Сага о хварангах

– Я Шикано?о, – грубым низким голосом недружелюбно произнёс воин, – прозываюсь Оленем! – Он трубно прокричал и так сильно ударил ногой в землю, что брызнули мелкие камни. – Вот этот – Вашино?о, по прозвищу Орёл! – парень, на которого он указал, хлопнул рукавами, расправляя руки как крылья, и хищно заклекотал. – Ино?ши именуется Вепрем! – названный дико хрюкнул и мощно развернулся вокруг себя. – Кума?кити величают Медведем! – добродушный на вид здоровяк воздел ручищи вверх и грозно заревел…

Присутствующая в группе девушка не стала дожидаться представления своим командиром, вскочила, фыркнула и укоризненно протараторила:

– Я Цуру?ми, Цапля… Можно я буду молчаливой Цаплей и не стану стоять на одной ноге? И вообще – очень гостеприимно устраивать глупые розыгрыши в то время, когда гости хотят есть и толком не пришли в себя!

Возмущённые слова Цапли возымели действие – Братья покатились покатом от смеха, а отсмеявшись, принялись обнимать гостей и хлопать их по плечам. У хварангов отлегло от сердца – их разыграли, передразнив излишне церемонную манеру приветствия! Что ж, хорошо, настоящие воины понимают добрые шутки!

Через несколько дней приезжие лучше узнали хозяев и смогли по достоинству оценить их гостеприимство, дружелюбную манеру общения и, что особо важно, их разносторонние знания и навыки. Родные братья Шиканоо и Вашиноо были храбрыми и опытными воинами-телохранителями, Иноши славился как непревзойдённый проводник и следопыт, Кумакити мог без устали тащить на плечах тяжеленные грузы, оставаясь при этом бодрым и добродушным. Нетерпеливая и внезапная Цуруми не имела себе равных в умении стремительно взбираться на деревья и скалы, надолго задерживать дыхание под водой, незаметно наблюдать за противником и точно понимать его намерения. Ну и что тоже немаловажно, умела Цапля тихо, быстро и безболезненно отправлять в мир мёртвых всех, кто заслужил такое путешествие {16}.

Приветливые хозяева были верными учениками и доверенными служителями пожилого настоятеля школы «Аниото?» по имени ани? Хико? {17}. Они умели, если была необходимость, бесстрашно и самоотверженно сражаться, легко и скрытно преодолевали огромные расстояния, добывали пищу и воду в бесплодной местности, лечили раны и болезни, спали в снегу, разговаривали с птицами и зверями на неведомом языке леса.

Во время дневного перехода Лин, как знаток боевых искусств, по достоинству оценила воинские навыки Цуруми – разведчица бесшумно убегала вперёд и внезапно появлялась рядом с группой, в три прыжка взбиралась на деревья и осматривала местность, балансируя на упругих ветвях, внимательно вслушивалась в звуки леса, жестами управляя движением группы. А перед последним дневным привалом Цуруми в очередной раз удивила Лин своим отчаянным и внезапным поступком – она без сомнения и стеснения скинула с себя одежду, стремительно разбежалась и нырнула в ледяной бурлящий поток горной реки. Через несколько мгновений отважная Цапля в радужном облаке брызг выбралась на берег, крепко держа в руках огромную рыбину!

Немного смущённая Лин с тревогой посмотрела на реакцию парней, но обнаружила, что они с показным усердием рассматривают кроны деревьев, небо и горные вершины в противоположной от ручья стороне.

Девушки быстро нашли общий язык. Обе они были лишены детства. Игрушками с малых лет им служили мечи, палки и пучки соломы для отработки ударов. Кроме того, долгое пребывание в сугубо мужских компаниях обострило девичье желание посекретничать с подругой-ровесницей. Каждой из них была нужна чуткая душа, способная с полуслова и полунамёка понять тонкие посылы и сохранить их в тайне от неотёсанных мужчин. Одинаковый возраст тоже способствовал дружескому сближению новоиспечённых Сестёр.

А Квану и Лану не сиделось на месте! Они изнывали, находясь в стороне. Их живость требовала участия в общих хлопотах и заботах. Решив действовать, они дождались момента, когда Братья принялись обустраивать ночлег. Торжественно выйдя на середину поляны, парни чинно поклонились, но услышав неодобрительное рычание Медведя, быстро исправились:

– Братья, мы наломаем хвороста! – крикнул Лан, срываясь с места.

– И огонь, огонь мы разведём! – раздался удаляющийся голос Квана.

Ответом на их торопливые восклицания стал очередной взрыв хохота Братьев!

Однако смех вскоре сменился одобрительным гулом. Лан и Кван сумели удивить опытных, много повидавших воинов! То прямолинейно, то в прыжках и вращениях сокрушая руками и ногами сухие ветви, хваранги в мгновение ока заготовили столько дров, что хватило бы на три ночёвки. Свой триумф парни закрепили, мастерски разведя огонь при помощи припасённого трута, ножа и твёрдого камня.

Насыщенный событиями и впечатлениями день закончился совместным поеданием тонких рисовых лепёшек и запечённой на углях увесистой рыбины, пойманной ловкими руками Цуруми. Сухие измельчённые водоросли послужили великолепной приправой, оттеняющей своим йодистым запахом и лёгкой горчинкой вкус душистого розового мяса форели.

Напоследок все наполнили миски горячим отваром из пряных горных трав. Этот напиток было принято пить маленькими глотками, долго, громко и смачно, а остатками жидкости омывать личную посуду.

После ужина хозяева разделили между собой ночную стражу и, несмотря на робкие возражения, отправили гостей отдыхать до утра.

Непривычная обстановка, незнакомые звуки и запахи не сразу позволили воинам уснуть, но усталость и молодость сделали своё дело. Чуткий сон без сновидений пришёл – тихо, незаметно, исподволь, как шаг юной Цапли-Цуруми, когда она, бесшумно скользя во тьме, крадётся в передовом дозоре…

Искры ночного костра
Как мотыльки порхают
В танце непостоянства!

Утро звало в дорогу! Вернее сказать – каждое утро звало путешественников в дорогу, которая оказалась совсем не близкой. Из И?дзумо странники более сорока дней шли по диким горным дебрям до побережья Внутреннего моря. И здесь, наконец-то, в пелене тёплого июньского дождя они увидели зелёные крыши самой священной для Братьев обители, основанной около восьмидесяти лет назад легендарным настоятелем ани Дзюхо?ко {18}.

Внешне обитель была похожа на небольшую крепость или храм, вынужденно превращённый в крепость. Обомшелый земляной вал обрамлял ров с водой. Караульные башни и вооружённые луками стражники на стенах усиливали впечатление.

Но внутри всё было иначе!

Земля этой обители хранила великие тайны. Отсюда в свои непостижимые многолетние странствия когда-то отправились пять Мастеров-основателей – Уми, Юки, Цуки, Йору и Кёри. В это же место, к горящему костру Великого Учителя, они вернулись, умудрённые опытом {19}. Здесь, во все времена, каждый служитель точно знал своё место и предназначение. Здесь просто и наглядно постигались основополагающие принципы Братства – Учение, Служение и Благо. В обители правили вера и единение. Тут нестерпимо хотелось искать, постигать и совершенствовать {20}!

– Идите за мной, но тихо, не привлекая внимания! – строгим шёпотом позвал остальных Братьев Шиканоо-сэмпа?й[63 - Сэмпа?й (яп.) – старший, стоящий впереди.]. – Я покажу вам обитель…

И он повёл оробевших подчинённых по причудливым изгибам дорожек, выложенных плоскими каменными плитами. Дождь закончился, и в блеске солнца перед воинами предстали просторные приземистые строения из тёмного лоснящегося бруса, вековые сосны и заботливо постриженный кустарник. В рукотворном пруду лениво шевелили хвостами огромные красные рыбы. Вдоль ограды росли фруктовые деревья и зеленели многочисленные грядки с овощами и зеленью.

В павильоне Огненного Тигра шестеро пожилых служителей переписывали китайским письмом таинственные свитки, испещрённые непонятными знаками и загадочными рисунками. Здесь Братья, затаив дыхание, долго с восхищением взирали на кропотливую работу Мастеров, а потом тихо и незаметно удалились, дабы не мешать их учёным занятиям.

В зале Зелёного Дракона Шиканоо нараспев прочитал свой любимый древний текст, написанный непонятными золотыми письменами на потрескавшейся коричневой доске:

Стремясь по Пути вверх, поддерживай себя постоянным Осознанием известной тебе Цели. Не допускай лени и нежелания. Взошёл на ступень – держись за неё, закуси губу, сожми кулаки и держись! Оступился, не допускай дальнейшего падения, закрепись, вдохни полной грудью, утвердись и опять Иди вверх! В этом смысл слова Преодоление.

Гостям очень понравилось это правило. Именно так их учили в родной школе!

И вообще, за четыре дня, которые они провели в обители, возможность соприкоснуться с живой историей Братства, а также проникнуться почтением к тем занятиям, которые составляли повседневную жизнь местных служителей, хварангам предоставлялась на каждом шагу.

Молодые воины увидели, как опытные стражники, вооружённые короткими копьями, неустанно стерегут вход в подземное хранилище со Святынями Братьев. Как стар и млад, невзирая на возраст и звания, работает в огороде, носит дрова и воду. Как Братья лечат простых людей, приходящих к воротам обители. Как остриженные наголо мальчишки и девчонки проходят суровые вступительные испытания, предваряющие обретение ими Пути…

Странникам остро хотелось остаться в обители подольше, но дорога звала вперёд, суля новые открытия и обещая потрясающие откровения… Однако следующие двадцать пять дней были наполнены только волнами и ветром.

Будешь петь и веселиться,
Если не пойдёшь ко дну!
Заведёшь себе девицу…
Может, даже не одну!
Ие-е-хо-о! Ие-е-хо-о!
Даже точно не одну!

Большая тихоходная и неуклюжая лодка с парусами из бамбуковых циновок стала для воинов временным плавучим пристанищем. Тесный трюм посудины был почти до отказа набит корзинами с какими-то неведомыми дурнопахнущими орехами, сушёными плодами и пыльными пучками трав, поэтому жизненного пространства путешественникам катастрофически не хватало… Откровенно говоря, на палубе места было немногим больше.

Четверо пожилых и крайне осторожных мореходов вели своё утлое судёнышко только в светлое время суток, невдалеке от берега, часто меняя курс, дабы следовать причудливым изгибам береговой линии. Если волнение на море усиливалось, то старики поспешно искали убежище в ближайшей защищённой бухте, где, всем видом выражая покорность судьбе, вставали на якорь и не двигались с места до тех пор, пока опасность, по их мнению, не минует.

Этот отрезок путешествия запомнился хварангам лютым вынужденным бездельем. А единственной сомнительной пользой в образовании, которую они получили за всё время, было разучивание и распевание хором с Братьями весёлых скабрёзных стишков про то, какие неприятности поджидают мореплавателя в походе. Эти куплеты явно адресовались престарелым хозяевам тихоходной посудины, но те сарказма пассажиров не понимали, либо умело притворялись бестолковыми.

Закончилось изнуряющее плавание, больше напоминающее наказание, в довольно людной местности Нани?ва[64 - Нани?ва – поселение на побережье Внутреннего моря, на острове Хонсю. Первые постройки датируются III и IV веками н.э., в раннем средневековье Нанива неоднократно становилась резиденцией японских императоров и на протяжении всей своей истории была одним из крупнейших промышленных и торговых городов Японии, а также международным портом. В конце XV века город получил название Осака.], которую когда-то облюбовали многочисленные переселенцы из Поднебесной и трёх корейских княжеств. Эти пришельцы очень вежливо, но настойчиво подвинули в сторону местные племена, основали общины и поселения, развили ремёсла и земледелие, построили для земляков буддистские обители. Расположенная в трёх днях пути А?сука[65 - А?сука – была столицей с 538 по 710 год. Сейчас это небольшое поселение в префектуре Нара.] – столица государства Ямато – способствовала процветанию поселений Нанивы, жадно поглощая плоды передовой заморской материальной и духовной культуры.

Местность же, окружавшая благополучные районы, оставалась дикой и крайне небезопасной для путешествий… Там на горных тропах устраивали засады шайки разбойников, а императорская стража, набегами посещавшая опасные районы, стремилась тех свирепых разбойников истребить. Беспечные путники в любой момент могли оказаться, как говорится, меж двух огней и нарваться на неприятности, исходящие как от тех, так и от других. Поэтому без опытных провожатых в горах было делать нечего!

К счастью, такие провожатые в Наниве были. Много лет назад прибывшие из Силлы переселенцы занялись востребованным тайным промыслом и, следует отметить, достигли в нём почти полного совершенства. Старейшина Сугу?ри, властной рукой управлявший общиной, выделил путешествующим Братьям в помощь шесть суровых стражей-проводников, которые, вкупе с силами самих странников, давали надежду на благополучное завершение пешего перехода.

Молчаливые и внимательные проводники действительно знали своё дело! Воинам всего лишь раз пришлось вступить в рукопашную схватку с дюжиной каких-то безумных грязных оборванцев, которые кубарем скатились со склона и попытались напасть на отряд. Впрочем, бой закончился, практически не начавшись – получив от Иноши и оказавшихся в гуще событий хварангов несколько увесистых ударов посохами по плечам и спинам, нападавшие шумно ретировались, причитая и трусливо повизгивая. Дважды путешественники видели издалека императорских военных, а один раз скрытно обошли сидящих в засаде разбойников, настоящих и опасных.

Шестидневный переход закончился в обители ани Хико, ставшей для молодых воинов новым домом. Семидесятилетний настоятель встретил их радушно и впоследствии многое сделал для того, чтобы новички не чувствовали себя чужаками среди местных Братьев.

Мой Путь и моё Учение —
Длинные тропы скитаний,
Долгие годы в разлуке…

Благополучно окончив школу хварангов на далёкой родине, Лин, Лан и Кван даже помыслить не могли о том, что вновь попадут в ученическую группу. Однако – вот, пожалуйста, уже месяц они постигают науки и традицию, регулярно посещая разнообразные и, как выяснилось, крайне увлекательные занятия.

Вместе с ними основы Учения ежедневно постигала пёстрая и разновозрастная братия, состоящая из детей, молодёжи и вполне взрослых мужчин. Но особо среди учеников выделялся восьмилетний Кумаро?, которого все звали Хаято?, подчёркивая, видно, происхождение мальчика и его бывшую принадлежность к свободолюбивым мятежным племенам[66 - Хаято? (яп. «сокол») – одно из древних племён японских островов. Предположительно, его представители имели полинезийское происхождение и говорили на языке австронезийской группы. К X веку н.э. были завоёваны и полностью растворились в японском этносе.]. Хаято был очень смуглым, очень старательным и крайне сообразительным.

Паренёк в первые же дни покорил хварангов своей настойчивостью и неудержимым стремлением перенять у них боевые искусства, которыми они мастерски владели и регулярно практиковали в свободное время.