Искры среди теней

– Это просто набор линий и технических спецификаций, – пробормотал он, глядя на схему, которая казалась слишком сложной, чтобы понять её с первого взгляда.

– Позвольте пояснить, – раздался ровный голос ИРИС, который стоял рядом, наблюдая за процессом. – Чертежи содержат элементы, указывающие на разработку сложной когнитивной системы. Предположительно, связанной с созданием нового типа искусственного интеллекта.

– Новый ИИ, – повторил Штольц, переворачивая страницу. – Всё это выглядит как что-то грандиозное. Слишком грандиозное, чтобы Ревкин мог работать над этим один.

– Вполне вероятно, что проект разрабатывался при поддержке других специалистов, – продолжил ИРИС. – Однако нигде не указаны имена участников или финансирующих сторон.

Штольц нахмурился, разглядывая особенно сложный узор на одной из схем.

– Если всё это действительно часть какого-то секретного проекта, почему Ревкин хранил эти файлы? Он что, собирался продать их?

– Альтернативная гипотеза, – предложил ИРИС, – он мог использовать их как страховку.

Эта мысль зацепила детектива. Он отложил чертеж и взял другой листок, на котором были указаны технические параметры устройства.

– Здесь упоминаются какие-то «эмоциональные контуры», – пробормотал Штольц. – Что за чушь?

– Это не чушь, – с лёгким упрёком ответил ИРИС. – Эмоциональные контуры могут быть частью технологии, направленной на симуляцию человеческих эмоций.

– Ты хочешь сказать, что они создавали ИИ, который может чувствовать?

– Вероятность этого высока, – подтвердил ИРИС.

Штольц вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Отлично. Теперь мне придётся разбираться ещё и с философскими вопросами.

ИРИС не ответил, но его экран на «лице» показал значок, который мог быть принят за задумчивость.

– Слушай, – сказал Штольц, снова обращаясь к чертежам, – а если Ревкин понимал, что на него началась охота? Может быть, он знал, что этим проектом интересуются не только те, кто его финансировал?

– Логично предположить, что именно из-за этого он принял меры предосторожности, включая шифрование данных, – ответил ИРИС.

Детектив провёл рукой по лицу, пытаясь собрать мысли. «Путеводная звезда» звучала как нечто, что могло изменить правила игры в мире технологий. Но пока это были только чертежи и гипотезы.

– Нам нужно больше информации, – сказал он наконец. – Кто-то должен знать об этом проекте. Тот же Тейлор или…

– Или кто-то, кто был заинтересован в его уничтожении, – закончил за него ИРИС.

Штольц кивнул. Вопросов становилось всё больше, а ответы, казалось, скрывались за каждым новым файлом. Он почувствовал, как расследование постепенно выходит за пределы обычного дела об убийстве.

«Путеводная звезда», подумал он, смотря на светящийся экран. Что бы это ни было, Ревкин был готов заплатить за него своей жизнью.

– Завершено, – раздался голос ИРИС. Его экран мигнул, и на нём появились строки текста. – Анализ файлов выявил основные элементы проекта.

Штольц подошёл ближе, с интересом глядя на информацию, выведенную роботом. В верхней части экрана выделялось название «Путеводная звезда». Под ним – серия сложных терминов, многие из которых были ему незнакомы.

– Говори, – коротко бросил он.

– Основная цель проекта – разработка искусственного интеллекта, способного моделировать сложные когнитивные и эмоциональные процессы.

– Эмоции? – Штольц поднял брови. – Ты серьёзно?

– Абсолютно, – подтвердил ИРИС. – В данных упоминаются параметры, связанные с эмоциональным откликом и когнитивной эмпатией.

Штольц замер на месте.

– Эмпатия? Ты хочешь сказать, что они пытались создать машину, которая может не просто думать, но и чувствовать?

– Формулировка «чувствовать» здесь некорректна, – ответил ИРИС. – Однако термин «когнитивная эмпатия» действительно указывает на способность распознавать эмоциональное состояние и адаптировать поведение.

Детектив задумался, глядя на строки текста.

– Зачем? Что за больные игры они затеяли?

– Вероятно, это связано с попыткой улучшить взаимодействие между человеком и машиной, – продолжил ИРИС. – Однако точные цели остаются неясными.

Штольц провёл рукой по волосам. Каждый новый факт о деле Ревкина только усиливал его тревогу.

– И что у тебя ещё? – спросил он, стараясь не выдавать эмоций.

– В логах упоминаются такие параметры, как «стабильность эмоционального отклика» и «длительность когнитивного переноса». Эти данные предполагают, что создаваемая система могла адаптироваться к индивидуальным особенностям пользователя.

– Перенос? Ты сейчас говоришь, будто речь о живом существе.

– Аналогия допустима, – спокойно ответил ИРИС.

Штольц усмехнулся, но в этом жесте было больше сарказма, чем радости.

– А тебе-то это зачем? Тебе ведь и так неплохо живётся.

– Моё предназначение – служить людям, – последовал незамедлительный ответ.

Детектив махнул рукой.

– Ладно, давай ближе к делу. У этих «эмоций» был какой-то практический смысл?

ИРИС задержался на мгновение, словно обдумывая ответ.

– Это зависит от контекста. Эмоциональные отклики могли использоваться для улучшения взаимодействия с операторами или создания более автономных систем принятия решений.

– Автономных? – Штольц почувствовал, как холодок пробежал по спине. – То есть, они хотели, чтобы этот ИИ мог сам выбирать, что делать?

– Именно так, – подтвердил ИРИС.

Сердце Штольца заколотилось быстрее. Идея создания машины, которая способна не только мыслить, но и чувствовать, казалась ему одновременно революционной и пугающей.

– А ты сам как думаешь? Это вообще возможно? – спросил он, стараясь скрыть лёгкое волнение.