Оставит планы человек –
Он убедителен и тверд,
Не то что этот редкий снег,
Не застилающий земель,
Не накрывающий жилищ.
В моей зиме, в твоей зиме
Один январь, и только лишь…
***
Макая в чай ванильную печеньку,
Читай взахлеб и прозу, и стихи,
Рассчитывай как самовыдвиженка
Попасть в литературные верхи,
Ловить аствацатуровские бреши,
Пелевинские бреши на раз-два,
Чтоб классик, неожиданно воскресший,
Тебя потомком сукиным назвал,
Стать кем-то, проносящимся в вагонах,
Читаемым по моде и без мод,
Местами неприличным, незаконным,
Местами же – совсем наоборот,
Заслуженным без возраста и пола,
Впечатанным в большие словари,
И чтобы не лежать на книжных полках,
А быть всечеловечества внутри…
***
Когда устанет мир от разных дел,
Сотрет луна цветастую несхожесть,
Попробуй терпеливо разглядеть
Лишь то, чего нет ярче и дороже:
Четырнадцать ступенек до двери
В согретую любимыми квартиру,
Имение синонимов и рифм,
Булгачащих гражданскую стихиру.
Под окнами – будлейные кусты,
Цветущие на холоде упрямо,
Себя – который тщился, но простыл,
Звонящую с утра до ночи маму.
Шкодливого трехлетку, со стола
Стянувшего с тарелками клеенку,
Как фокусник – магический талант
Рождается со звяканьем в ребенке.
Термометр, снижающий нагрев,
Пелевин, выдающий новый хаос,
Свой собственный посмертный – то ли нерв,
А то ли незалеченная старость.
Нарезанный до праздника салат,
Сосед, перекричавший мегафоны,
Забрызгавший столешницу гранат
И даже занавеску и плафоны.
Хорошее привычного среди,