Свантесат. Шепчущие Леса

– Вот, посмотри.

Молодая девушка неуверенно развернула вещь, что покоилась, судя по всему, долгое время взаперти и остолбенела… перед ней лежал самый настоящий Пояс Доли, который был только на рисунках в книгах. Широкий и черный, он источал особую ауру атинства. Удивительно сколько знаний и силы покоилось во множестве блестящих монеток с рисунками и древними надписями.

– Не все сведения о Поясе Доли были уничтожены, – произнесла Анке. – Один из учеников того светила вел черновые записи о поясе. Он даже зарисовал эскизы всех монет и сделал пометки о вероятном местонахождении. Все это было передано в тайне правителю одного из родов, которым оказались мы – Ксемиль.

Атина слушала маму и водила рукой по артефакту, пытаясь прочесть, что же на нем написано. Почему его сочли опасным… Вдруг она отчетливо вспомнила, что уже видела их в детстве. Как-то Анке приехала домой неожиданно рано. Шида на радостях выбежала встретить ее и, не рассчитав сил, чуть не сбила женщину с ног. Тогда у матери из рук выпала монетка. Девочка быстрым движением подняла ее и мельком приметила рисунок. Изображенный гребень надвигающейся волны никак не походил на монету, которые ходили в торговле. Анке раздраженно забрала потерянную вещь и выругалась на Шиду, пеняя ее нерасторопность и неряшливость.

Анданта внимательно изучала монеты и по мере прочтения ее глаза округлялись не то от восхищения, не то от страха. Ее удивило, что Пояс Доли даст новую магию не только своему носителю, но и всем его прямым родственникам, но при этом сам носитель должен быть главой семьи. Однако, человек, который наденет Пояс Доли, должен быть рожден в «чистом» браке андантов без примесей других сторон магии. И последним важным правилом было правильно расположение всех монет. Но из всех условий оно было самым простым, так как на самом поясе были выгравированы рисунки каждой монеты в верном порядке.

– Моя бабушка принимала участие в воссоздании Пояса, – продолжила Анке, – но если быть точнее, она искала монеты. Были брошены все силы, а дело велось в строжайшей тайне. Затем искала их моя мама, а затем и я… Но теперь…

– Они все найдены? – спросила Шида и посмотрела на маму.

– Да, абсолютно все. Мы откроем новую силу, которая позволит захватить лидерство среди андантов, – охваченная идеей, Анке казалась безумной. Шида испугалась:

– Но если вдруг условия не будут выполнены, то Пояс Доли обернет свою силу против тебя же. Здесь так и написано, – атина пыталась образумить мать, – «Стихия-противник станет убийственной в сочетании с дружественной». «Свантесаты опустятся в своем развитии и обезобразятся до существ». «Жизнь закончится, и начнется изнуряющее и невыносимое существование». И пояс потеряют свою ауру…

Анке не слушала ее.

– Сам пояс говорит о том, что это черная магия.

– Чушь!

– Ты с ума сошла?! Этот пояс, он погубит тебя, и не только тебя, а весь наш род. Плата за силу – твоя человеческая сущность, ты отдаешь жизнь за лидерство?

– Это того стоит!

– Как ты будешь править, если окажешься жертвой магии Пояса?!

Анке рассвирепела и оттолкнула дочь в сторону. Быстрым движением она застегнула Пояс Доли на талии. Шида не успела остановить ее и лишь увидела, как наружу полезла черная слизь. Она покрывала Анке, глаза которой сверкали безумием и жаждой власти. Шида бросилась бежать. Ее охватил ужас последствий, о которых она прочла, но не успела поведать маме. Чернота расползется по всему дому и поглотит всех прямых отпрысков рода Ксемиль. Шида мчалась по коридорам и наткнулась на одну из своих сестренок, которая вышла в коридор на шум:

– Что случилось? Шида?!

Анданта схватила девочку за руку и крикнула:

– Бежим отсюда прочь!

– Но… Ши!.. – сестренка затормозила, и Шида увидела, что черная слизь уже поглотила ее, заглушив крик.

Мгла тянулась за Шидой, которая пыталась спастись. Анданта выбежала на улицу и побежала по дороге. Она увидела приближающихся Леона с Генри и что было силы крикнула:

– Леон! Спасайтесь!!!

Двое друзей, не внемля просьбе девушки, бросились к ней:

– Ши!!!

Волна воздуха ударила по ним и в миг все трое оказались отброшенными в сторону. Дальше всех улетел Генри, А Шида с Леоном – рядом. Они видели друг друга доли секунд, когда вдруг черная слизь схватилась за Леона и начала его заглатывать. Шида крепко держала брата за руки и пыталась вытянуть из трясины. Она верила, что может спасти его, она верила в это. И кричала все просьбы ко всем, кто мог услышать ее.

– Леон!

– Ши… – он смотрел на нее. В один миг в памяти всплыла последняя ночь в доме Генри, когда Шида и Леон также были рядом друг с другом, но никто ничего не сказал, никто ничего не сделал, хотя желал этого всеми фибрами своей души. Всего лишь мгновение, как вдруг все покрыла волна мглы…

Генри вернулся домой поздно после тяжелого трудового дня в надежде найти письмо от Шиды. Еще до отъезда они условились, что каждый вечер девушка будет писать ему письма любого содержания. Генри было неважно получить сообщение, повествование или дружеское послание, ему было необходимо прочесть хотя бы маленькую весточку от любимой Шиды. Из-за запрета встречи с ней во время похода Генри не мог думать ни о чем кроме как о вечере, когда он бежал домой и открывал ящик. Шида не скупилась на слова. Она много рассказывала о чудесной природе, отношении сандэлов к ней, чтобы андант не волновался за нее, делилась мыслями о плане битвы с противником. В ее последних письмах радость чувствовалась все сильнее и сильнее. Генри поймал себя на мысли, что все чаще она обращается к теме атинства, и он все равно увлеченно проглатывал написанные ее рукой строки.

Каждый раз, прочитав письмо, Генри чувствовал приятное напряжение в щеках, он улыбался. После томительного ожидания вечер приносил ему чудесный подарок – письмо от нее. Для усиления эмоций Генри доставал из стенки уже почти пустой пузырек с ее духами и наслаждался ЕЕ ароматом. Невидимое присутствие Шиды становилось еще сильнее.

В этот вечер он был поражен, что ящик оказался пустым. Тревога закралась в сердце. Что-то случилось, только бы с ней было все в порядке. Он беспокоился, что она так и не сможет справиться со своим страхом, не сможет поставить все точки на «i». Несмотря на всю ее внутреннею силу, все еще оставалось слабое и уязвимое место – ее прошлое.

На протяжении ночи Генри никак не мог найти себе места: вместо ужина перекусил тем, что попалось под руку, нервно щелкал кнопки телевизора, написал корявым почерком записку Шиде с вопросами, что случилось и почему она молчит. Волей-неволей ему вспомнилось, как он разговаривал с Амвросием о том, чтобы отправить Шиду в Шепчущие леса. Когда он узнал, что дело касалось рода Ксемиль, решил, что это будет наилучший способ расправиться со всеми призраками прошлого. Он больше не мог переносить ее состояние души, которой ничего не хотелось. Либо справится, либо… о втором он и не думал.

В какой-то миг, когда Генри устало посмотрел в окно на иллюминацию соседнего магазина, его сознание заполнилось воспоминаниями. Он был в своей комнате, но в то же уже время отсутствовал. Молодой андант перенесся в тот злополучный день, когда семья Шиды подверглась древнему заклятию. Он вспомнил, как девушка мчалась навстречу в поисках помощи и защиты. Мгновенно возник образ Леона, которого затягивала в жуткую трясину мрака, а она пыталась удержать его. Вдруг их накрыло волной жидкой тьмы, и тогда Генри почувствовал лишь одно: неужели? Неужели он потерял разом и лучшего друга и возлюбленную. Но волна отступила, она соскальзывала с Шиды, словно ее намазали маслом. Мрак отступал, окончательно утягивая за собой Леона. Чары ее отца тенида защитили девушку от того, чтобы не быть поглощенной заклятием. Она держала Леона до последнего, они не расцепляли рук, как вдруг анданта окончательно оторвало и унесло в пучину черноты. Шида хотела было броситься за ним, но вовремя подоспел Генри, он удержал ее, хотя девушка брыкалась и вырывалась. Она кричала, звала Леона, молила отпустить ее, все тело били судороги, и Генри до сих пор не мог забыть то отчаянье, которым она была охвачена. Казалось, что эмоции всех людей бушевали в ней, и она вот-вот взорвется или задохнется…

…Но Шида не взорвалась и не задохнулась…

…После этого происшествия Генри заботился о Ши, как мог. Весь август он провел вместе с ней в доме его рода на берегу Бездонного моря. Он разговаривал с ней, постоянно водил к воде, буквально силой тащил на лесные прогулки, читал ей книги и делал все, что мог и не мог. Все это он помнил очень смутно, но один вечер, даже мгновение легло в его память крепче, чем само несчастье в доме рода Ксемиль. В один из последних дней третьего месяца лета, когда они вместе гуляли по берегу бушующей водной стихии и слушали, как вода катает камушки своими волнами, Ши вдруг произнесла ту редкую мысль вслух:

– Я не сказала самых важных слов в моей жизни.

Генри чувствовал, что Ши вряд ли сможет ответить с такой же самоотдачей на его заботу, хотя и была безмерно благодарна ему (как она говорила позднее). Порой появлялась мысль, что анданта потеряла все свои эмоции в ту злосчастную ночь, и теперь она не успокоилась, а утихла.

Прошло чуть больше часа, когда Шида покинула комнату Левана. Он все еще был поражен тем, что услышал, но больше удивило его то, как она рассказывала. Словно, Леван – это неотъемлемая частица всей истории. Она не открывала тайны, она не пыталась испугать его своим непростым прошлым, она просто рассказала. Удивительное чувство наполнило сандэла, на миг он почувствовал себя не близким ей, а именно родным. Как друг или даже брат, но точно не случайный знакомый, не товарищ и уж никак не любовник. Ощущение, что все должно быть именно так, как происходит, и успокаивало и волновало Левана.

Он решил выйти на свежий воздух. Буквально у дверей сандэл столкнулся с Саввой, который направлялся к нему:

– Стареешь, друг? – язвительно произнес Савва. – Раньше девушки после тебя выходили воодушевленными, порхали, как мотыльки. А эта же спокойная, как удав. Уж не фригидна ли эта девчушка?

– Свои умозаключения строй со своими пассиями, старый сплетник.

– Понятно, – такое обращение обычно неприятно задевало Савву. – Вот для тебя письмо.

Глава 10

Впервые за время похода сандэлов в Шепчущие леса утро было серым и неприветливо холодным. Разнежившиеся на солнце свантесаты нехотя накинули теплые плащи, и лишний раз старались не перемещаться по лагерю. Любой выход из-под тенда грозился быть оплеванным моросящим дождем, и чувствовалось, что к вечеру разыграется буря.

Леван сидел вместе со всеми за столом, употребляя уже пятую чашку горячего чая, старательно приготовленного кем-то из их небольшого войска. Оставшуюся часть ночи, как только Шида ушла из его комнаты-палатки, он провел в размышлениях о ней. Окончательно запутавшись в сетях своих иллюзий, он уже не отдавал себе отчета, что было этой ночью, а что он надумал.

Сандэл осознал, что может думать только о ней одной. И даже когда девушки нет рядом, он начинает думать о ней еще упорнее. «А если вижу ее, словно перехватывает дыхание», – проскользнула мысль. Леван почувствовал раздвоение своего сознания. Одна часть продолжала мирно общаться со своими друзьями, разъясняя, что им стоит ждать от грядущего сражения, в то время как вторая была залита солнечным светом. Там, в другой половине, даже большей части, чем половина, кружилась и улыбалась атина.

Он отчетливо представил себе, что они должны увидится. Под предлогом разговора о бое Леван представлял, что они будут стоять совсем близко на расстоянии всего лишь нескольких шагов. Как она будет себя вести? Этот вопрос мучил его на протяжении последних часов. Они сделают вид, что ничего не случилось, попытаются пойти дальше, оставят все как есть? Сандэл вдруг решил, что он обязательно поговорит с ней. Сегодня вечером… он назначит ей встречу на том месте, где в лунном свете он был настолько близко к ней, но том месте, где он открылся ей, на том месте, которое должно пролить ясность на то, что происходит между ними.

Ей более не спалось в эту ночь, и она провела ее, не смыкая глаз. По началу в комнате Левана, затем в своей. Она терзалась мыслями, что не стоило ничего рассказывать ему, вдруг свантесат теперь возомнит себя поверенным, вдруг попытается пойти дальше. Она своими же руками разрушила идиллию, которая вырисовывалась между ними.

Но с другой стороны, подумала Шида, сев плести новый защитный талисман от существ, что плохого она сделала. В ее откровении ему не было ничего скверного, скорее откровение на откровение. Ведь это он с самого начала определил траекторию их знакомства друг с другом, ведь это он решал, что пойдет с ней в разведки. Он, а не она!..

Как же все сложно!

Анданта ясно почувствовала, как ей не хватает маминой поддержки, ей хотелось поговорить с кем-нибудь, посоветоваться и разобраться в себе… но Пояс Доли забрал все. На глазах проступили слезы воспоминаний об Анке. И теперь у нее осталось только одно – это разочарование, что ее окружают лишь воспоминания.