– О. – Я растерялся. – Ты чего, Энн?
Энн? Я назвал ее “Энн”? Соберись, Канон.
– Я слышала, сегодня ты собрался… ну…
– Что?
– Не ходи.
– Ты про Башню?
– Какую Башню? Нет, я про разборку. Не ходи, пожалуйста. Просто не надо. Прошу.
– Какую разборку? О чем ты?
– Я знаю этих ребят. Не надо ходить.
– Я ведь не трус, Ань. Но о чем ты говоришь?
– Ты недавно… побил одного парня, да?
– Ну… было дело.
Я подумал, что предстаю перед Аннет в крайне выгодном свете, и даже выпятил грудь.
– Это брат моего… В общем, он знает, что это ты. Не связывайся с ним. Ладно? Я переживаю… – Аннет закусила губу и посмотрела мне в глаза. Внутри у меня потеплело. Это должно было произойти – ведь хорошие вещи должны случаться с неплохими людьми.
Аннет села за парту. А я почувствовал на себе максимально, просто чудовищно, настолько суперсильно, невероятно ИДИОТСКИЙ взгляд Ромы, что решил игнорировать его со всей строгостью.
Мы вышли из класса. На углу, в теньке, наткнулись на Валентина Павловича. Увидев меня, он воскликнул:
– Дима, а у Валентина Павловича для вас сюрприз! Смотрите.
Он покопался в портфеле и протянул мне бумажку с коротким текстом:
Приветствуй владыку.
Преобразив Орвандию,
Он навеки поселит покой
В этот дом.
– Помните, вы нашли надпись? Лингвисты прислали перевод. Похоже на типичное для Древней Орвандии приветствие. Предки любили помещать у входа в жилище крылатые фразы с абстрактно-поэтическим смыслом.
Я перечитал. Строки эти… непростые они были, ох непростые. И наводили на мрачноватые мысли. Преобразить Орвандию. Что, если дядя Витя был прав, и бывший Хозяин Башни – причина Гибели Орвандии? А может, он и есть Убийца богов? И теперь он проснулся, чтобы совершить задуманное?
* * *
Светило солнце, и я улыбнулся. А вспомнив Аннет, и вовсе почувствовал себя героем бульварного романа.
Кстати:
– Роман, – говорю.
– Что?
– Ты знаешь, что ты можешь быть как фантастический, так и любовный?
– Уж это-то я знаю.
Не уверен, что Рома правильно понял мою шутку, поэтому продолжил:
– У Аннет сегодня прикольные джинсы.
– Ага, она в них месяца три уже ходит.
– Три-потри.
– Говоришь, как Иськин.
Я засмеялся.
В саду хорошо, а у Аннет прикольные джинсы. Вот только одна проблема: я действительно скаламбурил, как Иськин.
Мы подошли к Башне. До начала урока оставалось минуты три. Фиг с ним: одним прогулом больше, одним меньше. Я не собираюсь становиться каким-нибудь министром по ответственности. Стивен курил в своем стиле – прислонившись к стене.
– Здарова, пацанва, – сказал он. – Опять прогуливаете?
– Здравствуйте, товарищ сторож, – сказал Рома. – У нас сейчас перемена.
– Я понял. Прогуливать плохо, я так считаю. – Стивен затянулся и посмотрел на меня. – Ты как вчера добрался?
– Нормально. А вы куда пропали?
– Никуда. Посидел пару часов в участке, потом вернулся в Башню спать.
– А где Буйвол?
– Да вот он.
Пес, абсолютно нормальный пес, выбежал из калитки и, скуля от радости, напрыгнул на меня и стал лизать мне лицо.
– Ну-ну. Хорошая собачка.
– Очень хорошая… – Стивен бросил и притоптал сигарету. – Заходите с черного хода.
– Почему с черного? – спросил Рома.
Я пожал плечами. Книгу “Аномалии в психологии сторожей” я пока не прочитал. Мы обогнули Башню и зашли в маленькую приоткрытую калитку.
– Красиво тут, – сказал Рома, – как в “Незнайке в Солнечном городе”.