И кот, за осень выросший до льва,
Входную дверь измучится царапать.
Заварится горячее внутри
Большого и отопленного дома,
На ужине – нарядная финифть
И фото из семейного альбома,
В четыре бесталанные руки
Играется Вечерняя соната,
Всем просьбам и советам вопреки,
Всегласному, всеслёзному #НеНадо.
Качается за стеклами ольха,
Подвыпивший разглядывая вечер,
А я ищу спасения в стихах,
Но, кажется, спасаю только печень.
***
Голодный вечер тянется на кухню,
Ворчат кастрюли, чайник кипятится,
А фонари – немного и потухнут,
Сбаюкают уставшую столицу,
Распустятся нитратные осадки
На высохших аллеях и навесах,
Забегают по лужам тетьки-дядьки,
Накрывшись от киоска желтой прессой.
Засерится за стеклами дорога,
Ни звука, кроме капа, ни живинки,
Ноябрь погорланит и продрогнет,
Упрячется в промокшие ботинки.
И скажется осенняя назола
На пятнице и даже на субботе,
И ждать обыкновенно в трубке голос
Покажется уже ненужным вроде…
***
Это просто луна, разделенная наполовину,
С небосвода ее не стереть до схождения фаз,
Это чья-то война, и на ней ты по-своему двинут,
Выполняешь, как все, пересказанный кем-то приказ.
Это голос внутри, осуждающий новые толки,
Пересчеты бумаг, переходы из мира в раздор,
Это паковый лед, но сегодня он кажется тонким,
Несоленым – обед, ограниченным – прежний простор.
Это ты, но не ты, а лицо поколения игрек,
Прочитавшее все, что когда-то попало на стол,
Это чокнутый свет, заигравшийся в темные игры,
Переживший свой век, наступивший на тысячи толп.
Это жизнь за стеклом, перистальтика тела снаружи,
И как будто сейчас нет нарывов под светом луны.
Это просто момент, он не лучше других и не хуже,
Но откуда-то снова доносится эхо войны…
***
Гоняй врасплох заставшую пургу,