Трансформация

Подхожу ближе к столу и, несмотря на выверенный дизайн: алюминиевая лампа, тонкий голографический лэптоп в спящем режиме, неподвижные металлические шарики, подвешенные на леске (колыбель Ньютона), а также по центру стола отполированная до блеска табличка с именем: «Фрэнк Чеслер», и ниже: «Администратор отделения», – несмотря на всю эту безупречную гармоничность, я вижу на столе хаос, который привнёс человек. Разбросанные документы, смятые записки, ручки валяются невпопад, отпечатки жирных пальцев на стеклянной поверхности и повсюду крошки.

Разглядывая всё это, я усаживаюсь на белое гостевое кресло. По-прежнему размышляю о людях, которые мнят себя богами: «Наверно, это должно быть очень опасно – можно ненароком забыть, что ты человек».

А вот кстати и он – наш небожитель. Через пару секунд заходит в кабинет:

– По правде сказать, вы нас очень удивили, молодой человек, – раздается его голос.

Он захлопывает за собой дверь и под цокот туфель подходит ближе, так и не поднимая на меня глаз, – всё смотрит и листает пачку документов в своих руках.

А пока он шагает, мой мозг принимается собирать всю доступную информацию. Каждая деталь что-то рассказывает о нём, как о человеке.

– С такими коэффициентом наш тест ещё никто не проходил, – продолжает он.

Так что, когда он подходит к столу, я знаю его не хуже, чем его собственная мать, которая со стопроцентной вероятностью уже давно в земле.

Знаю, какой рукой он зачесывает волосы на своей полулысой башке.

Знаю, что его грузные синяки под глазами от того, что он проводит много времени на работе и мало спит, а значит, смуглая кожа на его лице – следствие автозагара, который он тщательно втирает пальцами правой руки – они тоже окрасились.

Знаю, что он консерватор и не фанат имплантов, поскольку шрам, тянущийся от залысины точно её продолжение – след от старомодной модификации. Стало быть, сделал он её уже очень давно.

Знаю, что ему лет шестьдесят семь (об этом мне говорят его щербатые морщины), а ещё – что у него проблемы со здоровьем. Лет через пять сердце придётся менять на механический мотор.

Но, сказать по правде, с такими как он и этого мало.

Вот только откуда мне было это знать?

Когда, наконец, он садится в кресло напротив меня и впервые поднимает глаза, то на секунду фрустрируется, заметив мой пристальный взгляд:

– Что? – спрашивает. – У меня что-то не так с лицом?

Он проводит ладонью по губам смахивая с них крошечные частички засохшего кофе (видимо, недавно его пил). Затем глядит на идеально выглаженную рубашку, сливающуюся с тоном кабинета.

А ещё я знаю теперь, что он не выносит пристальных взглядов людей, стоящих по рангу ниже него.

– Да нет, всё в порядке, – утверждаю я.

Он на пару мгновений снова возвращается ко мне, потом берет ручку. Он ещё несколько раз подозрительно поглядывает на меня расписываясь в документе.

– О чем я? – спрашивает сам себя, поставив свой длинный размашистый автограф. – Да, точно, ваш коэффициент поражает… – Он неспешно вытягивает из кармана штанов свой телефон. – Но вот всё остальное резюме вызывает много вопросов…

Он включает мобильник и движением руки перекидывает изображение с него на голографический лэптоп.

В воздухе вспыхивает проекция с моим резюме и фотографией, где я помоложе.

Старик откладывает телефон и, сложив руки домиком, облокачивается на стол.

– Вы можете рассказать поподробнее, чем занимались раньше?

Я, по-прежнему развалившись на кресле, пристально смотрю на него:

– У меня нет намерения вам лгать, – говорю прямо. – Поэтому предпочту ответить: нет. Не могу.

Мой будущий начальник медленно откидывается на спину кресла:

– Жаль… – бормочет он с разочарованным видом. – Не то, что вы не хотите…

Не даю ему договорить:

– Я понял.

Это на мгновенье сбивает его, и он становится ещё серьезней. Оценивающим взглядом он обводит меня с головы до ног, но позже продолжает:

– Дело в том, что наша компания не может позволить себе сотрудника с подмоченной репутацией… – со сдержанной злобой произносит он.

Признаться, в тот момент я не понял, чего он пытается добиться. Провоцирует или хочет задеть. Хотя здесь всё довольно очевидно: он хотел поставить меня на место. Если вкратце, такие люди, как он, обладают чутким ощущением собственного достоинства, которое очень легко задеть. А я даже за столь короткий промежуток времени успел ему изрядно насолить: пялюсь на него, как на осла, перебиваю его, и самое ужасное – не отдаю ему должного респекта. Можно, конечно, ошибочно подумать, что я вел себя довольно самоуверенно и круто, но, если говорить напрямую, у меня были паршивые навыки взаимодействия с людьми. Особенно с такими мудаками. Прочитать таких, как он, залезть им в голову – это тебе не девчонке в метро глазки строить. Тут множество подводных камней. Но, несмотря на это, и то, что я играл совершенно вслепую, мне везло, и инстинкт не подводил меня. Хотя, разумеется, не только в этом дело. Чтобы не пудрить ваши недоразвитые мозги, скажу прямо – этому хмырю кое-что было нужно от меня, иначе я бы уже давно вылетел из его кабинета. Он выдал себя с самого начала, когда убрал с моего пути первичные этапы собеседования. Но в тот момент мне это было невдомек. Ведь я думал, что просто пришёл устраиваться на работу…

– У меня нет подмоченной репутации, – отвечаю ему, глядя прямо в его серьезные до неприличия глаза. – За всю карьеру меня ни разу не спалили. Можете проверить.

Но тут же понимаю:

– А, вы уже…

Помедлив, он снова наваливается на стол и, прищурив глаза, спрашивает меня почти что шепотом, чем вынуждает меня тоже наклонится к нему.

– А вы можете хотя бы намекнуть, в каких направлениях работали?

Тут приходится немного преувеличить, чтобы набить себе цену:

– Во многих. Начиная от этичного взлома и банальных DDos-атак до построений сложных эксплойтов и встраивания всякого говна внутрь очень охраняемых систем.

Хотя нет, практически ничего не соврал. Буквально шесть часов назад как раз этим и занимался.

Но старик ничего не отвечает. Только поджимает подбородок – видно, впечатлен.

– Сказать по правде, – подает он голос, перед этим жадно пожевав тонкую полоску своих губ, – нам очень нужны такие специалисты, как вы… Но это такой риск для организации…

Хитрый старик.

– Мистер Чеслер. Если честно, единственное, чем вы сейчас рискуете, так это отдать меня конкурентам.

Он же, даже не меняясь в лице, спрашивает:

– Вы и им отправили запросы?

– Да, – отвечаю, – но это не больше, чем ход, чтобы показать серьезность своих намерений попасть к вам в организацию.

Прямота – не лучшая стратегия с такими, как он. Но ничего, этому я ещё научусь.