Стальной донжон

Поэтому парень ускорил шаг, оставив мельницу и её хозяина далеко позади. И вскоре он вышел на западный тракт.

Сначала ему показалось, что впереди какой-то бугор, который преграждал путь. Однако это было не так. Перед ним оказалась большая насыпь. Края её были огорожены каменной кладкой, которую подпирали брусья. Вершина насыпи была плоской, и её покрывали обтёсанные каменные плиты.

Дорога, по которой шёл Тропф, поднималась на эту насыпь. Парень машинально прошёл по этому склону вверх и заворожено уставился на открывшееся перед ним зрелище. Плиты уходили в обе стороны и скрывались вдали. Похоже, весь этот западный тракт был выложен ими.

Впервые ему довелось видеть подобное. Ведь в Радасе ничего похожего не было. Дороги там были такие, какие получились. Где-то был песок, где-то щебень, а где-то плодородная земля. Часто их размывало, и всюду стояли лужи. Весной или дождливой осенью пройти куда-то, не вымазавшись в грязи, было практически невозможно. Да и летом, если выпадал сильный ливень, то все их телеги вязли, утопая в этом болоте. А скотина приходила домой такой, что всё пузо и ноги были покрыты серым налётом.

Там, никто и подумать не мог, чтобы построить подобное. Тропф осторожно ступил на каменные плиты, которые, казалось, намертво устроились на своих местах.

Он поднял голову, проследив за их серыми спинами, убегающими вдаль. С одной стороны, виднелись заснеженные горы. Оттуда парень пришёл. А с другой, с другой поднималась большая тёмная башня. Кажется, ему надо было идти туда.

Идти по этим плитам было удобно и легко. Совсем другое дело, не то, что пролазить через чащу или шагать по грязи. Настроение у Тропфа приподнялось, и он облегчено вздохнул. Кажется, всё начало налаживаться.

Навстречу ему попадались путники и повозки. Но дорога была такой широкой, что им даже не нужно было уступать места – чуть посторонись и спокойно шагай дальше. Были и попутные телеги. Парень старался особо не глазеть по сторонам, но все равно цеплялся взглядом за их груз. Везли они с собой всякую всячину. И ящики какие-то, и бочки, и сено.

Мало кто из путников обращал внимание на Тропфа. Они просто проходили или проезжали мимо. Даже рукой никто никому не махал. А вот в долине Тойлин нельзя было пройти мимо прохожего и не поздороваться. Там многие друг друга знали, а если и не знали, то хотя бы слышали. Впрочем, если здесь здороваться с каждым встречным, то рука могла отсохнуть. Настолько много здесь было странников.

Многочисленные и бескрайние поля вокруг вдруг начали исчезать. А домики, доселе встречавшиеся довольно редко, наоборот стали забирать под себя пространство. Такое ощущение, что началась какая-то деревня. Только деревня эта была почти бесконечной. Крыши тянулись и тянулись, а свободной земли оставались лишь жалкие клочки. Но даже на них местные жители что-то умудрялись выращивать. Парень поглядывал на зеленеющие участки, пытаясь угадать, что там растят. Были тут и фруктовые сады, и какие-то ещё деревья, и даже узкие вытянутые полосы каких-то лиан. На них гроздьями висели зелёные ягоды, похожие на те, что иногда попадались на склонах холмов в долине. Правда, они были очень кислыми и терпкими. И вот зачем такое кому-то выращивать?

Однако задавать вопросы было некому. Не хватало ещё выдать себя своей глупостью. Поэтому Тропф просто шагал вперёд, вместе с толпой, в которой всё прибывало и прибывало путников. А вскоре они вообще замедлились. Парень вытянул шею и понял, что впереди собралась целая толпа. А ещё он увидел, как поднимаются над дорогой высокие крепостные стены.

Глава 7. Под стенами

Неожиданно Тропф оказался зажат в толпе. Столько народу он ещё никогда не видел. Всюду телеги, всюду путники. Все галдят, шумят и торопятся куда-то вперёд. Словно большая змея, этот поток медленно полз в сторону башни.

– Говорил же я тебе, Ротальд! – проворчал рядом с ним один пухлый мужчина другому такому же, – надо было выходить раньше!

– Это ты тележился до обеда! – отозвался тот, – я был готов ещё с утра! – он пригладил лысую голову.

– Пропустите, пропустите! – выкрикнул кто-то позади них. Между собеседниками вылезла голова осла, что тащил телегу, груженную бочками.

– Эй, куда лезешь!? – яростно воскликнул первый, – видишь, стоим тут все!

Тропф неуклюже попятился в сторону и чуть не столкнул с дороги какую-то старушку. От такого количества незнакомцев парню стало не по себе. Ему хотелось сбежать прочь, вот только деться тут было не куда. Они все медленно шагали вперёд и оставалось только гадать, почему тут собралась такое столпотворение.

И вдруг все резко остановились, а вдалеке началась какая-то суета.

– А, ну! – разлетелся над головами чей-то крик, – расходитесь! Расходитесь!

– Пропустите! Рыцари едут! Рыцари! – поддержали его остальные. Народ начал отходить на края дороги.

В центре появился этакий коридор. Тропф недоуменно огляделся, пытаясь понять, в чём тут дело, и тоже попятился назад, отступая к канаве вместе со всеми.

А потом вдалеке что-то появилось. Застучали копыта по каменным плитам. Парень вытянул голову, выглядывая в проход между собравшимися.

По дороге неслись всадники. Солнце блестело на стальных латах. Чистых, новых и красивых. Реяли знамёна на длинных копьях, а на щитах были красивые узорчатые гербы. Даже кони были наряжены в броню.

– Рыцари, – пробормотал пузач рядом с Тропфом, снимая с головы шапку, – в дозор поехали…

Мимо них, бряцая латами и оружием, пронеслись всадники. Их было много, около двадцати или даже больше. Парень с изумлением уставился на эту дивную сверкающую кавалькаду. Подобное он видел впервые в жизни. Даже когда последний всадник скрылся вдали, Тропф смотрел ему вслед, чуть ли не с открытым ртом.

А народ принялся снова заполнять дорогу. Телеги выехали на центр, за ними потянулись и пешие путники. В толпе начались негромкие споры о том, кто и где стоял.

Впрочем, спорили люди не долго. Скоро всё затихло, и эта река продолжила течь вперёд по камням дороги. Тропф слился с её течением, с каждым своим шагом приближаясь к маячившей башне.

Она поднималась над окрестностями, вырастая из-за стен. Вершина стремилась к самым облакам, будто бы пытаясь достать их своими острыми шипами.

Время шло. Солнце нещадно палило с небес. Каждый вокруг только и делал, что тяжко вздыхал, нетерпеливо заглядывая вперёд. Ползли телеги, шагали путники. Казалось, путь этот будет бесконечным.

Но, конечно же, это было не так. Массивные каменные стены впереди приближались, становясь всё выше и выше. Уже отчётливо было видно их мощные зубцы. Ещё можно было разглядеть и кладку из темных камней, где в щелях белели полоски раствора. Вся стена была на одном уровне без каких-либо дозорных башен и огибала собой весь город.

Только впереди на ней было небольшое возвышение – городские ворота. Крепкая решётка из стальных полос скрывалась в недрах этого строения, открывая для толпы зубастую пасть прохода. Прямо над ней, как два узких глаза, щели, чтобы выглядывать наружу. Кроме решётки вход закрывали большие деревянные створки из толстых брусьев. Но сейчас они были распахнуты.

Возле этих ворот царило какое-то оживление. Тропф вытянул голову, пытаясь понять, что там творится. Но смог увидеть только спину здорового возницы и ослиную задницу за ним.

– Ну, чего они телятся?! – нервно пробормотал один мужиков рядом с парнем, – быстрее бы пропускали уже!

Тот начала не понял, про кого говорит этот незнакомец. А потом увидел в толпе латный шлем. Кажется, там тоже какие-то рыцари. Тропф нервно задёргался на месте от напряжения. Он мотал головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть, что там твориться, но это по-прежнему было бесполезно. Лишь когда толпа перед ним доползла до ворот, он смог увидеть, что у входа дежурят стражники.

Рослые ребята в броне, настоящей броне, а не тех обносках, что таскали парни из лагеря, по очереди пропускали путников в город. Они осматривали телеги, раскидывая товары и парусину, что накрывала груз. Копались в сене, запихивая в него свои руки по локоть, и простукивали бочки с ящиками. Каждого путника пристально разглядывали и только потом отпускали, чтобы тот вошёл под зубастую решётку.

– Проезжай, проезжай! – замахал один из них вознице, что торчал перед Тропфом. Мужичок шлёпнул своего осла так, что тот дико заорал. А сам стражник направился прямо к парню. Несчастный аж боязливо попятился под грозным взором охранника.

– Эй! Кто такой? – хмуро бросил здоровяк, стряхивая солому с рукава, – откуда идёшь?

– Я… – сердце у Тропфа бешено застучало, парень на мгновение замялся, а потом вдруг резко выкрикнул, пытаясь перекричать галдёж вокруг, – я Ротальд! – своё имя он решил не называть, – охотник с гор. Оттуда, – он ткнул пальцем в сторону заснеженных вершин.

– С гор?! На кой ты тогда сюда припёрся?! Убирайся назад в свои края! У нас нынче не ярмарка, чтоб пускать всех подряд! – яростно прорычал ему стражник. Он толкнул парня и развернулся, чтобы перейти к телеге позади него.

– Стойте, – отчаянно выпалил Тропф, – моё поселение сожгли разбойники! Мне некуда идти!

– Чего?! – тот уставился на его лицо и вдруг резко помрачнел. Парень машинально утёрся и глянул на руку. Черные следы от сажи. Должно быть, хорошо же он сейчас выглядит…. Чумазый, весь в грязи и пепле, а вид, будто бы сейчас разрыдается.

– Погоди, – стражник рассерженно махнул рукой в сторону возмущающегося возницы позади, – слушай, – он подошёл к Тропфу поближе, – знаешь кого-нибудь в городе? Того, кто может за тебя поручиться?!

– Знаю… – парень нервно облизнул губы, – старый Кроф сказал, что поручится! У него…

– Знаю я этого старика, – скривился стражник, – проходи! – он толкнул Тропфа в спину, а потом махнул другому своему товарищу, – этот от Крофа! Пропусти его!

Толпа вокруг спешно утекала в недра города, через распахнутые ворота. Ещё бы – позади целая куча народу напирала. И каждый путник там торопился и нервничал. Медлить тут не стоило, так что Тропф помчался под свод каменных стен. Он пробежал под зубами решётки, ступив в полумрак ворот, а потом снова оказался на свету, где тут же замер.

Перед ним возвышался Стальной Донжон.

Улица продолжала ровную прямую линию, начатую дорогой. Здания здесь будто бы расступились, и видно было весь путь до подножья башни. Парень уставился на неё, раскрыв рот.

Только сейчас, когда он оказался на более-менее свободных улицах, не зажатый толпой и повозками, у него появилось время, чтобы разглядеть башню во всей красе.       И для этого ему пришлось задрать голову к небу.

Туда поднимались восемь стальных рёбер. Широкие и мощные в самом низу, уходя вверх, они становились всё тоньше, пока не превращались в острые шипы, что сходились на самой верхушке башни. Крепко сжимали они стены Стального Донжона, упираясь в землю.