Южный крест

Черт. Я посмотрела на Майкла с капитаном. У капитана рассечен лоб и бровь, глаз начал заплывать, у Майкла струйка крови стекла по виску и из уха. На их ободранные в кровь руки я старалась не смотреть. Я молча встала из кресла и вышла из рубки. Меня начало трясти, мне надо побыть одной. Ноги не гнулись, Джордж посторонился, пропуская меня. Ему тоже досталось. Настроение с «Я – молодец!» ушло на «Да провались ты!»

Я вошла в свой отсек и тщательно закрыла дверь. Руки меня едва слушались. Я с трудом ухватилась пальцами за язычок молнии на комбинезоне и потянула вниз. Стянув кое-как комбинезон с плеч и отодвинув лямки майки, я осмотрела плечи в зеркало на двери. Черт… Правое плечо начало опухать. Я всегда вожу с собой личную аптечку, мне не обязательно идти в медотсек. За столько лет в авиации хочешь не хочешь, а научишься сам справляться с такими травмами. Вынув пистолет для инъекций, я трясущимися руками с пятого раза вставила в него ампулу и обколола, наконец, плечо. Это была убойная смесь болеутоляющего, противоотечного и противошокового действия. После этого я натянула комбинезон и попробовала поднять руки. Плечи еще не работали.

Я вернулась на мостик и, приняв у Майкла управление, отпустила его в медотсек. Он взглядом спросил, как я, я кивнула, и он ушел.

Я вела корабль к станции. Уже можно было различить мощные антенны, солнечные батареи и количество уровней. «Кентавр» вступил с нами в переговоры. Навстречу к нам вышел беспилотный лоцман, и нам было велено следовать за ним. Я аккуратно вела «Поллукс» за лоцманом. Если бы мой командир видел это, он был бы горд. «Поллукс» безупречно вошел в шлюз и сел. Двери внешнего шлюза закрылись, закачали кислород. Я открыла внешний люк «Поллукса» и спустила трап.

– Команда может покинуть корабль. – Все, на сегодня моя миссия выполнена.

Но у меня были еще дела. Я встала из кресла и пошла к себе в отсек. Плечо плечом, но долг превыше всего. У себя в отсеке я достала из шкафчика свой дипломат, набрала код и открыла его. Так, «Кентавр». Совершенно секретно. Что ж, посмотрим. Чем дальше я читала, тем больше понимала, насколько уже не принадлежу себе и насколько уже все вышло из-под контроля. Если бы я не была военным пилотом, этот пакет бы меня добил. Но я майор ВВС армии США, мой долг подчиняться приказам, даже таким, не задавая лишних вопросов. Пакет был внушительным. На изучение документов ушло определенное время. Когда я закончила, плечо начало токать.

Мне нужна помощь. Но сначала я должна явиться к командору Лоуренсу. Надо переодеться. Нет, от одной мысли, что придется двигать руками, мне стало дурно. Пойду как есть.

У трапа меня ждал служащий станции.

– Майор Морган?

– Да.

– Командор Лоуренс ждет вас.

Я сошла с трапа, и мы вышли из ангара в коридор станции, где нас ждал кар. Несмотря на нарастающую боль и усталость, я не могла не восхититься грандиозностью проекта. Мы доехали до лифта.

– Нам на десятый уровень, – пояснил мне мой проводник, – прошу, – он посторонился, пропуская меня вперед.

Через несколько минут я стояла перед командором Лоуренсом.

– Майор Морган, – он встал из-за стола.

– Сэр, – я автоматически встала смирно.

– Ваш командир говорил мне о вашем мастерстве, но то, что мы увидели сегодня… Мы сделали запись с наших спутников для учебных показов.

Вот бы и мне посмотреть, хоть узнаю, за что на меня взъелась моя команда.

– Спасибо, сэр, – я протянула ему лист с моим предписанием.

– Это может подождать. Вам надо прийти в себя.

– Когда мне явиться, сэр?

– Завтра в шесть ноль-ноль. А сейчас в медотсек, вас проводят.

Я развернулась кругом и вышла. Тот же сопровождающий ждал меня у двери.

– Прошу за мной, мэм.

Я шла за ним и смотрела вокруг. Такое количество людей! Оранжевые комбинезоны рабочих. Серые, синие, цвета хаки тех, кто уже здесь служит. Как командор с этим справляется? Судя по его виду – с трудом. Ладно, завтра будем разбираться, а сейчас…

– Прошу сюда, мэм.

Медотсек. Беглого взгляда вокруг хватило, чтобы понять, что любой врач на Земле убил бы за возможность работать здесь. Хотя, конечно, по себе людей не судят.

– Господин командор предупредил нас, – так, это уже белый халат, прекрасно, – сюда.

Знакомая штуковина – томограф. Я легла на стол аппарата. Все вышли, и машина заработала. Вообще-то я знала, что со мной, и знала, что без врача мне не обойтись. Машина остановилась, и белый халат вернулся.

– Вывих ключицы справа, похоже, не в первый раз.

Не в первый. На Новой Атлантиде вертолет болтало так, что вывих ключицы и плеча был меньшей из тех бед, что могли бы быть.

– Обширная гематома на обоих плечах, хуже справа. Из-за этого пока ничего не видно. Ремни безопасности?

– Да, производственная травма, – я села.

– Наслышаны.

Они, что, всей станцией у одного окна торчали?

– Вы позволите? – терпеливо спросил белый халат.

– А, да, – левой рукой я расстегнула молнию на комбинезоне и с трудом стянула его с почерневшего плеча.

– Я вам помогу, – он осторожно высвободил из рукавов мои руки, мрачно оглядел плечо и сказал: – Я вправлю вам ключицу, – тут он пригляделся к плечу внимательнее, – смотрю, вы что-то себе вкололи… Несколько раз. Рискну предположить «тройчатку смертника»?

Я кивнула. Он тяжело вздохнул.

– Я смогу вас лечить только, когда эта дрянь выйдет из организма, – он жестом подозвал второй белый халат, – пока вправим ключицу. Обезболить я не могу из-за вашего самолечения.

Я снова кивнула, глотнула воздуха и закрыла глаза. Четыре теплые ладони и взрыв фейерверка перед внутренним взором. До моих ушей донеслись обрывки моих фраз. Ой. Не очень хорошо получилось. Второй халат залился румянцем и как-то отшатнулся. Ну и черт с ним.

Через пару секунд я смогла перевести дыхание и открыть глаза.

– …Когда вы перестанете пользоваться этой бормотухой, – через гул в ушах различила я, – это же ни черта не помогает! – ага, это первый врач.

Я знала, что спорить бесполезно. Задача полевых врачей – поставить на ноги и отправить в бой. Задача госпитальных врачей – вылечить. И эти два лагеря никогда не поймут друг друга. Он наложил мне на плечо охлаждающую мазь и тугую повязку.

– Возможно повреждение связок и защемление нерва, – сказал врач.

– Пальцы двигаются, – сказала я, сопроводив свои слова действием.

– Мизинец и безымянный зависают, – тут же осадил меня он и, закончив с повязкой, помог влезть в рукава.

– Э-э… Доктор, – буквы на бейджике троились и четверились, и я обошлась этим, – можно не подвешивать руку? Не хочу, чтобы моя команда видела.

Он устало смотрел на меня.

– Вам нельзя двигать рукой.