Точка Скольжения. Архипелаг. Часть вторая

– Что со мной? Что-то не так? Всё ждёшь, когда увидишь ту маленькую ранимую Ниа, что уже нарисовал себе в мечтах, Лилмел?

– Но ты и правда ранимая. Посмотри на себя. Ты ведь вся вне себя от гнева, Ниа…

С шипением вылетают клинки из ременных креплений на бёдрах. С щелчком выпрыгивают лезвия динтреев.

– Назови меня так ещё раз, – на лице Мислеги не улыбка, а оскал, и вскинутая бровь уже выглядит, словно призыв к действию, – Я тебе не Каэми, которая будет улыбаться Тигнему в ответ на «Ани», ясно тебе, Чистый Белый? Ясно тебе, мерзость, предавшая любившего тебя человека ради Чистых Принципов?

– Ниан, я… – Юньядо попятился.

– Замолчи лучше, – честно предупредила она, – И веди.

– По-моему, лучше уже не сто?ит.

– Уговор помнишь? Сам предложил поединок в обмен на сопровождение. Веди, или пойду сама. Думаешь, Чёрная не отыщет дороги к кладбищу?

– Там есть поворот… По ощущениям, так твоя энергетика идёт оттуда. Но на самом деле, там… Тупик.

– Опиши поворот и иди отсюда прочь, – сказала Мислеги, снова взводя пружины.

– Я отведу, – сказал Лилмел, – Прости, я…

– Да-да, не хотел меня задеть, – перебила Ниан, – И вообще последствий не предвидел, всё, как обычно… Идём. Если захочешь поговорить, начни с двух вещей. Как её звали. И. Когда ты последний раз её навещал.

Видно было, Юньядо ошарашен такой переменой настроения – только что убить была готова, а тут уже снова спокойна, как ни в чём не бывало.

– Знаешь, – признался он, зачем-то размяв шею, – Если честно, то я просто боюсь.

– Вот тебе ещё один урок, – ответила Ниан, забрав плащ из его рук и снова надевая, – Признайся, принял вспышку гнева за настоящую, м?

– Ты и вправду чувствовала гнев. Мимика, жесты, тон голоса, да и по моим ощущениям…

– Естественно. Я сама себя взвинтила, сама поверила, что наяву очень, дико разозлилась на тебя. И ты поверил, и сделал ровно то, что мне и было нужно.

– Например?

– Чтоб перестал разговаривать и держаться со мной вот так, покровительственно, и начал, наконец, принимать как равную. Вернёмся к теме… Чего ты боишься, Лилмел? Что она тебя не простила?

– Да. И… Если уж совсем откровенно, то – я даже не знаю, что ей сказать при встрече.

– Скажи, что думаешь.

– Мне жаль, что так вышло, вот что. Но иначе я поступить не мог, да и прошлого уже не вернёшь.

Узкое, прорезанное ручьём ущелье, разбилось впереди на два рукава, словно рассечённое надвое торчащим кверху клыком окаменевшего исполинского чудовища. Серый камень, почти монолитная глыба, но Ниан знала – порода очень мягкая, легко царапается сталью. Интуит показал рукой направление:

– Нам направо.

– Если она и правда тебя любила, Лилмел, – ободрила его Мислеги, – То она давно уже поняла и простила тебя. Какое наказание ей определили?

– Десять лет.

– И сколько прошло?

– Пять. Уже, в принципе срок для условной свободы.

– Как это?

– Либо де-инициация, курс препаратов и процедур, подавляющих способности и потом поднадзорная жизнь. Или работа на Интерсилу.

– Работа?

– Да. Нас, Посвящёных, не так много, чтобы нами разбрасывались, – усмехнулся Лилмел, – Спроси как-нибудь Тигнема, он тебе примерно расскажет, сколько стоят услуги. Хватит, чтобы окупить своё содержание в тюрьме за пару лет, а потом – только в плюс. Эдакий срок на возмещение ущерба.

– Она согласилась бы на такие условия?

– Та, которую я знал – вряд ли… Но… Мало ли, как она изменилась за это время. Я ведь по работе встречался пару раз с такими людьми, побывавшими там. И чувство… Что они все изменились. Очень сильно изменились, Ниа… н, – вовремя поправил себя интуит, – Почти пришли. Чувствуешь?

Да, Мислеги чувствовала.

Когда-то ручей, чьё течение резало мягкий прочный камень скалы, натолкнулся на грот. Поток провалился туда, заполнил до краёв, снова вышел наружу – и начал заниматься тем, чтобы опять вырваться на волю. Сначала сточил в песок тот край провала, что ниже по течению, потом – больше, больше. Срезанный водой камень оседал на дне грота, и так образовалась эта площадка, заполненная ровным, серым песком.

Камень, из которого состояла скала, был непрост: лёгкий в обработке, недаром из него и построен храм. Но главная черта – способность, словно губка, впитывать энергетику – оказалась куда важнее. Недаром с такой лёгкостью удалось напитать храмовые стены разными формулами, что укрепляли её.

И место для кладбища выбрано не случайно – словно кто-то не хотел, чтобы Чёрная энергетика просачивалась дальше, к Храму. Похоже было, что это имеет отношение к тому самому первому расколу среди Посвящённых, о котором говорил Мислеги когда-то её Наставник, Чинтери. Видимо, кто-то не хотел дать Чёрным возможность просто так взять и применить энергетику этого места против Храмовников.

Осталось только проверить эту догадку.

– Прах сожжённых тел храмовников раньше ведь предавали земле в другом месте? – спросила Мислеги у стоявшего рядом Лилмела.

– Да, но где – не знаю точно. Да и потом, большинство тех, кто не вернулся, находили своё погребение не здесь. Во всяком случае, я не видел ни одного памятного камня старше пятисот лет.

– А насколько тщательно смотрел?

– Тщательно – ни разу. Мне не по себе от этого места. Просто бывал тут часто, – признался, дёрнув плечом, Лилмел, когда они двинулись между стройными рядами камней, – А почему ты спрашиваешь?

– А что было в Храме пятьсот лет назад? Ведь не раскол, верно?

– Спроси Эмаладэ, он наверняка знает.

– Но наверняка не ответит, – возразила Чёрная, – Если не по себе, то можешь уйти. Потому что дальше тебе станет не по себе ещё больше.

– Что ты собираешься делать? – уточнил интуит.

– Поговорить кое с кем, – уклончиво ответила Мислеги.

– И с кем же?

– С кем получится, – уголком рта улыбнулась она, – Мне нужны ответы, Лилмел.