Нуждается в починке

Нуждается в починке
Дарья Князева

Для тех, кто вырос, но не повзрослел. Для тех, кто искал, но пока не нашел. Для тех, кто нуждается в починке.

залатайте дыру в груди…

Мантра

Твое имя – мантра на выдуманном языке,

обещание силы, истины и свободы.

Мне к тебе не пройти через вересковые поля,

через сны о несбывшемся и меловые воды –

по притокам Леты, вдоль которых мертва земля.

Остается молиться на выдуманном языке.

Звук лишается смысла и приобретает цвет,

если этот звук повторяешь стократно к ряду,

и неоновой лентой вплетается в новый смысл.

Было б здорово, если б ты мне приходился братом…

Но вселенский компьютер не в пору, увы, завис,

потому неумно заговаривать о родстве.

Под моими веками теплится звездопад –

это память, запечатленная от запястий

до корней волос, об обрыве на берегу,

это звонко клацает небо разверстой пастью,

я срываюсь в нее, а глаз сомкнуть не могу,

потому что под веками теплится звездопад.

Ты мое отражение, стынущее в зрачках.

Неслучайные совпаденья бывают лживы…

но читаю мантру, когда подступает страх,

ведь в любых обстоятельствах мы безусловно живы,

лишь пока звучим на выдуманных языках,

лишь пока отражаемся в чьих-то ночных зрачках.

Метаморфоза

Медленно пальцы скользили по льду стекла,

грозно и монотонно беря разбег,

железнобрюхое чудище – даль влекла –

жилы на оси мотало – за метром метр…

Ты на перроне – теряется силуэт

по переездам, станциям, городам,

гулким тоннелям, рекам, степям, лесам…

Можно придумать любой удаленный план,

только меня в этом плане в помине нет.

Ровно с того момента, когда изгиб

серого ящера скроет собой вокзал,

я превращаюсь в глухой равномерный скрип,

в узкие рельсы, в масляность черных шпал.

Это дорога.

Это уже не я.

За горизонтом свернувшее полотно

в сети паучьи мастерски вплетено…

слабых дурманит отравленное вино…

маревом сизым подернута колея.

Я распадаюсь на атомы – это шах.

Полое тело (внутри замогильный звон)