Свет во тьме. Книга вторая. Великий Восток

– Покаяние! – громко провозгласил диакон.

Прислонил к ближайшему дереву крест, истово перекрестился и рухнул на колени.

– Покаяние, покаяние, покаяние…, – шелестело в толпе опускающихся на колени и крестящихся людей.

В сопровождении монахов, с иконой Христа-спасителя к ним направился игумен. Обливающиеся слезами люди поднимались с колен, крестясь, прикладывались к образу. А потом, следуя за игуменом, все вместе направились к распахнутым вратам обители.

Оповещая о радости небо и землю, над монастырём, лесом, окрестностями растекался ликующий колокольный перезвон.

Глава пятая

Взрывной волной их швырнуло внутрь горного провала. Тренированное тело Солдата инстинктивно сгруппировалось, он успел руками прикрыть голову. Придя в сознание, и силясь понять, где находится, скорчившись на камнях, некоторое время неподвижно лежал. Осторожно сел, вдохнул полной грудью воздух и неудержимо закашлялся от клубящейся в воздухе пыли. С трудом откашлялся и встал. Качаясь от головокружения, постоял, вынул из кармана куртки фонарь, проверил работает ли. Обрадовался, когда вспыхнул свет. Стоять не смог, опять сел, боком привалился к камням. Отдохнув, посветил во все стороны. Луч скользнул по каменным глыбам. Там, где недавно зиял проём горного провала, возле которого они отдыхали, сидя на камнях, теперь возвышалась гора каменной осыпи; как туман, в воздухе стояла не осевшая пыль. Погасил фонарь и лёг.

Из забытья вывел стон. Не поднимаясь, прислушался. Стон повторился. С трудом поднялся, включил фонарь, качаясь, побрёл в сторону доносившегося стона. Свет выхватил из темноты неловко согнутую ногу. Девушка лежала на боку, разорванный рукав комбинезона обильно намок кровью. Сел рядом. Ножом разрезал рукав, из кармана куртки извлёк всё необходимое, остановил кровь, перевязал рваную рану. Не приходя в сознание, Девушка стонала. Он прилёг рядом, не давая себе забыться. Вспомнил, что их было трое и надо попытаться найти вторую девушку. Сделал над собой усилие, встал и, медленно передвигаясь на нетвёрдых ногах, начал поиски Кати, внимательно всматриваясь во всё, что попадало в луч света. Катя лежала неподалеку от Девушки. Посветил в окровавленное лицо, опустился на колени, проверил пульс – жива. Потрогал вывернутую висящую, как плеть, руку – переломов нет, похоже на плечевой вывих. Осторожно выпрямил руку, сильно дернул.

Резкая острая боль вывела из шокового состояния. Поводя глазами, Катя пыталась что-то сказать. Разбитые губы не слушались. Языком выпихнула изо рта выбитые зубы.

– Лежи спокойно, – приказал Солдат, носовым платком стирая кровь с её разбитого лица.

Отдохнул, опять встал, спотыкаясь, побрел к Девушке. Та лежала в том же положении, в каком он её оставил. Из кармашка куртки достал миниатюрный медицинский прибор, приложил его к запястью – пульс, давление в норме; приложил к виску – мозг функционирует. Девушка стонала, веки её вздрагивали; он сел рядом. Наконец она открыла глаза и тупо смотрела перед собой.

– Ты можешь встать? – спросил, со страхом ожидая, что будет дальше.

Она перевела глаза на него, с усилием приподнялась на локте здоровой руки и с его помощью стала тяжело подниматься. Котомка, висящая за спиной, зацепилась за камни, он освободил её. Прошагали несколько метров, дальше идти она не могла. Взвалив себе на спину, Солдат, шатаясь, понёс её туда, где лежала Катя.

Катина котомка тоже сохранилась, находилась за её спиной. Котомки смягчили удар: в них, кроме одеял да раскрошившихся плиток шоколада и сухой спрессованной пищи, которая при замачивании в воде приобретает первоначальный вкус и объём, ничего не было. Солдат постелил одеяла, уложил на них женщин. Всех тошнило. Он хотел было сразу отправиться на поиски выхода, но, чувствуя слабость и головокружение, прилёг рядом.

Солдат очнулся от тяжёлого забытья, включил фонарь, глянул на часы – разбились вдребезги; с сожалением повертел в руке. Подумал: «Сейчас день или ночь?» Немного полежал, прислушался к тяжёлому дыханию спящих женщин. Поднялся. Рядом с Катей положил оружие, потом усомнился, что она сможет им воспользоваться, и забрал. Постоял, подумал в какую же сторону направиться, и решил, что надо идти на восток, в сторону границы. В какой стороне восток, сориентировался по каменной круче на месте их падения.

Подсвечивая себе под ноги, он, спотыкаясь, брел, держась бока выработки. В абсолютной тишине звуки собственных шагов казались необычайно громкими. Пыль осела, воздух был неподвижен, ничто не указывало на то, что поблизости есть выход на поверхность. Как ни удачно упал, всё тело болело, слегка подташнивало и, когда набрёл на воду, сочащуюся по стене выработки, образуя небольшую лужу, из которой, закручиваясь воронкой, уходила вглубь, решил набрать воды и вернуться. Отстегнул воротник куртки, в случае нужды, служащий специальным растягивающимся до определенного размера мешком для воды, зачерпнул и, взвалив на спину, повернул назад.

Когда вернулся, женщины лежали в полузабытье, тесно прижимаясь друг к другу. Не тревожа их, опустил на каменный пол мешок с водой, тяжело присел на край одеяла.

– Нашёл выход? – с радостной надеждой тихо спросила Девушка.

– Пока не нашёл, – ответил бодро. – Воду принёс. Надо ваши раны обработать.

Он помог Кате обмыть лицо и обработал рану; промыл, заново обработал и перевязал рану на руке Девушки. В походной кружке, помятой при падении, замочил раскрошившиеся плитки сухой пищи. Накормил женщин и поел сам. Выключил фонарь, прилёг рядом с ними и, сморённый усталостью, тотчас уснул. Проснувшись, остатками воды напоил женщин и, наказав им лежать, меньше шевелиться, опять ушёл искать выход на поверхность.

Лежа в тяжелой дрёме в абсолютной темноте, девушки вдруг услышали неясные звуки, похожие на шёпот.

– Слышишь? – испуганно прошептала Девушка.

В ответ – согласное мычание Кати, не разговаривающей из-за разбитого опухшего рта. Охватил страх. Тесно прижавшись, они с нетерпением стали поджидать Солдата. А шорохи, шёпоты, шаги, нагоняя жуть, слышались постоянно.

Следуя вдоль боков выработки, Солдат на большом участке обследовал все каменные завалы и набрёл на остатки транспортёра. Это придало уверенности в поисках: к транспортёру подводится вентиляция, значит, где-то поблизости должны находиться вентиляционные шурфы. Лазая в каменных завалах, он потратил много сил и времени на поиски входов в них. Усталый и подавленный безрезультатностью поисков, отдыхая, сидел среди каменных глыб и удрученно размышлял: что же делать? Он досконально обследовал этот участок горной выработки, идти дальше означало бы надолго оставить женщин одних, а они нуждаются в заботе…. Чтобы зря не разряжать фонарь, выключил его. Внезапно, ясно услышал шаги и чьё-то негромкое вкрадчивое бормотание. От ужаса спина покрылась мурашками. Посветил фонарём вокруг себя, догадался: галлюцинации. Подумал: как же страшно женщинам лежать в кромешной тьме. Твёрдо решил возвращаться, находиться рядом с ними, пока они не окрепнут, а там – что Господь пошлёт…

Пришёл, принёс воду. Женщины, обнявшись, спали. Стал укладываться рядом. Нечаянно задел Девушку, она сильно вздрогнула, вскрикнула.

– Не пугайся, это я, – произнес спокойно. Голос его прозвучал необычайно громко и отчётливо.

Девушка сняла больную руку с Катиного плеча, осторожно легла на спину, повернула к нему лицо, боязливо прошептала:

– Здесь кто-то ходит…

– Это галлюцинации. Обычное для подземелий дело. Здесь никого нет, и не может быть, – сказал, укладываясь рядом.

– Я понимаю…, но всё равно страшно…

– Надо отвлекаться…. Хочешь расскажу что-нибудь?

– Да. Расскажи, какая за Каменными горами жизнь. Правда, что люди там совсем не знают голода? Что хлеб там есть у всех и сколько захочешь?

– Правда. Но про еду давай не говорить. Я расскажу, как живут там люди. По порядку: с самого рождения и до старости.

– Расскажи, – придвинулась к нему, отодвинувшись от Кати.

Тотчас Катя инстинктивно придвинулась к ней. Тихо и спокойно Солдат рассказывал, а она жадно слушала; когда ему надоедало, умолкал, и они погружались в тяжёлое полузабытье. Им ясно слышались шаркающие шаги, какое-то шуршание, похожие на неразборчивую речь звуки. Иногда ненадолго они включали фонарь, звуки пропадали, но в плотной черноте за пределами света мерещились бесформенные шевелящиеся тени, наблюдающие недобрые глаза.

Под ними и над ними простирались каменные толщи. Они потеряли представление о времени. Особенно жутко бывало, когда Солдат уходил за водой. Стараясь подавить страх, Девушка тихонько напевала, разговаривала с Катей, а та, стараясь не шевелить губами, отвечала нечленораздельным бормотанием. Возникало опасение, которое они не высказывали вслух: вдруг Солдат не вернётся – бросит их или заблудится. В нетерпении ждали его возвращения, но время словно растягивалось, тянулось бесконечно медленно.

Солдат возвращался, кормил, поил их. Укладывался рядом. Девушка доверчиво ложила голову ему на плечо, брала за руку.

– Страшно?

– Очень…. Без тебя ещё страшней….

– Не бойтесь. Мы выберемся. Главное, быстрей поправляйтесь, – говорил уверенно, твёрдо.

– Мы уже немного стояли.

– Голова сильно кружилась?

– У меня, не сильно, а у Кати сильно….

– Значит, надо ещё лежать…

…Однажды проснулись от того, что земля под ними вздрагивает, а с кручи, перекрывшей выход на поверхность, со стуком скатываются камни. От потревоженной пыли стало трудно дышать.

– Бомбят… – пояснил Солдат.

Женщины лежали, почти не шевелясь, а Солдата не было, и вдруг Катя ясно услышала весёлый голос старшей мамочки:

– Помнишь, как ты оборвала клумбу и сплела венок? – старшая мамочка смеялась.

– Помню, – ответила Катя и тоже засмеялась.

– Иди, иди, иди ко мне, Катя, Катя… – удаляясь, весело звал голос старшей мамочки.