Мир задом наперёд

– Знаешь, – Максим задумался. – Хочется, чтобы в садике ко мне всегда так относились. Только как это сделать?

– Спросим у папы, он подскажет.

Друг кивнул и снова задумался. На просьбу Максима сделать скворечник и кормушку папа отозвался с радостью.

– Давайте и у нас во дворе повесим, – предложил он. Мы, не раздумывая, согласились.

На следующий день папа принёс светлые, тщательно отполированные досточки. Вечером с линейкой в руках что-то замерял, рисовал карандашом, пилил и строгал. В прихожей стоял приятный запах свежего дерева.

– Заготовки сделал, – сказал он перед сном. – Завтра вечером доведём до ума. И Максима не забудь позвать.

Вечером мы дружно помогали папе. Максим держал заготовки, пока папа сбивал их небольшими гвоздиками. Друг помогал с искренним интересом и воодушевлением. Я веником подметала мусор. Мама готовила ужин. Бабушка интересовалась, как продвигается работа? Все заняты делом. И тут я поняла: когда люди что – то мастерят, на споры и ссоры у них совсем нет времени. Особенно радостно, что мы с Максимом приносили хоть маленькую, но свою частичку пользы. За окном – холодный осенний ветер. В квартире тепло и уютно.

– Были бы все вечера такими дружными и полезными, – подумала я.

И вот… скворечник и кормушка готовы.

– Так… – папа оценил результат. – Теперь у птиц есть настоящий дом. Да и кормушка получилась удобной.

Максим осторожно положил кормушку на стул, а скворечник поставил на пол. Мы пошли ужинать. Кое-как разместились в маленькой кухне и с аппетитом уплетали жареную картошку.

– В тесноте – да не в обиде, – у бабушки «мудрости» на все случаи жизни.

После ужина папа задумался: скворечник слишком обычный. Чего-то не хватает. Мы с Максимом переглянулись, но понять, чего именно, не могли.

– Надо его раскрасить, – предложил папа и убежал в детскую. Через несколько минут вернулся с книгой в руках.

– Смотрите, – он раскрыл книгу. – Раскрасим вот такими узорами. – Мы внимательно рассматривали хохломскую роспись.

– Он получится необычный, – выводы иногда приходят сами.

– Обычный – любой сделает, а мы сделаем особенный. Росписью займёмся завтра. Я по дороге с работы захвачу бесцветный лак и кисточки.

– А кормушку можно забрать? – Максу не терпелось получить «заказ».

– Забирай. Сегодня хорошо поработали, – похвалил папа. – Завтра обязательно приходи – будем раскрашивать.

Максим поблагодарил и засобирался домой.

– Не ожидал, что так интересно получится, – поделился он перед уходом. – Я думал, если в садике о чём-то просят, то оно в тягость. А тут и узоры такие красивые. Я завтра тоже кисточки принесу.

– Здорово, когда так дружно. Папа всегда что-то придумывает.

После работы папа принёс бесцветный лак, а Максим – маленькие кисточки. Папа старательно выводил карандашом причудливые загогулины. Из них получались узоры.

– Фон прокрашивать не обязательно: дерево само по себе желтоватое, и так красиво. А с узорами придётся постараться…

– Па, откуда ты столько знаешь?

– Со школы – уроки рисования. Узоры можно не только рисовать, но и вырезать из бумаги. Получатся красивые закладки.

– Дядя Вова, научите нас как их делать? – Макс ухватился за новую идею.

– Конечно, научу. В выходные займёмся. Нам как раз книги «лечить».

Папа развёл чёрную, красную и зелёную гуашь. Затем показал, какие узоры каким цветом расписывать и попросил не спешить. Мы старательно выписывали маленькие детали. Чёрные завитушки, красные бусинки и кое-где зелёные листики придали скворечнику праздничный вид. Папа внимательно просмотрел нашу работу. И добавил красным ягодам чёрные чёрточки внизу. Ягоды стали объёмнее.

– Так-то лучше. Молодцы. Пусть краска сохнет. Завтра лаком покрою – и готово.

Прошло два дня. Расписанный и лакированный скворечник походил на сказочный домик. Макс с нетерпением ждал, когда отнесёт его в детский сад.

В выходные дни, как папа и обещал, мы учились вырезать узоры из бумаги. Приклеивали их на цветной картон – получались красивые закладки для книг, большие и маленькие. Папа показал, как экономно расходовать цветную бумагу, даже маленькие кусочки. Макс удивился.

– В садике такому не учат. Мы всё подряд режем. Если что осталось – выбрасываем.

– Мотай на ус, – папа умчался на кухню.

Через несколько минут вернулся с пачкой папирос «Беломорканал» и газетой. Застелил стол, аккуратно разламывал папиросы и высыпал табак. Полупрозрачную папиросную бумагу откладывал в сторонку. Интересно, зачем? В комнате непривычно запахло табаком.

– Готово, есть чем книги клеить.

– Папиросной бумагой? – уточнил Макс. Папа кивнул.

– Она прозрачная. Такую нигде не купишь, а для книг лучше не придумаешь.

«Лечением» папа занимался сам. Мы пристально наблюдали. Тонкая прозрачная бумага выравнивала надорванные страницы. После ремонта книги выглядели опрятными.

– Для корешков и обложек продаётся специальная плотная бумага. Купим, и книги станут как новенькие, – делился секретами папа.

– Когда вырасту, буду знать много, как ты.

– Или больше, – папа всегда меня поддерживал.

– Куда ещё больше? – недоумевал Макс. – Вы и так ходячая энциклопедия. Мне бы столько знать…

– Так только кажется, – папа явно скромничал.

– Дядя Вова, я хочу стать врачом, но рисовать, клеить, мастерить из дерева тоже нравиться. Как тогда быть?

– Да просто. Допустим, врач – твоя основная работая. А в свободное время мастери, что хочешь. Для дома хорошо, когда что-то умеешь делать сам. – Папа объяснял сложные вещи быстро и понятно.

В воскресенье во дворе нашего дома мы повесили кормушку. Папа крепко привязал её к ветке и накрошил свежего хлеба. Птицы кружили рядом, но не думали садится.

– Они нас боятся. Давайте отойдём – сразу слетятся, – папа тут же нашёл выход.

Мы отошли и стали наблюдать. Стоило птицам убедиться, что им ничего не грозит, они тут же принялись за угощение. Папа вспомнил, как в детстве, вместе со своим папой, мастерил скворечники и кормушки. Рассказал, какую пользу приносят птицы, и почему их важно беречь. Оказалось, весь животный мир тесно связан. Если один вид на грани вымирания, то страдают и другие. Это стало для нас настоящим открытием.

– А тараканы? – не верилось, что они зачем-то нужны. – Если их не станет, вроде никто не пострадает.