Сага о хварангах

«Дэ?бен осталась далеко справа, очень жаль, но до её спасительного русла теперь не дотянуть, разворот невозможен, – мысли Эрика текут флегматично, рассудительно, в полном несоответствии с критической ситуацией. Это шок, ясное дело! – Так, куда же будем садиться, сэр? Идти на снижение здесь, прямо на мелькающие под крылом незнакомые деревушки или дотянуть до Ву?дбриджа[74 - Ву?дбридж – база Королевских ВВС, широкая взлётно-посадочная полоса которой была построена для посадки повреждённых самолётов, возвращающихся из рейдов в Германию.], где точно есть ровное поле в полторы тысячи футов длиной[75 - Около 450 метров.]? О нет, заглох мотор! Прямо по курсу Мартле?шэм[76 - Мартле?шэм – аэродром в 2,5 км от Вудбриджа.], без вариантов… Ух, какой удар!..»

Хруст костей, больно и темно…

Где он, что с ним случилось, Эрик не знает, но одно он знает наверняка – давным-давно, в Хайле?нде, на горе Бен-Не?вис жила могущественная колдунья Кэ?йлик Бхир, именуемая в народе Синей Ведьмой[77 - Кэ?йлик Бхир (гаэл. Cailleach – ведьма, старуха; Bheara или Bheur – этимология неясна, предположительно «острый, резкий, пронзительный») – богиня зимы в шотландской и ирландской мифологии.]. Может, она и теперь живёт, дьявол её знает! Вот стоит же кто-то сейчас перед ним – седые спутанные волосы, бледное до синевы лицо, ворон на плече, в иссохшей руке корявая заиндевелая палка. Старуха в беззвучном смехе раскрывает отвратительный беззубый рот, и из него вырывается фиолетовое пламя.

А вот на поясе у колдуньи та самая плетёная сумка, в которой лежала когда-то прокля?тая книга «Фуар Хаг» – сборник разрушительных заклинаний и зелий. Эту книгу в бою отобрала у безобразной старухи Повелительница Лунных Рун леди Мэри Эндрю в 1752 году. Да, отобрала и уничтожила – это знают все ученики школы Братства «L.B.B.», от самых младших до выпускников!

Эрик тоже окончил эту закрытую школу. Осенью 1936 года он получил из рук своего Учителя Магистра Элиаса Кроу серебряный знак Мастера и наиважнейшее боевое задание, которому посвятил всю оставшуюся жизнь…

Сейчас, в миру, он пилот Королевских ВВС Эрик Стэнли Локк {23}, окровавленное и изломанное тело которого с огромным трудом извлекли из разбитого самолёта подоспевшие люди. Везунчик, сумевший наперекор обстоятельствам посадить почти неуправляемую машину на узкую прогалину между старинной каменной оградой и группой вековых деревьев.

Самолёт при посадке почему-то не загорелся, хотя из пробитых баков вовсю хлестал бензин, а из мотора вытекали остатки масла. Искорёженный фонарь кабины отчаянно пытались вскрыть несколько часов. За это время Эрик не истёк кровью и не умер от болевого шока… Судьба хранила Локки-коротышку для выполнения важной миссии!

Петрушка, шалфей, розмарин и чабрец
О доме напомнят в далёком краю!
Я годы изгнанья в терновый венец
Вплетаю и грустные песни пою…

Сегодня леди Мэри открыла Энн страшную тайну – наследие Синей Ведьмы не было уничтожено полностью! Мэри сохранила в записях и рисунках долгий и опасный процесс создания разрушительных шаров. Сделала она это сознательно, ибо надёжно уничтожить все десять тысяч разбросанных по Европе готовых триобле?йдов[78 - Триоблэ?йд (гаэл. trioblаid) – беда, несчастье; от латинского «tribulatio» – беда.] можно, лишь имея запас своих разрушителей. Закон подобия, коварно заложенный в древний рецепт.

Вот оно – самое подлое и самое загадочное оружие, когда-либо созданное человеком! Рукой в защитной перчатке наставница достаёт из толстостенной стеклянной чаши тёмно-серый матовый шарик размером с крупную сливу. Она долго смотрит на него с интересом и ненавистью. Беспощадный враг спит!

Волосы шевелятся на голове у Энн, она спинным мозгом чувствует убийственную жуть, сокрытую в триоблейде. Если сейчас швырнуть шар в стену башни или раздавить каблуком – неведомая сила проснётся и начнёт разумно и изощрённо действовать. Предметы и домашние животные станут калечить своих хозяев, люди начнут совершать опасные для жизни безрассудные поступки, страх и отчаяние поселятся в их душах, внезапные пожары будут преследовать жильцов дома, грунтовые воды подмоют фундамент, и постройка обрушится, погребя под своими обломками спящих людей… Со стороны все несчастья будут казаться цепью случайностей, но Смотрящие в таких случаях непоколебимо уверены – это действие триоблейда!

– Послушай меня, Энн! – не сводя с разрушителя глаз, тихо говорит наставница. – Послушай внимательно и крепко запомни всё, что я тебе скажу. Плохо не то, как он действует. Много хуже последствия его применения – место становится про?клятым на века! Там, где творил зло триоблейд, вырастают ядовитые травы, птицы не вьют гнёзд, дома не стоят долго, а люди умирают странной смертью. Никто пока не мог ликвидировать следы разрушителя, а я смогла! – наставница кладёт шар обратно в чашу, заливает какой-то зелёной жидкостью, прикрывает сосуд массивной стеклянной крышкой и продолжает почти шёпотом:

– Нужен огонь! Очень сильный постоянный огонь. Такой, чтобы плавилось стекло и песок. Если три-четыре дня жечь каменный уголь с достаточным притоком воздуха, а потом дать расплавленной массе самой остыть, то проклятие исчезнет…

– Госпожа, но ведь это победа! – восторженно восклицает поражённая Энн. – Следы теперь можно зачищать, осталась малость – всего лишь собрать разрушителей по миру и разом уничтожить одним шаром! Вы же знаете, как их вычислить?

Мэри строго поджимает губы, явно собираясь отчитать Энн за несдержанность, но не может. Махнув обречённо рукой и рассмеявшись, она быстро пересекает комнату, обнимает любимую ученицу и целует её в рыжие вихры.

– Ты моё восторженное солнце! Многим поколениям охотников и Смотрящих предстоит рисковать жизнями, чтобы хоть чуть-чуть освободить мир от гнусного замысла старухи. И не нам строить нелепые прожекты! У нас другая служба… Понимаешь? – Мэри садится в массивное кресло с высокой спинкой и берёт в руки загадочно мерцающие обсидиановые чётки.

– Да, госпожа, простите! Я слушаю! – Энн плюхается на пол у ног наставницы, в очередной раз давая себе зарок не перебивать старших в ответственные моменты.

– Я думаю, немало нашлось бы негодяев, возжелавших обладать триоблейдом, – задумчиво произносит Мэри. – Правда, лишь немногие посвящённые знают об этом оружии, ещё меньшее количество умеет им пользоваться. Да… Беда в том, что охотятся за шарами враги опытные и коварные. Среди них наипервейшие – клан проклятых Кэ?мпбеллов! – Мэри вскакивает на ноги и начинает взволнованно ходить по комнате.

Про «английских подстилок криворотых свиней Кэмпбеллов» {24} Энн знает многое. Её отец, отважный Грэгг Фрисселл – авторитетный знаток истории шотландских кланов, никогда не упускающий возможности заняться просвещением дочери. К чести Грэгга, в смачных эпитетах, которыми он неоднократно награждал пресловутых Кэмпбеллов, было совсем немного преувеличения. Этот клан имел у горцев скверную репутацию. Да и какая ещё могла быть репутация у жадных, бессовестных, продажных людей, постоянно конфликтующих с соседями и строящих козни даже своим ближайшим родственникам.

– Так вот, детка, – Мэри стремительно обрывает летящий шаг, швыряет чётки на массивный дубовый стол, снова садится в кресло и запускает длинные тонкие пальцы в непослушную шевелюру Энн, – дела наши не сказать чтобы были хороши… – медленно и задумчиво продолжает говорить она, перебирая и расчёсывая при этом пальцами космы верной ученицы.

Энн замирает, искренне стараясь не мешать наставнице размышлять… Но Мэри, похоже, уже подошла к самому главному в разговоре:

– Его поросячья светлость Джон Кэмпбелл, четвёртый герцог А?ргайл {25} самолично нанёс мне тайный визит четыре дня тому назад. Ха… Что ж, хоть один смелый поступок! – Мэри сжимает голову Энн горячими ладонями. – Он всё знает – и про сохранённый мной рецепт, и про хранимый нами запас! Он требует обмена или торга. Пока…

Мэри опускается на пол рядом с окаменевшей Энн, разворачивает её пылающее лицо к себе, и, глядя в глаза, тихо, внятно и спокойно говорит ужасные вещи:

– У нас есть три месяца на размышление, но они, само собой, постараются убить меня раньше… Ты не должна вмешиваться, спасать или защищать меня!

Энн пытается что-то протестующе пискнуть, но получает звонкую оплеуху и покорно замолкает. А Мэри продолжает наставлять:

– Ты единственная, кому я верю как себе! Поэтому в крайнем случае ты возьмёшь в известном тебе месте всё тайное и покинешь Шотландию навсегда, чтобы передать или одним, или другим известным тебе хранителям сей тяжкий груз… Теперь смотри!

Мэри облачается в толстый кожаный фартук, надевает защитные перчатки, зачерпывает несколько пригоршней горячих углей из очага и бросает их на медную жаровню. Невысоко над ней на двух цепях она подвешивает свой острый клеймор. Вновь достаёт из склянки триоблейд, медленно и осторожно прокалывает его толстой золотой иглой. Потом извлекает её, прячет опасный шар обратно в склянку и проводит иглой поперёк лезвия меча…

Сначала Энн кажется, что ничего особенного не происходит, лишь неприятные болезненные мурашки пробегают по её телу. Но нет, началось! Потянуло неестественным холодом, голову сдавило будто стальным обручем, а дыхание стало неровным и прерывистым… В этот момент Мэри легко бьёт иглой по клинку, раздаётся тонкий мелодичный звон – и грозное оружие ломается пополам!

Моё время прошло, моё имя забыто…
В осознании вечно стоящих в строю —
Не хочу пьедестал и молчание гранита,
Я хочу лишь исполнить работу свою!

Эрик в очередной раз поблагодарил судьбу за потрясающее везение. Сегодня сняли гипс с ног. Доктор сказал, что кости срастаются великолепно, и уверенно пообещал к лету вернуть пострадавшего лётчика в строй. С руки гипс сняли уже месяц назад, и основным занятием Эрика с тех пор стало восстановление подвижности суставов и силы мышц.

Первоклассная английская медицина, вежливый персонал госпиталя и сносная кормёжка, несомненно, способствовали выздоровлению, а кроме того, позволяли терпеть вынужденное заточение в четырёх стенах. Книги скрашивали монотонный досуг Эрика, а регулярно меняющиеся соседи по палате доставляли свежие новости из внешнего мира. О, Эрик перележал многих боевых товарищей!

Позавчера привезли раненного в плечо лётчика Джона из сорок шестой эскадрильи. Он упрямо дотянул до родного аэродрома на своём горящем «Харрикейне», жёстко «в дрова» посадил машину на запасной полосе, сам выбрался из кабины и стремительно, за десять секунд до взрыва, отбежал на безопасное расстояние. Джон невероятно гордился собой!

А вчера доставили пострадавшего при пожаре авиационного техника из шестьсот одиннадцатой, которая базируется на том же аэродроме в Ди?гби, что и сорок шестая. Вот была буря радости! Техник Сэнди помирал со смеху, лёжа на животе и взахлёб рассказывая, при каких обстоятельствах он так подпалил себе спину и задницу.

Сэнди осматривал заплатки, поставленные на пулевые пробоины в крыле «Спитфайра», а его напарник поблизости заправлял баки самолёта топливом. Почему вспыхнул бензин – никто так и не понял. Напарник среагировал быстро, предохранительный клапан сработал как надо, но смачный плевок горящего топлива из шланга пришёлся точнёхонько в тыловую часть не ждущего беды Сэнди. Вспыхнув, техник так растерялся, что вместо того, чтобы плюхнуться в кучу песка неподалёку, вихрем припустил к пожарному пруду на противоположной части лётного поля!

Эрику нравятся эти ребята и их болтовня. Они напоминают ему юных товарищей по закрытой школе, да и взрослых Братьев из «L.B.B.». Та же самая порода людей – сильные, храбрые и весёлые! Но сегодня Эрик очень серьёзен, хотя всеми силами старается не показывать этого. Похоже, что дело касается его тайной профессии!

– Вот послушайте, парни, какая история, – удивлённо выкатив глаза и жестикулируя здоровой рукой, вещает Джон, – и не захочешь верить во всякую нечисть, а поверишь! Есть при штабе нашей двенадцатой группы, в Уо?тнолле, аэродром. Начальство там летает, молодняк тренируют, мастерские ремонтные… Не в этом суть. Дурная молва идёт про открытую тринадцатую стоянку. Там обычно заводские «Спитфайры» доводят перед фронтом, ну и другие самолёты, бывает, паркуют. И какой самолёт больше трёх дней на площадке той побудет, у него – как сглазил кто – поломки на ровном месте, отказы. Там и трава кругом другая растёт – жёсткая, тёмная… Заколдованное, говорят, место! Техники придумали байку – мол, живут там мелкие черти, называются гремлины. Очень технику не любят, потому гадят! Смех-то смехом, а призадумаешься!

Эрик сжимает в кулаке серебряный мастерский знак и просит судьбу побыстрей направить его в Уотнолл. Обычно провидение само вело его в нужное место, да и сейчас грех жаловаться, информация получена точная – на тринадцатой стоянке этого аэродрома, без жидкой защиты сокрыто несколько целых триоблейдов. Вот только цена за информацию – полгода в гипсе. Можно было бы как-то полегче со служителем!

Остаётся совсем немного —
Выпить чашу жестокой доли
И окончить свою дорогу
Напряжением силы воли!

За прошедшие месяцы в жизни Эрика произошло множество событий. Он был направлен для предполётной подготовки на аэродром в Уотнолле, где на пресловутой тринадцатой стоянке, простукивая небольшой кувалдой землю, обнаружил старинный подземный тайник. В каменном ящике лежала кожаная сумка с шестьсот семьюдесятью тремя триоблейдами, обёрнутыми пергаментной бумагой. Страшную находку он отныне хранил в ранце своего парашюта.

В начале лета Эрика Стэнли Локка назначили командиром шестьсот одиннадцатой эскадрильи. Он теперь с тяжёлым сердцем, каждый раз рискуя, брал с собой на боевые вылеты вместо парашюта затаившуюся смерть… И думал, думал, что же делать? Война прервала связь с Братьями, а провести ликвидацию в одиночку категорически невозможно.

Вчера он всё придумал! Дальше тянуть нельзя, да и не нужно! Сегодня, 3 августа 1941 года, Эрик погибнет – он так решил. Другого выхода просто нет! Иные многочисленные варианты, естественным образом приходящие в голову, тщательно осмыслены, просчитаны и отметены, как несостоятельные… Воды Ла-Манша – самый надёжный саркофаг для очередной найденной части проклятого наследия Синей Ведьмы и лучшая могила для храброго аса!

Оказывается, героем быть просто – нужно всего лишь иметь несокрушимую Веру и безупречно исполнять свою службу!

3.4 Летопись Чёрного моря

Мы в мыслях легки и прозрачны,
Мы верим в судьбу и нетленность,
Ведь нам на роду предназначено
Трогать шершавую древность!