Где ты встречаешь рассветы?

– И всё же попытайтесь вспомнить, кто пользовался телефоном, Тоня! Для меня это очень-очень важно!

– Ну, раз важно… – девушка призадумалась. – Артур Геннадьевич звонил по внутреннему в ординаторскую, это я точно помню…

– И я! – вставил главврач. – Потому что именно мне он и звонил.

– Потом Лосенко из пятой…

– Кто такой Лосенко? Пациент?

– Да, он… у него… – Антонина быстро взглянула на Знаменского. Тот покачал головой. – Он домой звонил, жене. Я вообще-то к чужим разговорам никогда не прислушиваюсь, но не услышать Лосенко невозможно, у него очень… громкий голос.

– Поняла… А кто ещё?

– Наталья Фёдоровна пробегала, попросила позвонить…

– Это наша лучшая нянечка, – пояснил доктор.

– А куда она звонила, не знаете?

– Я же говорю, никогда не прислушиваюсь к разговорам! – горячо воскликнула девушка. – Особенно наших сотрудников!

– Простите, Антонина.

– Ничего, – она коротко улыбнулась. – Потом Родион Павлович звонил…

– Родя? – повернулась я к Знаменскому.

– Он самый, – хмыкнул тот.

– Вот как… – Я помолчала, задумавшись. – Нет, он не мог. Я бы сразу это поняла, по первой реакции. Нет, не мог…

– Да что не мог-то? – не выдержала Антонина. – Вы кого-то подозреваете в… преступлении? Вы из полиции, да?

– Боже меня упаси! Разве я похожа на следователя?!

– Не особо, но ведь порой так и надо, чтобы не похоже было. Для маскировки…

– Это не наш случай, Антонина, – усмехнулся Знаменский. – Тут маскируй – не маскируй, а главное не скроешь. Вы ведь с модельным бизнесом связаны, Василиса, правильно я понимаю?

– Это так заметно? – удивилась я.

– Не знаю, как другим, а мне – да. С первого взгляда.

– Симеон Маркович у нас круче рентгена! – с удовольствием и гордостью заявила Антонина и моментально покраснела. – Никогда не ошибается!

– Дурёха! Ты знаешь, кто никогда не ошибается? – доктор усмехнулся. – Самовлюблённые дураки. Или боги. Ни к тем, ни к другим причислить себя не могу, как ты меня ни упрашивай!

Антонина покраснела ещё ярче. А ведь она, кажется, влюблена в своего начальника. Или это просто трепет перед опытным профессионалом, может быть, даже учителем? Да, скорее всего…

– Тонечка, вы можете ещё перечислить тех, кто звонил вчера? – я отвлекла внимание смутившейся девушки на себя.

– Да-да, конечно, – Антонина опять заговорила по-деловому, правда старалась в сторону Знаменского не смотреть. – Кто же ещё… Елена Святославовна… А, нет, она так и не позвонила, только трубку взяла, а тут появился Гай Юлий, и ей пришлось возиться с ним.

– Кто появился? – обалдела я. – А, поняла! Человек, который воображает себя Цезарем! Вот это да, прямо классика жанра…

– И вовсе нет! – обиделась за незнакомого мне человека Антонина. – Никем он себя не воображает, у него совсем другое заболевание. А зовём мы его так потому, что он может одновременно делать несколько дел. Он вообще очень необычный и талантливый человек!

– Значит, ваша Елена Станиславовна не звонила…

– Не звонила. Зато звонила я!

– Вы? – я слегка растерялась. – А… можете сказать, кому?

– Не могу! – голос Антонины стал непреклонен, а губы крепко сжались, не желая пропускать через себя лишнюю информацию.

– Простите меня, Тоня, я неправильно задала вопрос и вообще была некорректна. Спрошу по-другому: вы звонили скульптору?

– Какому скульптору? – искренне удивилась она. – Нет, не скульптору. Я не знаю никаких скульпторов.

– Вопросов больше нет! – подняла я руки, улыбаясь. – Вы тут ни при чём, Антонина!

– Я знаю, что ни при чём!

– Простите меня ещё раз. Ну что, продолжим вспоминать?

– А потом я отлучилась к Голикову, я же говорила. Минут на двадцать, наверное… – Она вдруг радостно хлопнула в ладоши. – Я вспомнила! Это было как раз в пятнадцать тридцать. Я на часы посмотрела, вот на эти, – она кивнула на большие круглые часы, висевшие над столом, – перед тем, как уйти. Помню ещё, что подумала – через полчаса должна Римма Семёнова прийти, и мне обязательно надо было вернуться на пост. Римма Семёнова – это моя сменщица, – пояснила мне Антонина. – Она хотела попросить меня… То есть поговорить… В общем, не важно, о чём.

Я перехватила быстрый взгляд, брошенный доктором на свою сотрудницу. Взгляд человека, который уверился в своих подозрениях. Щёки Антонины пошли пятнами.

– Действительно, не важно! – быстро проговорила я. – Но значит, следующие двадцать минут телефон оставался без присмотра, и позвонить мог, кто угодно? Обидно как…

– Почему это без присмотра? Вовсе не без присмотра! – твёрдым голосом произнесла Антонина. – Я доктора Беляева попросила подежурить вместо меня. У него как раз время свободное было. Он и остался. На моё место сразу же сел, а когда я вернулась, доложил, что никаких происшествий в моё отсутствие не происходило!

– А кто такой этот Беляев? – оживилась я.

– Игорь Георгиевич.

– Тот самый, – пояснил Знаменский, – который вам не понравился, Василиса.

– Мне? Не понравился? – удивилась я.

– Не понравился, – кивнул главврач. – Я это сразу почувствовал. И то, что вам хотелось оглянуться, а вы так и не оглянулись – тоже.

– Ах, тот! – протянула я. – Со шрамом! Нервный такой…

– Вы нервных не видали, Василиса, – усмехнулся Знаменский. – А Игорь Георгиевич у нас спец, каких поискать. Правда, Антонина?

– Правда, – ровным голосом произнесла девушка, смотря в сторону.