Трансформация

Я же шёл за ней и вдыхал запах её духов.

Вскоре мы вышли из коридоров в классический опенспейс.

– А вот и основной офис. Пойдемте…

Передо мной был огромный зал. Народу просто валом. Гул, повсюду ряды многометровых офисных столов без перегородок, и, куда ни глянь, везде мерцают голографические экраны.

Это такие очень неудобные мониторы, сделанные специально так, чтобы все остальные видели, чем ты занят на рабочем месте. Социальная инженерия – все должны пахать, как черти. Впрочем, что ещё делать всем этим людям, если не работать?..

– Вот и оно – ваше место, – Лея показывает мне на свободный участок стола почти посередине рабочего ряда между двух других сотрудников. Их рабочее пространство завалено кучей барахла и пластиковых бумаг. К тому же эти бездари принялись усердней стучать по клавиатуре, как только мы подошли ближе. Да и вообще, пока мы шли, – а Лея отвела меня в самую дальнюю часть этого огромного зала, – я чувствовал, как в разы подскакивала продуктивность вокруг нас, и как стремительно она падала, когда мы проходили мимо. Но взамен её я ощущал, как к моей спине приклеиваются сотни новых любопытных взглядов, изучающих новичка…

– Осваиваетесь, авторизовывайтесь, а на надпись не обращайте внимания – с ней разберутся позже.

Она говорит о здоровенных, выцарапанных на бордовой пластиковой панели стола словах: «Fuck oFF». Уверен, что-то похожее есть и на других рабочих местах, но они прикрыты бумагами…

– Подожди! – кричу я Лее в спину. – Делать-то что?!

Мой голос утопает в гуле офисного шума.

– Спросите у своего тимлида! – кричит в ответ, уходя обратной дорогой.

– А где он?!

Но она уже не слышит. Сворачивает направо и довольно быстрым шагом идёт по проходу между бесчисленными рядами столов.

– Охренеть.

Да уж, в большой фирме до тебя никому нет дела.

«Ну вот, я там, куда никогда в жизни не хотел попасть», – обвожу взглядом бурлящий офисный планктон вокруг.

Позже падаю в раздолбанное офисное кресло. Чуть туплю, в темпе переваривая всё, что произошло, и размышляя над тем, правильно ли я действую, в то ли место я попал и что, твою мать, делать дальше? Но уже через пару секунд понимаю, лишние размышления мне сейчас никак не помогут, и в данный момент мне нужно просто двигаться вперёд: «Посмотрим, что будет дальше…»

Взмахиваю рукой над встроенной в стол сенсорной клавиатурой и тем самым врубаю компьютер. Через пару секунд передо мной вспыхивает голографический экран, сквозь который вижу, как другие работники то и дело оборачиваются назад и кидают на меня косые взгляды.

Мой первый рабочий день в долбаном офисе начался…

Но, сказать по правде, всё прошло не так плохо, как того можно было ожидать.

Авторизоваться я, разумеется, никак не мог – мне не выдали даже паролей. Но мне повезло. Учетная запись прошлого работника ещё не была удалена, и пароль стоял на автовведении. Даже придумывать ничего не пришлось.

От нечего делать я поковырялся в корневых папках и позасовывал нос куда только был доступ. Думал, найти что-нибудь интересное, но это оказалась полная помойка – никакой структуры.

А потом я переключился на соседа справа от меня. Он уже добрых полчаса чертыхался (– Черт! Черт! Твою мать! Твою мать!), а когда его потуги стали уж совсем жалкие, я поинтересовался:

– Чё как? Может, тебе помочь чем?

Он сперва кинул на меня усталый, слегка раздражённый взгляд, но, внимательнее приглядевшись, закрыл ладонью глаза и обреченно промямлил:

– Да мне тут приложение мёртвое кинули, – мнёт пальцами веки, – и сказали сделать дебаг. А если к вечеру всё не запустится…

Он прерывается и вместо продолжения завязывает воображаемую веревку у себя на шее, рывком затягивает её и, закатив глаза, вываливает язык…

Если что этого рыжеватого парня с усами и одетого, будто ему от деда гардероб достался, зовут Спайк. Обычно он улыбчивый до неприличия, но сегодня на нем лица нет. Он устроился в корпорацию ещё джуниором, но так ничему и не научился за восемь лет.

– Понятно, – бормочу я. – Значит, у тебя реальный дедлайн…

Дело в том, что Спайка хотят уволить, вот ему и кинули совершенно мертвый код.

– Я уже всё перекопал, – объясняет он. – Закрыл «отладчиком ошибок», но всё равно ничего не запускается.

Пододвигаюсь поближе и заглядываю к нему в экран:

– Логи тоже проверил? – спрашиваю.

– Три тысячи раз…

На первый взгляд всё чисто.

– Кинь-ка на мой экран. Может, придумаю чё.

Спайк секунду недоверчиво и в тоже время удивленно посмотрел на меня. Вид у него был растрёпанный и очень усталый. Но тянуть он не стал: выделил весь код «силой мысли» с помощью нейромышки и перекинул его движением руки со своего экрана на мой.

Я сперва уставился на код, ничего не понимая, но потихоньку стал прокручивать вниз…

Не сказать, что я очень уж часто копался в подобных исходниках, и всё же я быстро вникал. Я прокручивал код всё быстрее и быстрее, и сам не заметил, как за минут двадцать пять просмотрел его весь – от начала до конца.

Где-то к середине процесса, когда я совсем разогнался, Спайк заметил, что я вытворяю:

– Слышь, ты чего? Глазами всё это смотришь? – спрашивает меня и заглядывает в мой монитор. – И как ты вообще с такой скоростью можешь читать?

А заметив, что я ещё и пальцами щёлкаю по сенсорной клавиатуре у него вообще отвалилась челюсть:

– Ты ещё и без нейро-мышки, еб твою мать?

Но я даже не отвечал – не видел в этом никакого смысла. К тому же код передо мной был полное болото. Фантастическое число ошибок в логике программы, неверное использование синтаксиса, полно конфликтующих строк, выходы за пределы массива, повсеместные опечатки из-за откровенной копипасты. Я был даже немного удивлен, когда, закрыв пару десятков критических ошибок, всё запустилось.

Но моё удивление было ничтожно в сравнении с рожей Спайка.

Такой искренней деревенской улыбки я ещё никогда не видел. Он просто сиял:

– Господи, да ты просто чудотворец! Храни тебя Пресвятая Дева Гваделупская!

Но я его радости не разделял:

– Не обольщайся. С кодом ещё на пары суток работы, иначе программа будет крашиться каждые пять минут. – Перевожу на него взгляд: – Сказать по правде, такого говённого софта я ещё не видел никогда.

А Спайк машет рукой на экран: