Полёт японского журавля. Я русский

– Цель оправдывает средство.

– Верно. Но Китай особая страна, и эти люди во многом для нас тайна. И говорю тебе потому, что сам я китаец. А ещё китайцы очень азартны, одна из слабых сторон – игры и женщины. В игре китаец не задумываясь может проиграть свою жизнь. Он и не заметит, как стал заложником в твоих дальних планах.

– И ты используешь его слабость и подсовываешь красивую женщину? Ведь ты это имеешь в виду под медовым пряником?

– Ты всё правильно понимаешь.

– Но Ли Вей, прости, Хэн. Это не красиво.

– Это где-то в другом мире не красиво, а здесь работает, и мы обязаны это применять. Я тебя обязательно познакомлю с одним таким медовым пряником. Но не подумай, что это женщина лёгкого поведения, или что-то в этом роде. Это разведчица до мозга костей, профессионал. Я не позавидую тому, кто встанет на её пути. Она часть нашей работы, ты её узнаешь. С ней напрямую работает человек, которого завтра ты будешь наблюдать. Надо убедиться, что за ним нет слежки. На это уйдёт время, но в нашем деле спешка не нужна.

Они договорились, что Михаил пробудет на Я Бао Лу ещё два дня. За это время Ли Вей выяснит обстановку и предупредит об опасности тех, с кем у него был запланирован контакт. Таких людей было трое, лишь они напрямую общались с Хэном, все остальные могли только догадываться о его существовании. И так сеть могла уходить в глубину на много ступеней, где человек знал не больше двоих связных вокруг себя, но всех их знал Ли Вей. Это была чётко отлаженная система, создававшаяся в течение пяти лет, со времени, когда Ли Вей перебрался из Порт Артура в Пекин. Михаил понимал, что она возникла не на пустом месте, и теперь всё это должно было исчезнуть, или затаится до лучших времён. И всё это обязан был осуществить один щуплый старый человек, но воля которого была сравнима с целым войском.

Только трое знали что Хэн, уличный сапожник, подбивающий каблуки и пришивающий стельки ключевая фигура всей игры. Ли Вей уже давно разработал систему предупредительных сигналов, которые позволяли помощникам без прямого контакта принимать решения. В этот раз для предупреждения об опасности он перекрасил свой ящик с инструментами в чёрный цвет. Одним из этих связных был некто Бохай, за которым Михаил должен был следить на следующий день. Бохай был связан с девушкой по имени Тинг, которая ничего не знала о Ли Вей, но имела связь с другими членами группы, и кого-то из них, со слов Ли Вея, уже успела перевербовать китайская разведка. Ли Вей очень ценил эту связную, и дал её адрес Михаилу на тот случай, если с ним случится непредвиденное. Ещё он пообещал, что сведёт Михаила с одним надёжным человеком, который сможет провести его к границе, когда возникнет необходимость покинуть Китай.

–Уже перед уходом старика Михаил вдруг спросил: – Эта Тинг… Она красива?

Ли Вей немного растерявшись улыбнулся: – Почему тебя это интересует? Она красива, ты угадал.

– Ведь это она медовый пряник, верно?

– Когда выйдешь на прямой контакт с ней, будь предельно внимателен, и не позволяй ничего лишнего. Иначе несдобровать.

– Её могли перевербовать?

– Любого могут сделать двойным агентом. Просто женщина непредсказуема. Я больше всего опасаюсь этого.

Появившись рано утром на следующий день Ли Вей повёл Михаила туда, где обитал один из его связных по имени Бохай. Они шли на расстоянии видимости, Ли Вей беззаботно шёл впереди, и по его походке трудно было вообразить, что этот человек в эти мгновения испытывает страх и волнение. Шли около часа, и за это время улицы незаметно наполнились народом. Вскоре они пришли на место. Это была широкая улица, к которой примыкал длинный склад, из открытых дверей которого тянуло терпким запахом кожи. Здесь же дымились открытые очаги, вокруг которых толпились люди. Они принимали пищу не отходя от этих импровизированных полевых кухонь. Не смотря на скудную пищу лица людей светились радостью, вокруг была оживлённая суета, всё напоминало большую общину: это был Китай. Ли Вей предложил наблюдать, и выбрать того, кто наиболее подходит к роли Бохая.

– Но я его не знаю, – возмутился Михаил.

– А имя тебе ни о чём не говорит? – спросил Ли Вей, прячась за спиной товарища.

– Это маньчжур?

– А говоришь не знаешь, – усмехнулся Ли Вей.

Через несколько минут наблюдения Михаил заметил высокого маньчжура, с длинной косой на бритой голове. Он работал на складе, где изготавливали конские сбруи, и здесь же их продавали. Вокруг толпились повозки извозчиков, среди которых Бохай был своим человеком. Было видно, что Бохай любил лошадей, и хорошо в них разбирался. Ли Вей дал задание следить за ним весь следующий день, и запоминать всех, кто вступал с ним в разговор. В какой-то момент Ли Вей исчез, и оказавшись один, Михаил долго не мог успокоить дрожь в теле, ему всё время казалось, что он уже на крючке, но волнение прошло. Вспомнив вчерашний разговор с Ли Веем, относительно привыкания, Михаил попробовал взглянуть на происходящее как на игру, но при этом не считая себя зрителем, а таким же участником. Через некоторое время он вдруг понял, что ему надо занять среди всей этой суеты своё место. Просто вставить себя как шахматную фигуру. Для начала он выбрал одного из бездельников, как ему показалось, каких вокруг было немало, и стал повторять его манеру движения, мимику лица. Слушая его речь, он живо реагировал на фразы, словно это имело для него значение. Наконец он понял, что всё, что окружает его, незаметно взаимодействует с ним, всё вокруг действительно живое, и ко всему надо относиться как к своему. Незаметно он вжился в образ обычного городского бродяги, и даже влился в азартную игру, где едва не проиграл все свои деньги. На Я Бао Лу он вернулся, когда было совсем темно. Он уже не думал о свое группе, не думал о самолёте, улетевшем без него. Мысль о том, что он рядом с Ли Веем всё оправдывала, и то, что ждало впереди его нисколько не пугало.

Ли Вей уже ждал его на верху с приготовленным ужином. Ели молча при свете керосиновой лампы, фитиль которой должен был вот-вот погаснуть. Потом Михаил рассказал обо всём, что видел. Старик не перебивал. Когда темы дня были исчерпаны, Михаил вдруг спросил:

– Я давно хотел спросить тебя Ли Вей. Хэн. Про того японца.

– Про какого? – насторожился Ли Вей.

– Пленного. Которого ты выкрал у хунхузов. Почему ты его спас? Ведь он был врагом, и ты сильно рисковал.

Старик широко раскрыл глаза, потом тяжело вздохнул.

– Мне не следует посвящать тебя в эту историю. Я ведь уже говорил тебе, что разведчику вредно знать…

– Ты для меня просто Ли Вей, или Хэн, как тебе угодно, ты просто близкий человек, самый близкий и здесь, и везде. Скажи, я прошу, что стало с тем японцем? Его…

– Разве Тимофей не сказал?

– Он сказал, что это не его история. Его расстреляли?

– Нет, его не расстреляли. Если тебя это интересует, – перебил Ли Вей. – Ладно, если ты знаешь половину истории, то я буду не прав, скрывая другую.

– Ты его завербовал?

Ли Вей негромко рассмеялся и покачал головой:

– Это он меня завербовал.

– Я всё понял.

– Говори тише Синтаро. Конечно, это была игра, именно тогда она и началась. С моей помощью ему устроили побег.

– Это придумал Шварц?

– Нет, Шварц на такое не согласился. Это была моя идея, во мне уже играла кровь разведчика, и я уже не мог жить по-другому.

– Поэтому ты вернулся к Маленькому Белому дракону? И с его помощью оказался в Японии? Ведь так?

– Ты знаешь обо мне всё, – тихо и печально произнёс Ли Вей. – Тебе не следовало об этом знать.

– Но что в этом плохого?

– Легенда. Её больше нет. А есть дряхлый старик без будущего и родины, – сипло произнёс Ли Вей.

– Ты не должен так говорить. У тебя замечательная жизнь, и я тобой горжусь. Ты для меня всегда будешь легендой, чтобы завтра не произошло. Ты человек, которого я люблю.

Ли Вей долго стоял в темноте посреди комнаты опустив руки, потом тихо произнёс:

– Ты мне как сын, Синтаро. Я всё время лгал тебе. Нет у меня семьи, и никогда не было, и мне страшно и трудно произносить эти слова. Но вижу, что ты имеешь великое сердце, и способен простить. Завтра нас ждёт много трудного и опасного, а для этого нужно забыть о прошлом. Ведь мы разведчики.

Проснулся Михаил рано из-за жары, Ли Вея уже не было. Михаил сел на пол, размышляя над вчерашним разговором. Он понимал, что впереди ждала неизвестность, и всё прошлое, о котором они говорили, не имело в этой реальности значения. Но внутренне он чувствовал, как это прошлое питает его силой и уверенностью, потому что в нём возникла единая нить событий, в которых ясной чертой проходила и его линия жизни, его судьбы. Теперь он был готов продолжать своё сражение, свою игру.

Уже светило яркое солнце, когда Михаил спустился вниз. Хозяйка, как обычно, расписывала ложки. Рядом с её ногами лежала коробка со свежей партией выструганных заготовок, от которых приятно пахло деревом.

– Ешь картошку, в мундирах, – проворчала Марфа. Михаил понимал, что её ворчливый характер лишь прикрытие. На самом деле это была добрая и щедрая женщина, которой некуда было ехать. Магазин, оставшийся от мужа, почти не приносил доходов, но на жизнь всё же хватало, правда, в последнее время китайские власти наседали на неё, уговаривая передать собственность в пользу государства. От этих-то вымогательств Марфа и стала раздражительной и агрессивной ко всем китайцам.

Михаил немного поковырялся палочками в деревянной плошке, картошка была вкусной, но он сделал вид, что она не лезет.

– Надо же, – пробурчала Марфа. – Не пойму, почему китайцы так любят рис, и совсем не едят картошку. Твой родственник даже не притронулся.

– Так и есть, – нехотя согласился Михаил, поняв, что Ли Вей умышленно не стал есть картошку, оставив всё ему.