Кхаа Тэ

Птица попыталась, что-то возразить, но дендройд, так сурово посмотрел на нее, что Карро решил, благоразумно будет оставить противоречивое мнение при себе.

– Ступай, мы дождемся тебя, – уверил Хром дворфа, тот благодарно кивнул и скрылся в стволе древа.

«Чудесно. Если получится провернуть отправку мандрагоры, то я смогу вернутся к Ребекке еще до того, как солнце полностью озарит Мендерв», вышагивая по влажной траве, подумал ворон. Упаси Создатель, если с девчонкой, во время его отсутствия, случиться какое-нибудь лихо – Ноэл его не простит!

Путь до Дубков ребята преодолели в полном молчании. Годфри отпустил девушку на землю, как только они отошли на безопасное расстояние от храмовников. Ребекка, тут же стала приводить себя в порядок: затянув корсет, собрав волосы и разгладив платье. Молодой барон, не осмелился взять ее за руку, даже когда она закончила прихорашиваться. Интуиция подсказывала ему – сейчас не стоит донимать девушку.

Сцена в лесу, была самым восхитительным моментом в его жизни. Чудесное мгновение, которое помогло ему рассеять сомнения, так долго терзавшие горячее сердце. Он давно желал поцеловать златовласку, ощутить тепло ее тела и поведать о своих чувствах. Правда, условия, в которых случился их первый поцелуй, перечеркнули все грандиозные планы.

Он вмиг ощутил, как события, произошедшие в лесу, отдалили Ребекку от него. Может эта отрешенность временная, и вскоре, они будут, как и прежде, проводить дни напролет.

Но в данную секунду, Ребекка погрузилась в себя и, молча глядя под ноги, торопливо шла к опушке Дубравы. Она не оглядывалась, следует ли Годфри за ней. Златовласка, казалось, бежала прочь от леса, прочь от стены, прочь от поцелуя, который застал ее врасплох. Девочке хотелось поскорее очутиться у себя в комнате и остаться в одиночестве. Она должна была поспать, и лишь отдохнув, поразмыслить над случившимся.

Ребекка заговорила с другом, едва они достигли мельницы. Солнце багровым шаром лениво поднималось над горизонтом, пробуждая селян. Времени, добраться незаметно до хижины, оставалось крайне мало.

– Дальше я пойду одна. Нас не должны видеть вместе, – еле слышно пробормотала златовласка.

– Бекка… – попытался остановить ее юноша, но девчушка замотала головой и, стремглав бросилась бежать по ивовому мосту, не желая ничего слушать. Она должна успокоиться. А позже, с ясным умом и без страстей в душе, она поговорит с Годфри. Обязательно поговорит, но не сегодня.

Юноша растерянно остался стоять возле мельницы, которая нерасторопно перемешивала лопастями воду Зарницы. Он жаждал броситься вслед за дочерью Лангренов, обнять ее и никогда больше не отпускать. Но знал, поступи он так опрометчиво, то может навсегда потерять ее. Ребекка сама явится к нему. Чтобы между ними не случилось, они навсегда останутся друзьями. Пусть девушка и ответила на поцелуй в лесу, Годфри не был уверен в ее чувствах. Пройдет время и возможно, если на то будет воля Создателя, молодой барон, до конца своих дней, будет засыпать на ее груди.

Взглянув в сторону замка, кирпичные стены которого казались, вымазаны в крови от ярких лучей солнца, Годфри, неспешным шагом, побрел по проселочной дороге. Ему уже не придется переплывать реку и лезть по стене в собственные покои. Кто-то из храмовников обязательно проболтается родителям, что их отпрыска видали ночью в лесу. Он гордо пройдется по мосту и, не прячась, войдет во двор родового гнезда.

Порицание за похождения в потемках, ни что, по сравнению с тем, что его ожидает, когда он заявит отцу и матери, что желает жениться на дочке Лангренов. Илария, непременно, начнет громко причитать, вознося молитвы Тарумону Милосердному, что бы тот образумил чадо. Бальтор Данкос нахмурит густые брови и попытается запретить сыну видеться с зазнобой, угрожая лишить наследства, если тот не внемлет его наказу.

Впрочем, благословение родителей не было помехой для влюбленного юноши. Если они не воспримут его намеренья всерьез, то он уйдет из замка и тоже станет фермером, как и Артур. Титулом и богатством – парня не привязать к дому. Прочная шелковая нить истинной любви теперь соединяла его только с одним человеком, за которым Годфри Торкес Данкос, был готов отправиться даже в студеные Владения Льда и пылающие просторы Огненного Архипелага.

Но в нынешний момент было рано беспокоиться о переполохе, касательно женитьбы. Сейчас неплохо бы принять ванну. Прислуга, бесспорно, уже встала и готовит завтрак. Годфри вежливо попросит толстушку Миру нагреть воды. А когда все для купания будет готово, с наслаждением погрузиться в пенную и ароматно пахнущую жидкость. Возможно, он даже ненадолго уснет, мечтая о нектарных губах Ребекки.

Сочный изумрудный лес с каждым взмахом крыльев становился, все более золотым, пронизанный алыми переливами. Вскоре, вдалеке показались красные башни замка Бальтора Данкоса и россыпь камышовых крыш Дубков, отделенная от леса извилистой полосой Зарницы. Сердце ворона ликовало. Еще немного, и он вновь окажется в родной клетке, под кровом дома Лангренов. Посылка отправлена по месту назначения, и теперь, можно дальше безмятежно наблюдать за сельской простушкой, пока не случится очередная заморочка.

Острый взгляд Карро внезапно выловил в конце дороги группу всадников, неумолимо приближающуюся к деревушке. Доспехи паладинов сияли в слепящих лучах солнца, а бело-зеленые хитоны, неподвижно восседали на низких кобылках.

«И кто это к нам пожаловал?» обеспокоенно подумал ворон. Он взглянул в сторону Дубков, где манящим тихим зовом, влек его дом Ребекки, затем с подозрением глянул на незваных гостей.

«Как бы сказал Ноэл: с врагом нужно сражаться лицом к лицу. Нападать на этих полоумных я не стану, а вот разведать, кто они такие, не помешает», птица, долго не размышляя, направилась навстречу кортежу.

С каждым метром тревога нарастала. Эти храмовники выглядели немного иначе, чем те, которых ему пришлось лицезреть во время путешествия с Барком. И даже вчерашним вечером во дворе замка священнослужители были куда проще одеты. В феод прибыла явно важная персона, куда более высокого сана, нежели местная братия, что околачивалась здесь.

Снизив высоту, Карро решил опередить путников, притаившись в ветвях придорожного дерева. Он выждет, пока представители ордена Тарумона Милосердного, ничего не подозревая, прошествуют мимо него, и хорошенько их рассмотрит.

Топот копыт приближался с неумолимой быстротой. Процессия двигалась рысцой, но пичуге казалось, что она несется во весь опор и прямо на нее.

Первыми прогарцевали четыре паладина в начищенных шлемах с открытыми забралами и белоснежными перьями на макушках. Затем за ними неторопливо последовала высокая фигура в темно-синем плаще. Человек восседал на гнедом жеребце и держался так, словно был самим Верховным магом Аскалиона. Незнакомец откинул капюшон, и его белоснежные волосы рассыпались по плечам, серебренными нитями. Позади белобородого старика, также шли паладины… Но ворон уже потерял интерес к остальным участникам группы.

Карро почувствовал, как в его птичьем горле пересохло, а перья встопорщились от тревоги и смятения. Он разрывался между желанием пуститься наутек и жаждой примоститься на голове у отступника и выклевать ему глаза.

Псилон Герион Виэнарисс – собственной персоной! Жив и здоров! В Мендарве! Наглец не только обвел всех вокруг пальца, но еще осмелился скрыться в самом центре Большой земли, не пожелав сбежать на Огненный Архипелаг! И не страшась гнева чародеев!

Вот он какой, Верховный капеллан ордена Тарумона Милосердного! Аскалионцам стоило бы догадаться, когда пятнадцать лет назад, вокруг государства людей внезапно появилась магическая стена! Только волшебник мог сотворить завесу, опутанную незримыми заклятьями, и привязать к камню, а не религиозный фанатик! Треклятый маг предал Цитадель, Рейну, Эуриона, всех волшебников!

Карро судорожно пытался собрать мысли в голове в единое течение. Неожиданное известие несло в себе ворох неприятных моментов. Если Псилон жив, то возможно, и Айлас не пал в том сражении! А если это так, то Нирбиссу грозит неимоверная опасность. Тешить себя надеждами, что его дорогой Меус, также миновал объятий Темноликой, он не желал. Слишком мала была вероятность.

Псилон и Айлас два чародея, что подвергли просторы Большой Земли невзгодам! Их жажда жизни, могла с легкостью обмануть Дероду. Ренегаты, черви внутри сочных фруктов, ядовитые змеи, таящиеся в теплой постели, они были полны коварства и злобы!

Карро терпеливо выждал, пока последняя лошадка не скроется за поворотом, и стрелой взмыл вверх к безоблачному небосводу. Бесшумно хлопая крыльями, ворон направился в сторону Круана. Он умирал от усталости и жаждал вернуться к провинциальной девчушке, что наверняка беспокоится о нем, но нити мироздания решили ткать иной орнамент.

Во дворце Яндариуса полно магов, пусть и не таких сильных, как аскалионцы, но способных открыть портал в Цитадель. Карро должен добраться до Эуриона и сообщить ему скорбное известие, даже если ему придется после этого погибнуть от истощения.

Псилон Герион Виэнарисс жив, и сия страшная весть, пожалуй, лишь сравнится с угрозой возвращения на просторы Нирбисса Дейры Лаура!

Глава 10

«И пробьет час, когда фантомный

гонец, постучится во врата

чертогов. И наступит день, когда

возлюбленные дети Создателей,

будут вынуждены принять его зов.

Дважды Призванному, дозволено

ответить отказом, но третий раз

отвергнув посланника, он горазд

навлечь проклятье».

Пророчество Археса.

Подобно алмазной короне, простирается сверкающий Морен, среди насыщенной зелени дремучего Круана. Кристальные водопады срываются с высоты хризолитовых скал, что подпирают фундамент королевского дворца, сотканного из замысловатого кружева причудливых колон и арок. Вековые деревья с раскидистыми кронами, прячут в своей прохладной тени невероятной архитектуры дома. По белоснежным тропам и изящным мостам, тихо шурша одеяниями, прогуливаются остроухие создания, чей лик нетронут дыханием старости и хранит печать первозданной красоты. Морен – столица эльфийского государства, последнее пристанище Светлоликих, что оказались вдали от Инайрлан после Великого Разлома.

Озарится огнем вечность темных небес.

И сорвутся печати с проклятых завес!

Крики боли и стоны ворвутся в наш мир!

Сотни бесов и драконы устроят здесь пир!

Щит Создателей оставит нас одних.

Мрак накроет землю, явив скверны лик.

Падет цепь, что сковала Змея тень!