Интеритум

– Чего тебе от меня надо? – Эрих отбежал на десяток шагов в сторону от Мархи. – Лезь в свою нору и подыхай там!

Монстр лишь бессильно ревел от бесплодных попыток догнать ненавистного двуного и это представление могло продолжаться достаточно долго, если бы Эрих не провалился одной ногой в нору по самое колено. Пока он пытался выбраться из неожиданной ловушки, пискис сумел подобраться достаточно близко, чтобы нанести резкий и хлесткий удар хвостом по врагу. Шип воткнулся в живот, чуть выше пояса. Толстая шкура урсу не стала для него препятствием, Эрих получил такой сильный удар, что кубарем отлетел на два метра в сторону. Обиженный монстр громогласно затрубил и с еще большим напором бросился на доктора.

Адреналин схватки ударил в голову мужчины, он выхватил нож из–за пояса и ринулся на встречу пискису. Острое лезвие с легкостью вскрыло горло неповоротливой твари, а вырванное из морды копье, через мгновение пригвоздило тушу к земле, пробив ее насквозь. Тварь конвульсивно дернулась несколько раз и извергнув из естественного отверстия газы с характерным звуком, обмякла на пожухлой траве, залитой бледно–розовой кровью.

– А как же конвенция о запрете отравляющих газов? – Эрих нервно рассмеялся и вытер ладонью кровь с лица. – Фу, какой сугубо удушливый газ.

Он небрежно осмотрел себя на предмет травм и ран, но ничего серьезного не обнаружил, кроме торчащего из живота обломка шипа. Доктор аккуратно вытащил его наружу и внимательно осмотрел. Шип был длиной около двадцати сантиметров и полым, как иглы для шприца. «Десятый калибр», – тут же в уме оценил размеры иглы Эрих. – «Внешний диаметр три целых четыре десятых миллиметра!».

Более внимательно присмотревшись к игле–шипу, он обнаружил в полости вязкую жидкость.

– Так–так–так, – вслух произнес Эрих, извлекая из–за пазухи камень, которым ему вчера умело перерезали горло. На камне остался крошечный скол и мокрое пятнышко. – Значит, все–таки яд. Ну что ж, вчера ты меня чуть не убил, а сегодня жизнь спас! – доктор несколько раз подкинул камень на ладони и вновь положил его за пазуху.

Задумавшись, какой природы и действия может быть яд Эрих приблизился к трупу Фарни, лежащему с раскинутыми руками на траве и уставившегося остекленевшими глазами в небо. Доктор, скрестив ноги, устало сел рядом с версипом. Голова почему–то кружилась и очень хотелось пить. Положив руку на грудь Фарни, Эрих почувствовал медленное сердцебиение, не более тридцати ударов в минуту. Доктор прикрыл глаза лежащего волкоголового охотника ладонью, а затем резко убрал ее, внимательно всмотревшись в зрачки версипа. Реакция была, зрачок уменьшился. Фарни был жив, но парализован.

– Нормально, дружище, поборемся, – похлопывая приятеля по плечу, вслух произнес Эрих. – Это не смертельный яд, а нервнопаралитического действия.

Доктор тяжело поднялся с земли и, не выпуская шип из ладони, покачивающейся походкой, проследовал к Мархе. Перевернув девушка на спину, он проверил наличие сердцебиения и реакцию зрачка.

– Куда он тебя шипом ударил? – Эрих стал заботливо осматривать девушку, при этом фиксируя где–то на кромке подсознания, что мысль провести осмотр Фарни ему в голову не приходила.

Приподнимая ногу Мархи, он услышал ее слова, а точнее набор звуков, которые издавало ее горло, находящееся под действием яда.

– Нэ смэй. Нэ ната. Я прылышна дэвшка.

– Гы, – Эрих обнаружил на наружной части бедра маленькую ранку. – И в мыслях не было, Марха.

– Тода нохи убри!

– Прости, что сделать? – Эрих затуманенным взглядом посмотрел на двоящуюся фигуру, резко мотнул головой, и картинка на время приобрела четкость.

– Маа–и нохи с–с–са сва–и–их плеч у–уб–ри! – напрягшись всем телом, с надрывом, из последних сил произнесла Марха.

– Ноги с плеч? – доктор недоуменно повернул головой в сторону и обнаружил возле щеки щиколотку девушки. Пока доктор искал входное отверстие от шипа, и переворачивал девушку в поисках ранки, ее ноги оказались у него на плечах, при этом он сидел перед ней на коленях и поглаживал бедро, на котором виднелось повреждение. – Ой, извини, это всё пискис, он перед смертью изверг из себя зеленое облако газа, оно как–то одурманивающе на меня действует.

Эрих аккуратно опустил ноги девушки на землю, а сам еще раз старательно изучил шип, доставшийся ему от пискиса. Полая трубка почти на половину была заполнена маслянистой жидкостью, которую доктор, после недолгих умозаключений, определил, как вещество нервнопаралитического действия.

– Так, – вслух рассуждал мужчина. – С тупой стороны надо вставить палочку, она будет поршнем, а с обратной стороны надо сделать колпачок. Тогда получится шприц с ядом. Где взять колпачок и шток? Так, палочку можно сделать из веточки! А колпачок? А ты кто такой?

Из норы, расположенной совсем рядом с Эрихом, показалась морда грызуна. Именно морда, а не мордочка. Кряхтя и смешно нюхая воздух носом из норы выполз неповоротливый вомбат. Самый настоящий австралийский сумчатый вомбат. Не то маленький медведь, не то хомяк–переросток, ростом больше метра и весом под сорок килограмм. Он вальяжно проследовал к трупу пискиса, радостно обошел его вокруг, а затем подбежал к Эриху и, поднявшись на задние лапки, ткнул передней на пискиса, а затем на доктора, при этом вопросительно мяукая.

– Чего ты от меня хочешь? – Эрих протянул руку, чтобы погладить вомбата за ухом, но тот аккуратно положил свою лапу на протянутую руку и вновь вопросительно зацокал–замяукал, тыча в тушу пискиса. – Ну, какой–ты смешной, дай я тебя поглажу. Да–да, это я убил это животное.

Услышав слова доктора, вомбат позволил себя погладить, продолжая одобрительно что–то мяукать и указывать на гладь пруда.

– Какой ты всё–таки смешной, – не унимался Эрих, широко улыбаясь и наглаживая вомбата по пузику. – Ты хочешь, чтобы я всех пискисов убил?!

Вомбат закивал головой и радостно запрыгал на месте.

– Я не в состоянии сейчас этого сделать, но вот когда мой уровень станет больше, я обещаю, что вернусь и убью всех пискисов, живущих в пруду и они больше никогда не будут разорять ваши норы и поедать ваших детенышей.

Вомбат стрелой метнулся к норе, чтобы через мгновение скрыться в ее тесном нутре.

– Ну и ладно, – доктор махнул на странного вомбата рукой, в этот момент послышались хрипы с того места, где находился Фарни.

Эрих, еле волоча ноги подошел к приятелю и узрел крайне неприятную картину. Фарни бился в агонии, его тело содрогалось от судороги, а из приоткрытой пасти текла слюна с белой пеной.

– Этого еще не хватало, – доктор извлек серную таблетку и с трудом впихнул ее в пасть версипа. – Давай, приятель, держись. Для тебя яда оказалось очень много, а передозировка смертельна. Держись, Фарни, держись.

Эрих всем телом прижался к версипу, сдерживая его корчи и конвульсии, чтобы он ненароком не повредил себе что–нибудь. После утомительных пяти минут сдерживания, Фарни затих, его дыхание стало глубоким, а сердце ровно застучало под мощными грудными мышцами.

Доктор, ощущая слабость во всем теле, с трясущимися руками и сжимающей виски головной болью водил ладонями по траве, ища выпавший шип.

– А, вот вы где, – зрение вновь дало сбой, перед глазами все двоилось и Эриху казалось, что он нашел два шипа. Помотав головой, он на время вновь смог сконцентрироваться, но тут из норы опять показалась морда довольного вомбата.

При виде Эриха щеки вомбата растянулись в улыбке, он выбрался из норы и предстал перед ним во всей красе. На хомяке–переростке был надет черный фрак и цилиндр, в лапе он держал трость, а завершала костюм бабочка, расположившаяся под самым горлом. Больше всего Эриха поразила именно бабочка. Потому что это был не галстук бабочка. А настоящая бабочка – черный махаон. Опираясь на трость, вомбат вальяжно подошел к доктору и положил перед ним веточку и кусок смолы.

– Э–э–э, – только и смог выдавить из себя Эрих, зачем-то пытаясь ткнуть пальцем в махаона. – Это мне зачем?

Вомбат наигранно закатил глаза, подобрал веточку, примерился к ней прищурив глаз и ловко обстругал своими крепкими резцами. Получившаяся палочка идеально вошла в полость шипа. Кусок смолы, после нескольких укусов, приобрел форму колпачка и через мгновение занял свое место на острие.

– О–о–о, – Эрих признательно поднял большой палец. Вомбат, трава, деревья, пруд и всё окружающее пространство резко закружилось. Ноги доктора подогнулись и он, теряя сознание, повалился на пожухлую траву.

Сквозь пелену беспамятства он чувствовал прикосновения чужих рук к своему лицу и чьи–то удивленные голоса. Во рту появился противный вкус, горькая, вонючая слюна побежала по пищеводу, вызывая непроизвольное сокращение желудка, требующего извергнуть все содержимое наружу. Несколько минут тело Эриха сотрясала рвота и только когда ему уже нечем было тошнить, его разум просветлел, и он смог выдавить из себя лишь одно слово:

– Воды!

– Держи, – нежные руки приподняли его голову и в рот, глоток за глотком потекла вкусная, хоть и пахнущая сероводородом жидкость. Всё ещё испытывая слабость во всем теле, доктор занял сидящее положение, испытывая легкий озноб.

– Марха, что произошло?

– Газ пискиса, – девушка присела рядом, участливо глядя в лицо мужчины. – Когда пискис умирает, он исторгает газ, от которого приходят видения и, вдохнувший газ, сходит с ума. Поэтому, когда убивают пискиса, сразу отбегают, чтобы ненароком не вдохнуть его.

– Я сошел с ума?

– Нет, – девушка отрицательно покрутила головой. – Ты спас Фарни. Он чуть не умер, но ты дал ему свою таблетку и смерть отступила. Поэтому он пожертвовал тебе свой кубик Великого Вамбо!

– Что пожертвовал? – доктор нахмурил брови.

– Вот, – девушка раскрыла ладонь, в которой лежал неровный кубик коричневого цвета. – Кубик Великого Вамбо. Каждому версипу при рождении шаман вручает такой кубик. Данный кубик является творением бессмертного духа Великого Вамбо…

– Это дерьмо, Марха! – Эрих истерично засмеялся. – Это дерьмо вомбата, понимаешь? – из глаз доктора потекли слезы. – Единственное животное в мире, которое какает кубиками, это вомбат. Вы накормили меня дерьмом…

Грустная мордочка Мархи расплылась, потеряла очертания, а когда Эрих попытался сфокусировать на ней взгляд, она почему–то превратилась в лицо Марты. Марта при этом изучающе смотрела на доктора, по собачьи нагибая голову чуть вперед и в сторону, а потом резко тявкнула:

– Сам ты дерьмо!

От неожиданности Эрих резко отстранился и упал навзничь, при этом какая–то невидимая, но всесильная рука выключила свет, погрузив окружающий мир во тьму.