Мир задом наперёд

– Па, у тебя правда игрушек не было?

– Откуда им взяться, – в его голосе проскочили нотки грусти. – Тем, кто после войны родился, игрушек не досталось.

Трудно представить такое детство. Стало по – настоящему жаль папу, маму и особенно бабушку. И всех взрослых, которые росли без игрушек.

– Но хоть что-то было? – не унималась я.

– Было, – к папе вернулось прежнее настроение. – Это отдельная история. А ты учись ездить. Вечером кататься будем. Вот педаль – газ. Нажимаешь её, и машина едет. Отпускаешь – останавливается. Рулить ты уже умеешь.

Я крутила руль то вправо, то влево, чёрные пластмассовые колеса поворачивались на паласе. Садиться в машину очень удобно. Перекинул ногу через верх, и ты на сидении. Я встала с чудо-транспорта, подошла к папе, обняла его и поцеловала в щёку.

– Спасибо, скорей бы на улицу.

– Торопыга, – мама наблюдала за нашими приготовлениями. Я подошла к ней и поблагодарила за чудесный подарок.

– Жаль, у вас не было таких игрушек.

– Уже есть, – неожиданно она добавила. – Все взрослые в душе остаются детьми…

– Даже серьёзные? – в такое сразу и не поверишь.

– Даже серьёзные, – подтвердила мама. – Вместе с вами мы возвращаемся в детство: игрушки покупаем, в садик ходим, книжки читаем, стихи учим, гуляем. Смотрим на мир, как вы…

– Здорово, – радовалась я. – Теперь и у вас игрушек много, и детство счастливое.

– Получается, так, – подтвердил папа, и мы пошли обедать.

Когда на пороге показалась бабушка, я кинулась к ней с радостными криками:

– Ба, иди скорей сюда! – схватила за руку и потянула в зал.

– Ой, ё… перный театр, – вырвалось у неё.

– Бабушка, не ёперный, а оперный, – поправила я. – Говорить нужно правильно, иначе тебя не поймут. – Она как – то растерянно кивнула.

– Красивая, мы о таком и не мечтали.

Я подошла к ней и обняла:

– Мы с тобой в выходные поедем в парк. И тебе радостно будет.

– Хорошо, – бабушка ещё раз потрогала машину. – На улице будьте осторожны – предупредила она. – Дураков везде хватает.

– Тамара Демидовна, опять вы за своё? – папе не нравились ЦУ (ценные указания), так он называл бабушкины наставления.

– Бережёного и Бог бережёт, – выдала она ещё одну житейскую мудрость и ушла на кухню.

Тема веры осталась открытой. Чем бы не занимались – без Бога никуда. Когда из садика пришёл Максим, я во весь дух помчалась к нему. Наспех выпалила: дело серьёзное – промедления не терпит. Макс быстро переоделся, и мы побежали ко мне.

– Смотри, – я с гордостью показала другу машину.

– Ух, ты! – выдохнул он. – Как настоящая.

– Сейчас кататься идём. Вдвоём не поместимся, ездить будем по очереди.

– А где педали? – Макс попался на ту же удочку.

– Машина сама ездит, на аккумуляторе, – деловито пояснила я.

– Я таких не видел. У нас в садике железная. На ней педали крутить надо, иначе не поедет. И сидеть неудобно: ноги сильно сгибаешь. Для коленей вредно. Да и тяжёлая она…

Пока папа одевался, я провела с Максимом инструктаж. Он схватывал на лету. Папа установил аккумулятор и понёс машину на улицу. Мы вприпрыжку бежали следом. Выбрали место на асфальте поровнее и … наконец я села за руль.

– Жми на газ! – скомандовал папа. Я нажала на педаль, и машина медленно поехала по тротуару. Макс шёл рядом. Ехать ровно оказалось не так легко, машину заносило то вправо, то влево.

– Ничего, ничего, – подбадривал папа, – держи руль крепче.

Я вцепилась в него, как чёрт в грешную душу, и машина поехала ровно.

На углу соседнего дома остановилась.

– Макс, твоя очередь.

Он сел в машину и нажал на педаль. Ехал спокойно и уверенно, как настоящий водитель.

– Так дело не пойдёт, – папа наблюдал за нашей ездой. – Вот рычажок. Переключайте его и поедите быстрее, а то, как черепахи.

Максим сделал в точности, как советовал папа, и машина помчалась по асфальту. Пластмассовые колёса дребезжали, привлекая внимание прохожих. Сбежалась соседняя ребятня. С радостными криками – воплями они носились за машиной по двору. Папа следил за порядком. Те, кто постарше, норовили машину отобрать. Если мирные замечания не действовали, папа обещал надрать уши. Тогда ребята отступали. Мы чувствовали себя счастливчиками, и не теряли чувство собственного достоинства. Но помнили: хвастовство и гордыня – грех. Правда оставаться невозмутимыми, когда старшие пытаются вытянуть тебя за шкирку из машины, не так-то легко. Мы не сдавались. Да и папа всё время начеку. Поставив на уши две соседние улицы, уставшие, но невероятно довольные, вернулись домой. Не терпелось поделиться впечатлениями.

– Почаще бы так, – начал друг. Я кивнула.

– Можем хоть каждый день кататься. Лишь бы у папы время было.

– Я сегодня понял, – Максим стал серьёзным, – без папы не обойтись. Он и машину купит, и следит, чтобы старшие не обижали. Если надо, то и уши им надерёт. Мама так не сможет.

Я полностью разделяла мнение друга. Без папы – никуда.

– Мамы сильно заняты, – продолжил Макс. – Только и слышишь: некогда да потом. А когда потом?

– Макс, у тебя папа обязательно появиться, ты верь. Чем сильнее, тем лучше. И молиться не забывай, – наставляла друга на истинный путь.

Короткое островное лето подходило к концу. С каждым днём сильнее хмурились неповоротливые тучи. На деревьях всё больше жёлтых и оранжевых листьев. И пусть тёплое море и отпуск остались далеко, приятные воспоминания согревали душу. Мама, видно по привычке, с головой ушла в работу. Но жизнь на месте не стояла. Нашим воспитанием занимался папа.

– Отпуск, конечно, замечательно, но вы с Максимом уже не маленькие. Надо записаться в детскую библиотеку.

– Мы читать ещё не умеем, – напомнила я.

– Читать мы с мамой будем, – папа настроен серьёзно. – А вы – картинки смотреть и друг другу пересказывать.