Предатели / Traitors

ЧЕМБЕРС. Жалким? Я выглядел жалким?

ХИСС. Ну, не то, чтобы жалким. Он выглядел каким-то ущемленным, обносившимся, словно путешествовал в товарных вагонах. Я вроде бы вспоминаю, что, по его словам, он так и делал.

НИКСОН. То есть вы пригласили бродягу в свой дом?

ХИСС. У него были жена и маленький ребенок, идти им было некуда, вот мы их и приютили.

ЧЕМБЕРС. Не испытывай жалости к моей семье, Элджер. Жалей свою семью. О моей я позабочусь без твоей помощи.

НИКСОН. Мистер Хисс, я нахожу вашу историю крайне неправдоподобной.

ХИСС. Так меня воспитали. Если люди в чем-то нуждаются, а у тебя есть возможность помочь, ты помогаешь. Не обставляешь это, как что-то из ряда вон выходящее, просто делаешь. И если ситуация становится зеркальной, они точно также помогают тебе. Почему это так сложно понять? Это обычная человеческая добропорядочность.

ЧЕМБЕРС. Да, это было чертовски добропорядочно с твоей стороны, отдать нам автомобиль, который следовало отправить на свалку, и поселить на чердаке. Конечно, ты очень собой гордился.

ХИСС. Я вроде бы вспоминаю, что порвал все отношения с этим человеком. Он оказался психически неуравновешенным типом.

ЧЕМБЕРС. Ты думаешь, я психически неуравновешенный?

ХИСС. В свое время он украл сотни библиотечных книг, засовывая их в штаны. Спросите его.

ЧЕМБЕРС. Думаешь, ты лучше других знаешь, что у меня в штанах?

НИКСОН. Мы здесь не для того, чтобы выяснять, что он держит в своих штанах.

ЧЕМБЕРС. Начал потеть, так Элджер?

ХИСС. Не понимаю, как можно поверить хоть одному слову этого человека.

НИКСОН. Это ваше слово вызывает все больше и больше вопросов, мистер Хисс. Сначала вы говорите, что не знаете этого человека, а потом меняете свою историю.

ХИСС. Я не меняю свою историю. Я знал его под другим именем.

НИКСОН. Сначала вы говорите, что не дружили с ним, а потом признаете, что отдали ему автомобиль, одалживали деньги, пригласили пожить у вас с семьей. Если это не подозрительные показания, то и не знаю, как еще их назвать.

ХИСС. Послушайте, я провел с этим человеком очень мало времени. Я вспоминаю, что раз или два мы вместе обедали, а один раз я подвез его в Нью-Йорк или куда-то еще, потому что автомобиля у него не было. И это был самый мой длинный разговор с ним. Помимо этого, я понятия не имею, о чем он здесь говорит.

6

(Поют птицы. ХИСС садится на переднее сидение рядом с с ЧЕМБЕРСОМ и ведет автомобиль. НИКСОН стоит за зеркалом в глубине сцены, наблюдает за ними).

ЧЕМБЕРС. Ты когда-нибудь захаживал к проституткам?

ХИСС. К проституткам?

ЧЕМБЕРС. Мой брат часто бывал у проституток. Ты очень его напоминаешь.

ХИСС. Насколько я помню, никогда не пользовался услугами проституток.

ЧЕМБЕРС. О проститутках можно сказать много хорошего. К примеру, они всегда под рукой, когда нужны.

ХИСС. Они, конечно, всегда под рукой, но полагаться на них я бы не стал.

ЧЕМБЕРС. Что в проститутках важно, так это их легкая замена. Они – как автомобильные запчасти. И они хорошие, честные капиталисты.

ХИСС. Так ты веришь, что есть хорошие, честные капиталисты?

ЧЕМБЕРС. Должны быть, где-то. Знаешь, как определить хорошего, честного капиталиста?

ХИСС. Нет, не знаю.

ЧЕМБЕРС. Этот тот капиталист, который выходит из бизнеса.

ХИСС. А-а-а.

ЧЕМБЕРС. Спасибо, что согласился меня подвезти.

ХИСС. Да ладно тебе. Я все равно еду в ту сторону.

ЧЕМБЕРС. Какая красивая низина. Жить здесь – одно удовольствие.

ХИСС. Я об этом думал. Заезжал вон на ту ферму.

ЧЕМБЕРС. Ту ферму?

ХИСС. Да, прекрасное место. Дом, конечно, требует ремонта, но плюсы перевешивают. Отказался от этой идем. Моя жена предпочитает город.

ЧЕМБЕРС. Да, жена. Про жену забывать нельзя. Отличное место, чтобы растить детей. Такая ферма.

ХИСС. Это да.

ЧЕМБЕРС. Выращивать тыквы.

ХИСС. Тыквы?

ЧЕМБЕРС. Это моя мечта – собственное тыквенное поле.

ХИСС. Ты любишь тыквы? Тыквенные пирог? Тыквенные булочки? Тыквенный хлеб?

ЧЕМБЕРС. Нет, не особо.

ХИСС. Тогда зачем тебе тыквенное поле?

ЧЕМБЕРС. Тыква – вещь полезная.

ХИСС. В смысле?

ЧЕМБЕРС. Из тыквы получается прекрасный тайник.