Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы

, то есть государства.

В другом месте Ленин делает ещё более далеко идущие заявления: «Все граждане превращаются здесь, – излагал он своё видение будущего, – в служащих по найму у государства, каковым являются вооружённые рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного, государственного «синдиката». Всё дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдали меру работы, и получали поровну. Учёт этого, контроль за этим упрощён капитализмом до чрезвычайности, до необыкновенно простых, всякому грамотному человеку доступных операций наблюдения и записи, знания четырёх действий арифметики и выдачи соответствующих расписок»

.

Всё это и позволило современному исследователю В. May констатировать не только этатизм большевиков, но и говорить о том, что эта развернутая большевиками политика огосударствления служила лишь прямым продолжением российской политики военных лет – царского и Временного правительств™. Но именно эта политика и несла главную угрозу самостоятельности и дальнейшему развитию независимых органов рабочего самоуправления на производстве, делая их кризис практически неизбежным.

И тем не менее первые месяцы после Октября становятся временем наиболее полного проявления всех форм производственного представительства рабочих и патронирования их со стороны советского государства

. Государственная поддержка самостоятельных пролетарских организаций на время становится стержнем всей хозяйственной политики. Этот исторический зигзаг никогда бы не произошёл, если бы доктрина большевиков в рабочем вопросе определялась только этатистской парадигмой эпохи. Вторым компонентом их доктрины, приведшим пусть и к временному, но чрезвычайно важному отклонению от господствовавших тогда тенденций общественного развития, был их революционный демократизм, нашедший своё воплощение в ориентации большевиков на «самостоятельное революционное творчество масс». Демократические установки в большевистской идеологии вырастали на почве мощного давления на политический процесс в России 1917 года со стороны рабочего движения. Рождённый рабочими лозунг рабочего контроля над производством, идея рабочего самоуправления на производстве имели колоссальную мобилизующую роль, которую отмечали не только советские, но и зарубежные историки, причём даже критически настроенные к большевикам

. Только сделав упор в своей агитации на поддержку рабочего контроля, большевики смогли претендовать на взятие власти. «Мы были вынесены этой громадной волной», – признавался впоследствии Н. Бухарин

, имея в виду стремление рабочих к реализации своих политических прав.

Казалось бы, получив статус правящей партии, большевики и в дальнейшем могли сполна использовать рабочий контроль в своих целях. Действительность же была значительно сложнее. Идея независимых хозяйственных организаций рабочих в социал-демократических кругах устойчиво считалась анархо-синдикалистской. Поэтому и в идеологию большевизма она вживалась сложно, встречая серьёзные возражения многих влиятельных деятелей партии. Их взгляды объединяло одно – последовательное неприятие рабочего контроля и самостоятельности фабрично-заводских комитетов.

Одним из принципиальнейших антагонистов рабочего контроля был Ю. Ларин. Ещё в ноябре 1917 г., по его же словам, он «повёл и провёл борьбу против полной передачи управления предприятиями в руки рабочих». Некоторое время спустя, в мае 1918 г., он ставит себе в заслугу «ограничение прав трудовых коллективов» и «борьбу с самостоятельным установлением рабочего управления на производстве», которые он осуществлял, если пользоваться его же терминологией, насаждая главки и центры

.

Другой противник рабочего производственного представительства И. И. Скворцов-Степанов обобщал свою позицию в следующих словах: «Фабрично-заводской комитет во многих отношениях является приемником капиталистического предпринимателя. На все промышленные отношения он смотрит прежде всего глазами данной фабрики или завода… Этим определяются такие методы действия, которые способны не приблизить, а отдалить нас от основной задачи современности, от сознательного и планомерного урегулирования всех экономических отношений»

.

Радикализмом в отношении рабочего контроля отличались воззрения В. Осинского (Оболенского). В подготовленном им в 1918 г. проекте организации экономической жизни Советской республики абсолютный приоритет отдавался центральным хозяйственным органам

. Начав с того, что рабочие должны заменить буржуазию в сфере организации производства, он заканчивал разработкой мер по введению всеобщей трудовой повинности, которая бы превратила рабочих в индустриальных крепостных

.

Категоричное высказывание на счёт рабочего самоуправления принадлежит А. Лозовскому: «Нужно оговорить, – подчёркивал он, – с абсолютной ясностью и категоричностью, чтобы у рабочих каждого предприятия не получилось такого впечатления, что предприятия принадлежат им»

.

Не сразу сложились взгляды на методы осуществления рабочего контроля и самоуправления и у Ленина. Примечательный в этом смысле случай произошёл ещё в середине весны 1917 года. Попытавшиеся самостоятельно наладить производство на своём заводе рабочие-михельсоновцы обратились «за советом к Ленину». В ответ Ленин, по свидетельству рабочего Н. Я. Иванова, заявил, что «брать предприятия в свои руки ещё рано». Необходимо, подчёркивал Ленин, сперва завладеть властью. А пока следовало, разъяснял он, лишь налаживать контроль над деятельностью предпринимателей. Вернувшись, делегация мало что могла подсказать своим товарищам, ждавшим практических хозяйственных рекомендаций. В скором времени рабочим пришлось сдать свои позиции

. По Ленину, получалось, что управлять страной проще, чем отдельным предприятием. На деле же речь шла лишь о том, что весной 1917 г. он ещё не представлял, как конкретно рабочие могут наладить производство в своих интересах своими силами. Похожий случай зафиксирован и А. Вильямсом. Как прогрессивный американский журналист и друг Советской России, он имел доступ к самой верхушке большевиков и был хорошо осведомлён о многих вещах, закрытых для глаз посторонних. Однажды он стал свидетелем эпизода, когда к Ленину обратилась группа рабочих с просьбой дать совет, как наладить работу фабрики. На это, как утверждает Вильямс, Ленин только «развёл руками». В передаче американца ленинский ответ звучал примерно так: «Откуда мне знать, как пустить в ход фабрику. Пойдите, попробуйте, а затем возвращайтесь и скажите, что вы сделали. И тогда я постараюсь чему-нибудь научиться на ваших промахах и ошибках. И прибавил, шутя, – и напишу об этом книгу»

.

Такая неопределённость во взглядах большевистских лидеров позволила Н. Осинскому позже утверждать: «… если спросить себя, как же представлялась до 25 октября нашей партии система рабочего контроля в целом, и на почве какого хозяйственного порядка её думали построить, то мы нигде не найдём ясного ответа»

.0 том же писал некоторое время спустя после прихода большевиков к власти и Лозовский: «Рабочий контроль, – подчёркивал он, – был боевым лозунгом большевиков до Октябрьских дней. Но несмотря на то, что рабочий контроль фигурировал на всех знаменах и во всех резолюциях, он был покрыт какой-то мистической таинственностью. Партийная пресса мало писала об этом лозунге и ещё меньше пыталась вложить в него какое-нибудь конкретное содержание, и когда грянула Октябрьская революция и пришлось точно и ясно сказать, что такое рабочий контроль, то обнаружились на этот счёт большие разногласия среди самих сторонников этого лозунга»

.

Но согласиться с полемически заострёнными высказываниями Лозовского и Осинского всё же нельзя. Как бы сложно большевики не шли к идее рабочего самоуправления, постепенно она становится неотъемлемой частью их партийных программ.

Уже в мае начинает плотнее заниматься вопросами рабочего самоуправления сам Ленин

. А в работах периода, непосредственно предшествовавшего приходу большевиков к власти, он уже разворачивает целостную систему взглядов на будущее общественное устройство. Значимое место в ней отводилось и органам рабочего самоуправления: «Когда мы говорим «рабочий контроль», ставя этот лозунг всегда рядом с диктатурой пролетариата, всегда вслед за ней, то мы разъясняем этим, о каком государстве идёт речь, -подчёркивал он, – государство есть орган господства класса. Какого? Если буржуазии, то это и есть кадетски-корниловски-керенская государственность, от которой рабочему народу в России «корнилится и керится» вот уже более полугода. Если пролетариата, если речь идёт о пролетарском государстве, то есть о диктатуре пролетариата, то рабочий контроль может стать всенародным, всеобъемлющим учётам производства и распределения продуктов»

.

Ленин видел в рабочем контроле залог победы социалистической революции, о чём прямо писал в своей основной дооктябрьской работе с изложением плана социалистических преобразований экономики. Имеется в виду его работа «Грозящая катастрофа и как с нею бороться». В ней он, помимо всего прочего, высказывал одну мысль, которая несколько приоткрывает истинные взгляды Ленина на будущее рабочего контроля. Он предполагал использовать рабочий контроль с целью принуждения буржуазии к сотрудничеству с новым государством. При этом Ленин полагал оставить предпринимателям и трудовым коллективам часть получаемой прибыли, чтобы сохранить у них экономический стимул к производству. Этот шаг был не мыслим без развития на предприятиях самого широкого самоуправления рабочих, поскольку в противном случае предоставляемые предприятиям права могли бы быть использованы буржуазией в контрреволюционных целях

.

Несколько под иным углом зрения он излагает своё отношение к проблеме самоуправления трудовых коллективов в другой программной статье предоктябрьского периода «Удержат ли большевики государственную власть?», в которой он впервые выдвигает идею плановой экономики. Анализируя эту работу, Э. Карр пишет о ленинской экономической философии как о философии планирования в сочетании с решительным утверждением рабочего контроля

.

Что же касается мнения Ленина на счёт того, противоречит ли рабочий контроль государственному, то он однозначно утверждал, что к «предпосылкам рабочего контроля можно отнести наличие в России системы государственно-монополистического капитализма», одновременно являющегося и предпосылкой контроля государственного. Поэтому эти два вида контроля он считал взаимосвязанными

. В своём исследовании Российской революции Э. Карр приходит даже к выводу, что некоторые ленинские высказывания вели к размыванию грани между рабочим и государственным контролем

. Дело, однако, в том, что в ленинских работах эта грань вообще не может быть найдена, поскольку для Ленина государственный и рабочий контроль были не просто взаимодополняющими, но являлись звеньями одного аппарата регулирования в случае, если само государство является рабочим. Уже в апреле 1917 г. в одном из своих выступлений, говоря от том, что синдикат сахарозаводчиков должен перейти в «руки государства под контроль рабочих», он пояснял, что «рабочие и крестьяне» являются теми, для кого и через кого будет действовать Советское государство, тем самым практически отождествляя государственный контроль с рабочим

.

Эти взгляды не были характерны для всех социалистов того времени. Тем не менее их разделяли и некоторые сподвижники вождя. Среди них можно назвать, прежде всего, Н. Бухарина, который был сторонником самого радикального вмешательства рабочих в экономику. Без этого он вообще не мыслил перехода к социализму. Государственное планирование и регулирование без участия в нём рабочих означало, по Бухарину, создание нового государственного рабства.

Позже, возвращаясь к своей статье «Мировое хозяйство и империализм» из женевского журнала «Коммунист» № 1-2 за 1915 г., где излагались его ключевые взгляды на государство и экономическое развитие начала XX века

, Бухарин писал:

«Если был бы уничтожен товарный способ производства… то у нас была бы совершенно особая хозяйственная форма. Это был бы уже не капитализм, так как исчезло бы производство товаров; но ещё менее это был бы социализм, так как сохранилось бы (и даже углубилось) господство одного класса над другим. Подобная экономическая структура напоминала бы более всего замкнутое рабовладельческое хозяйство при отсутствии рынка рабов»

.

В другом месте он уточнил свою мысль:

«Здесь существует плановое хозяйство, организованное распределение не только в отношении связи и взаимоотношений между различными областями производства, но и в отношении потребления. Раб в этом обществе получает свою часть продовольствия, предметов, составляющих продукт общего труда. Он может получать очень мало, но кризисов всё-таки не будет»

.

Альтернативой этому гипотетическому государству «нового рабства» Бухарин выдвигает государство, основанное на самоуправлении рабочих, отмирающее государство, то есть – социалистическое

.

Уже в своих «новомировских» статьях он подчёркивал: «Дело производства не может оставаться вне рабочего контроля; а для капиталиста, товары которого подвергаются постоянной конфискации, ведение производства теряет смысл, так как он перестаёт получать прибыль. Оно переходит в руки рабочих. Так диктатура пролетариата приводит неизбежно к социализации производства и к переходу капитализма в социализм»

. Летом 1917 г. он разработал проект преодоления угрозы голода путём развёртывания целостной системы рабочих организаций и выступил с ней на одном из июньских заседаний Моссовета. Он призвал на основе рабочих объединений создать аппарат централизованной организации хозяйства. «Нижними ячейками этого аппарата, – указывал Бухарин, – должны быть заводские комитеты и комитеты служащих единичного предприятия»

. Ещё более широко изложены взгляды Н. Бухарина в ряде его публикаций в «Спартаке» и «Социал-демократе», в которых он не просто высказывал уверенность в победе социалистической революции, но писал, что она осуществится только при постоянном организационном творчестве рабочих, «когда вся страна будет покрыта густой сетью рабочих и полурабочих организаций»

.