Там, где нас. Непутёвые-путевые очерки

Заходим.

– Ух ты! Неплохая бижутерия, – говорю я, рассматривая безделушки. – Это чешское стекло?

И перед нами тут же, не понять откуда, выныривает немолодая женщина с липкими глазами.

Слово «туго» как нельзя лучше определяет её внешность. Туго натянутое лицо, туго обхватывающее платье, туго напряжённая улыбка.

Волосок не шевельнётся в ноздре.

– Добрый день, – говорит нам дама. – Вы уже знакомы с мистером Пипиткиным?

– Ты знакома с мистером Пипиткиным? – оборачиваюсь я к жене.

– Не лично.

– Йес, – киваю, – оф кос.

– Вам что-нибудь предложить? Мы только что выставили новую коллекцию.

– Хочешь что-нибудь из «новой»?

Супруга пожимает плечами.

– Йес, – киваю даме, – оф кос.

И она жестом приглашает нас к витрине.

– Смотри, какие цацки. Это что, чешское стекло?.. Зис из э чехиан глас? – любопытствую я, довольный тем, что уже сочинил свою первую фразу на английском.

Продавщица смотрит настороженно, но, благодаря стараниям пластического хирурга, прекратить улыбаться не может.

– Уот? – переспрашивает она.

– И кого они ставят к прилавку?.. Зис из э чехиан глас?!

– О, ноу! Итс эмиральд. Пьюр эмиральд!

– Уходим, – цежу я драгоценной.

Но она не собирается. Жену буквально засасывает – грудь уже в витрине.

– Спроси сколько!

– Это же изумруды! – шепчу я. – Уходим!

– Спроси!

– Хау мач? – интересуюсь я с напускным равнодушием.

И тугая женщина отвечает.

– Сенкью, – благодарю я её и, по-гусарски щёлкая пятками, галантно выкатываю на воздух совершенно остолбеневшую жену.

– Ну Пипиткин! Вот так Пипиткин! – бормочу я дорогой. Впрочем, дорога недолгая.

По пути мы заскакиваем к Сен-Лорану пересидеть потрясение и потрясаемся вновь.

– Может, это каталожные номера? – шепчу я неуверенно.

– Да нет, это ценники, – вздыхает жена.

– Кто ж тут покупает?

– А вон… – кивает она, и мы рассматриваем модельную азиатку, восседающую на огромном пуфе красной кожи. Раскосые глаза, чуть надутые губки, вытянутые на дыбе ноги… Словом, оживший манекен.

– Ты уверен? А ю шур? – спрашивает она своего молодого человека весьма меланхоличного вида. – А мне кажется, они меня полнят.

Парень лениво трёт свой нос.

Девушка же, вращая ножкой, задумчиво дует губки.

Над клиентами склонённым торшером нависает продавец в смокинге.

– Они меня не полнят? – спрашивает девица на сей раз продавца.

Но тот лишь молча улыбается, улыбается, улыбается…

Высказать мнение, не услышав перед этим хозяина девушки, кажется ему опрометчивым.

– Так я беру? – оборачивается девица к своему бойфренду.

А тот уже дремлет.

– Идём, – говорю жене. – Чего мы тут не видели?

Она согласно кивает.

– Тем более что мне всё равно здесь ничего не нравится, – говорит и, прощаясь, водит по полкам слезящимися глазами.

Я же мысленно благодарю Господа.

* * *

Так от витрины к витрине мы и движемся, сетуя на чудовищную безвкусицу американцев.

– Нет, это не Милан! – важно качаю я головой.

– Не Милан, – соглашается со мной супруга.