Кхаа Тэ

– Прошу прощения, – стушевавшись, пролепетал он, опуская глаза в пол.

– Пустое! Что с вас мальчишек взять, когда кровь закипает при виде противоположенного пола! – отмахнулось зеркало. – Через два десятка лет и на эту кроху будешь пялиться, изнывая от страсти, но сегодня, я не в настроении обсуждать твои любовные похождения. Видел девчонку, запомнил? Теперь дело за тобой!

Картинка исчезла, и поверхность зеркала вновь стала ровной и матовой. Ноэл оторопело застыл, не понимая, что происходит.

– Ээээ. А что, собственно говоря, я должен делать? – уточнил он.

Легкая рябь исказило бездну черни.

– Глупый демоненок, – простонал магический артефакт, – ты должен ее уберечь от… Не помню от кого, но уберечь!

– Каким образом? Я не знаю, где она находится, и что ей угрожает! И я не полноценный чародей, меня до конца обучения не выпустят за пределы Аскалиона!

– Ну, сейчас она пока в безопасности, так что у тебя есть еще время набраться ума и отыскать ее в каком-то государстве, где неблагодарные людишки, зачем-то намеренно разбили вдребезги одного из моих собратьев.

– Мендарв! – испуганно выдохнул мальчик. – Да мне в жизни не попасть туда!

– Я повторюсь, дитя, у тебя есть время поразмыслить над планом, – пробурчало зеркало. Парнишка начинал его утомлять.

– А если я не стану этого делать?

Стекло завибрировало, и из глубины мрака раздался ироничный смех.

– Кто алой нитью вышивает свою судьбу на полотне, рожден стать тенью для надежды, способной Хаос победить, – уняв хохот, проговорило зеркало.

– Я не стану…

Порыв ветра, возникший из сажи матового стекла, распахнул кованую дверь с громким треском, который эхом разнесся по всей башне.

– До встречи, юный маг. У тебя есть несколько минут, чтобы покинуть обитель Археса и не попасться на глаза ворчливым сухарям в шелковых балахонах.

Ноэл хотел, что-то возразить, но взволнованные голоса Магистров, звучащие все громче и громче, заставили его передумать. Он негодующе взглянул на мистическую реликвию, которая странным образом, вновь была накрыта парчовой тканью, и стремглав выбежал из комнатушки.

Минуло почти шестнадцать лет с того обычного пасмурного дня, похожего на остальные триста дней, таких же серых и безликих, которые ежегодно тянутся тугой струной в Аскалионе. Но для Ноэла Визиканура жизнь изменилась навсегда. Он стал бесстрашным воином, искусным магом, и потратил не мало времени и средств, дабы отыскать загадочного младенца. По словам Барка и прочих мелких осведомителей, кроха выросла в прекрасную девушку с волосами подобно золоту, что гномы добывают из недр хребтов Дамдо, и с серо-зелеными глазами, бездонными, словно воды Аборы.

Ноэл ни разу не видел ее, но был твердо уверен, она нуждается в его защите. Он обязан уберечь незнакомку от кого-то или чего-то ужасного.

Вот только, как и каким образом, он не ведал. Ворон, которого он отослал в Мендарв, должен был наблюдать за златовлаской. А при первых признаках опасности, птице следовало тут же вернуться в Аскалион, дабы доложить о случившемся. Только тогда, когда угроза станет реальной, Ноэл вступит в игру.

Сверкающая мишура балов и светских приемов, слепящий блеск вычурных одеяний и драгоценностей, фальшивые улыбки аристократов и бесстыдные взгляды девиц на выданье, это все дико раздражало единственного сына Бальтора Данкоса – восемнадцатилетнего Годфри.

Мальчик, выросший в достатке и роскоши, совсем не испытывал тяги к праздным будням знати. При малейшей возможности он стремился сбежать с очередного раута, даже если он проходил в королевском дворце. Находясь в гостях, Годфри отыскивал потаенный уголок и прятался там от родителей, предпочитая общество скромной прислуги, нежели тщеславное сборище дворян, с их изящными манерами и политическими дискуссиями. А если званый вечер тоскливо протекал в родном замке, то молодой барон, тайком выбирался за пределы крепостной стены и мчался на всех парах в Дубки, где его дожидались друзья – дети простых фермеров.

Но были моменты, когда Годфри не за какие коврижки не покинул бы родовое гнездо. Изредка, в казармах барона на ночлег останавливались Странники, прибывшие с Большой земли. Между Мендарвским трактом и левым берегом Моря Семи Ветров было всего несколько застав на стене, через которые могли пройти в страну людей храмовники и королевские шпионы. Только им, при наличии соответствующей грамоты, было дозволено пересекать границу, где угодно. Купцам и людям другой части Нирбисса приходилось довольствоваться главной дорогой и морским портом. Один из блокпостов находился, как раз неподалеку от замка, в том месте, где Зарница разделяла стену, отделяющую Мендарв от Круана.

Юный дворянин, исподтишка наблюдал за гостями в потрепанной от времени и странствий одежде. Они двигались бесшумно и грациозно, словно лесные кошки. Их фигуры были жилистыми, а кожа покрыта бронзовым загаром. Лица всегда гладко выбриты, а волосы собраны в тугой хвост на затылке. А как они владели кинжалами и короткими арбалетами. Странники не носили ни тяжелых лат, как местные стражники, ни массивных мечей, ни копий, не луков. Поговаривали, что они проходят свой путь пешком и редко пользуются лошадьми, но, тем не менее, члены королевской тайной канцелярии были неплохими наездниками, при случае, они крепко держались в седле и прекрасно управлялись даже с самыми упрямыми жеребцами.

Годфри временами пробирался в казармы, надеясь хоть краем уха услышать истории о похождениях на просторах Большой земли, но к его разочарованию гости были весьма немногословны, и редко когда вступали в разговоры с местными. Соглядатаи Тивара не забывали о своем долге – хранить секретность, даже оказавшись в родных краях.

Глядя на подтянутых и нелюдимых воинов в бурых плащах и кожаных доспехах, юноша с горечью сравнивал их с отцовскими солдатами, которые несли караул на Дозорной тропе и в окрестностях.

Местная рать была кучкой дармоедов, нежели полноценным войском. Одни походили на отъевшихся, на казенных харчах, боровов, на которых с трудом налезала кольчуга, и они постоянно страдали отдышкой. Другие же, были тощими, словно жерди, от чрезмерного пьянства и ежедневного тяжелого похмелья.

Время от времени, Бальтор Данкос собирал свою гвардию для тренировок и отработки военной тактики, но даже ему надоедало гонять лежебок по плацу. Несут караул у стены и ладно. К чему им воинские навыки, если угрозы нападения не существует? Пара-тройка нелюдей за весь год? С ними справится даже сельский мальчишка с дубинкой в руках. А если вдруг возникнет опасность, в рядах баронского воинства присутствовало несколько храбрецов, которые все еще сохранили приличную физическую форму и неплохо управлялись с мечом и луком.

Были еще и храмовники. Особенно, адептов культа Тарумона Милосердного прибавилось в замки за последний месяц. Эти бело-зеленые балахоны, были куда проворнее солдат и не только лихо орудовали изящными аритовыми хлыстами, но и могли, при помощи амулетов, блокировать чары, не приведи Создатель, если вдруг кто-то бы решил их использовать.

Но Годфри не интересовали ни местные бойцы, ни церковники, только Странники. Когда очередной таинственный гость покидал замок, светловолосый дворянин спешно отправлялся в свою комнату, где в небольшом ларце хранил два изящных стилета, с резными рукоятями и тонкими острыми лезвиями, пугающе поблескивающими голубым свечением в лучах Мендервского солнца.

Лет в одиннадцать, старый плотник вырезал из тиса мальчишке два деревянных клинка. Годфри отрабатывал приемы, при помощи незамысловатого орудия в Дубраве, когда удавалось сбежать из замка. Барон желал видеть своего сына советником при дворе Тивара, а не бесстрашным рыцарем, и тем более, не шпионом, жизнь которого была непременно связана с опасностями. Но юный аристократ придерживался иного мнения, касающегося недалекого будущего и карьеры.

Дабы не вызвать недовольство и подозрения у отца, Годфри приходилось тренироваться втайне. Он при удобном случае отправлялся в чащобу Темной Дубравы, где отыскал уединенную поляну. Здесь, среди могучих дубов и звонкого пения птиц, юноша вступал в сражения с невидимым врагом. Он отрабатывал взмахи, делал молниеносные выпады, выискивал уязвимые места неприятеля, куда с легкостью проникало лезвие тисового клинка. Всегда бой оканчивался победой. Недруг был повержен, а юный герой с благодарностью кланялся фантомной толпе, которая громогласно ему рукоплескала. Но после бури, пронесшейся над владеньями барона, все изменилось.

Вернувшись под утро из Форга, Годфри помог навести порядок в саду замка, хотя отец и пытался убедить отпрыска, что прислуга и солдаты сами прекрасно справятся с парой поваленных стволов и сломанными ветвями.

Когда завалы были очищены, юноша улизнул в Дубки. Он хотел повидаться с Ребеккой, при виде которой, его сердце замирало, а кровь пульсировала в венах, и ее братьями, веселыми и озорными мальчуганами. Молодой барон хотел предложить свою помощь. Но прибыв в деревню, узнал об исчезновение их матери. Он неуверенно брел к дому друзей, раздумывая, следует ли их беспокоить в нынешнем состоянии.

Годфри видел, как Артур с близнецами и еще несколькими сельчанами отправились на поиски Аэлтэ. Златовласка осталась одна в хижине. Молодой барон жаждал подойти к девушке, обнять и успокоить, когда увидел ее выходящей из избы, но не успел. Один из храмовников опередил его, начав беседу с Ребеккой. Вся деревня наводнилась священнослужителями, словно здесь обнаружили мощи Тарумона Милосердного, которые ночью принес минувший ураган. Беседа приверженца Вечного Света и златовласки могла продлиться не один час, церковники любили поразглагольствовать о замысле Создателя и религиозных догмах.

Тяжело вздохнув и решив, что с дочерью Лангренов он успеет поговорить позже, Годфри отправился в лес, надеясь хоть немного потренироваться, перед тем, как вернуться в замок.

Но и в Дубраве его ждал неприятный сюрприз. Следы бурелома были повсюду. А на излюбленном месте юноши, группа солдат, вместо того, чтобы расчищать от валежника Дозорную тропу, устроила привал, играя в кости, бранно ругаясь и распивая крепкую бражку из небольших кожаных бурдюков.

Годфри не стал дожидаться, пока вояки закончат незапланированный отдых, и побрел вглубь леса, намереваясь отыскать другую лужайку для тренировок. Это было впервые, когда юный барон незаметно пересек стену и оказался в Круане. Именно здесь, коварный рок решил свести на карте мироздания человеческое дитя и гнома, живущего в стволе широкой раскидистой секвойи.

Изначально, Годфри принял дворфа за человека. Невысокий, коренастый, с сильными руками, длинной бородой, он мог сойти за кузнеца, которых юноша неоднократно видел и в замке, и в Дубках, и в больших городах. Не всегда мастера горна и наковальни были великанами, иногда встречались и низкорослые люди. Но даже, когда молодой мендарвец узнал, кем является его новый друг, и что сам случайно оказался на Большой земле, не стал расстраиваться или пугаться. Любопытство и риск, с которым были связаны вылазки за стену, будоражили его сознание, обещая море приключений.

Годфри было ведомо о наказании, которое он понесет, если кто-нибудь пронюхает, что он нарушает закон и тайком пробирается на земли нелюдей. Но не присутствие огромного количества храмовников в Дубках и замке, ни угроза смерти, не могли остановить парнишку от встреч с гномом.

Его новоиспеченный приятель оказался не только искусным учителем ратного дела, но взаправду кузнецом. Он подарил юноше два изящных стилета из голубого металла. Теперь, Годфри мог отрабатывать приемы с настоящими клинками, но все еще с призрачным врагом.

Сегодняшнее утро для Годфри Данкоса началось, как обычно с завтрака в столовой родового гнезда, где юный дворянин непринужденно обсуждал с родителями последние новости.

Барон поведал о том, что вскоре к ним прибудет особый гость, но имя его не разглашал. Он предпочитал, чтобы личность визитера пока осталась втайне, хотя дал понять, что это весьма значимая персона, близкая к королю. Илария, тут же напомнила супругу про банкет, намекнув, что стоило бы обновить гардероб и заказать кое-какие деликатесы из столицы. Годфри, со скучающим видом, слушал родичей, а его мысли кружились вокруг Ребекки и Торбора, с последним, он сегодня договорился встретиться.

Наконец, когда с завтраком было покончено, юноша облегченно вздохнул и отправился в свои покои, где его ожидал Фрос – профессор гуманитарных наук, нанятый Бальтором Данкосом для обучения отпрыска. Невысокий худощавый старичок прибыл из Академии, находящейся в Скраде, где проживали великие умы Мендарва. Преподаватель был ворчливым и дотошным. Он не прекращал урок, пока не убеждался в том, что знания, преподнесенные им на серебряном блюде, прочно засели в светлой голове неусидчивого аристократа.

Прочитав отрывок из третьего тома «Жизнь и смерть Рорика Кривобокого», перечислив все реки Мендарва и морские порты, а также, написав сочинение на тему «Манеры поведения в светском обществе», Годфри почувствовал, как гранитная глыба науки, наконец, рухнула с его плеч, освободив крылья, которые громко хлопая, жаждали унести его к Темной Дубраве.

Фрос, что-то неодобрительно буркнул ему в след, когда мальчишка, схватив плащ и небольшую дорожную сумму, стрелой вылетел за дверь. Но Годфри его не слышал, он бежал по кирпичным ступеням лестницы, мечтая скорее покинуть гнетущие стены замка и оказаться на свежем воздухе.

Минув мост, юноша решил пройтись по Дубкам, надеясь, хоть одним глазком взглянуть на Ребекку, но Лангренов дома не оказалось. Возможно, они отправились на рынок или же в иное место.

Зато храмовников на улицах деревни было море, словно грибов после дождя. Одни сидели на скамьях рядом с постоялым двором, другие группками прогуливались по проулкам, третьи о чем-то беседовали с сельчанами. Годфри недовольно поморщился, размышляя, как и где ему удобнее свернуть от деревушки к лесу, дабы не привлечь ничьего внимания. Молодого барона хорошо знали в Дубках, так как он, время от времени, общался с местной молодежью. Встречные ему кивали, но не отвешивали поклон, как его родителям, что совершенно не расстраивало парня. Ему нравилось чувствовать себя одним из них. Простой люд всегда был ближе юноше, нежели чопорная знать.

У базарной площади собралась приличная толпа. Местные фермеры, несколько заезжих купцов, мельник, мясник, пекарь – все в этот день решили выставить на продажу свой товар. Годфри мельком взглянул на столпотворение, надеясь увидеть среди людей золотые кудри Ребекки. Ему хотелось повернуть в сторону рынка, но там было полно обитателей замка, отправившихся за покупками, а юноша не желал, чтобы челядь донесла до отца, что его наследник, вновь ошивался в деревне, вместо-того, чтобы грызть камень науки. Годфри заставил себя силой повернуть голову в другую сторону, туда, где у водяной мельницы, Дубрава почти вплотную подходила к Дубкам. Поселок и лес разделяла лишь небольшая полоса кладбища, поросшего раскидистыми кустарниками и молодыми деревцами. Юноша довольно ухмыльнулся и направился прямиком к Зарнице, которая еле слышно шумела, перепрыгивая через невысокие пороги.

Оставив позади деревянный мостик у мельницы, юноша оказался в благодатной тишине кладбища. Здесь даже шум колеса, вспенивающего воды реки, звучал приглушенно. Годфри осторожно пробирался через ряды багряных кустов и могильных холмов, с гранитными плитами, намереваясь обойти святилище и не столкнуться с очередным храмовником. Но избежать встречи с приверженцем культа Тарумона Милосердного ему не удалось.