Я полюбила бандита…

– Вылезай и без глупостей. Будешь истерить – отдам парням, чтобы успокоили, – он кивает головой куда-то в сторону, и я догадываюсь, что речь идет о гориллоподобном монстре и водителе, которые уже вышли из машины, – если тебе мало, то за нами еще машина едет.

И словно в подтверждение его слов в паре метров от нас паркуется еще одна машина, по виду почти не отличающаяся от той, из которой я поспешно выбираюсь наружу.

Мужчина берет меня за руку чуть повыше локтя, крепко сжимает и буквально тащит ко входу в какой-то по виду или ресторан, или клуб. На огороженной парковке, кроме нас, ни одной живой души. Внутри помещения царит полумрак, всюду зеркала, небольшие диваны, столики из темного дерева, вычурные светильники на стенах, но в зал мы не заходим, сворачиваем правее и идем по длинному коридору в сторону широкой лестницы. Навстречу выныривает молодая девушка в белой блузке и строгой темно-коричневой юбке, на шее повязан такого же оттенка, что и юбка, темно-коричневый платок с какой-то эмблемой, такая же эмблема красуется на ее блузке чуть повыше груди.

– Пожалуйста, помогите. Вызовите полицию, – слезно прошу девушку.

Она ведь такая же, как я. Самая обычная молодая девчонка. Или официантка, или администратор. Неважно. Должен же хоть кто-то мне помочь! Но та в ответ лишь виновато отводит глаза и продолжает вежливо улыбаться, глядя куда-то в пол.

– Я буду как обычно, – ровным голосом бросает мой мучитель, словно не заметив моего выступления, – моей спутнице то же самое.

И тащит меня дальше по коридору в сторону лестницы. Последняя надежда хоть на какую-то помощь тает на глазах. На втором этаже мы проходим мимо нескольких одинаковых дверей. Последнюю дверь в конце коридора мужчина уверенно распахивает и толкает меня внутрь. За спиной щелкает замок, окончательно отрезая меня от моей прошлой жизни и надежд на светлое будущее.

– Давай по-быстрому, есть охота.

Глава 2

Марьяна

Мужчина, не церемонясь, обхватывает меня широкими ладонями за талию, прожигая кожу даже через ткань блузки, легко поднимает и усаживает на большой прямоугольный стол из темного полированного дерева, стоящий почти посередине ресторанной комнаты ближе к окну, расположенному почти во всю стену напротив двери. Уже знакомое состояние паники охватывает с головой, я начинаю отчаянно брыкаться, ерзать и пытаюсь вырваться из его рук. Буду бороться до последнего. Пусть насилует мой труп. Подонок без особых усилий вклинивается между моих бедер, кладет тяжелую ладонь мне на поясницу, вдавливая в себя, а второй рукой стаскивает резинку с волос, расплетая пучок на голове, и зарывается пальцами в волосы, натягивая их у корней и фиксируя затылок. Я изо всех сил упираюсь ладонями в мощные плечи, но оттолкнуть его или отодвинуться не удается ни на миллиметр. Все равно что пытаться голыми руками остановить несущийся навстречу локомотив.

– Чего ты дергаешься? Трахну тебя разок и, считай, легко отделалась. Должна ничего не будешь.

– Вадим, – вспоминаю, как называл его тот бугай в машине, – послушайте, я что-нибудь придумаю. Я все вам отдам. Я найду деньги. Только отпустите. Пожалуйста, – стараюсь говорить спокойно, чтобы хоть как-то до него достучаться, но голос предательски дрожит, а из глаз катятся слезы.

– Не интересно, – отвечает он коротко на мою тираду, кладет тяжелую шершавую ладонь на колено и, слегка сдавливая кожу, ведет вверх по бедру.

Потом перехватывает мои руки, которыми я начинаю его неистово колошматить куда придется, заводит их за спину и фиксирует запястья, легко обхватывая их одной рукой. Вторую руку вновь кладет мне на бедро и медленно ведет ладонью вверх, пока не добирается до трусиков и не подцепляет пальцами ластовицу.

– Вадим, пожалуйста, прошу вас, не надо.

– Хватит скулить. Ничего страшного с тобой не случится. Я ж не изверг. Если расслабишься, сможешь кончить, – тихим вкрадчивым голосом говорит мне на ухо и прикусывает мочку.

Я изо всех сил пытаюсь вырваться, елозя задом по столу. Прямо перед лицом маячит крепкая шея, настолько близко, что я невольно чувствую его тяжелый терпкий мужской аромат, будоражащий и чужой, смешанный с легким ароматом парфюма, цитрусового и свежего. Не придумываю ничего лучше, как вцепиться в него зубами. Кажется, укус приходится в плечо.

– Блять, – выдыхает мужчина таким голосом, точно родитель, который безмерно устал десятый раз подряд объяснять одно и то же непослушному чаду, – если не успокоишься, поставлю раком и выебу без лишних сантиментов. Мне это надоело.

– Вадим, пожалуйста, не надо. Я не хочу. Для меня это впервые. Я еще ни разу не была с мужчиной.

Мужчина вдруг замирает, держа ладонь на моем бедре. Выгибает бровь, пристально глядя мне прямо в глаза. Взгляд у него тяжелый, давящий. Только сейчас замечаю, какие у него глаза. Темно-карие. И бездонные.

– Я, что, похож на долбоеба?

– Нет… – всхлипываю.

На долбоеба и правда не похож. На подонка, мерзавца и беспринципного ублюдка – очень даже. Но не на долбоеба.

– Сколько тебе лет? – вдруг задает он неожиданный вопрос.

Не понимая, куда он клонит, тихо отвечаю:

– Двадцать два.

– И ты хочешь, чтобы я поверил, что в двадцать два года и с такой внешностью ты до сих пор целка?

– Я говорю правду.

– Допустим, если и так, с чего ты решила, что меня это остановит?

– Но вы ведь тоже человек. Вы… вы… разве вы не понимаете? – бессвязно лепечу ему в ответ, пытаясь хоть как-то собрать мысли в кучу, – у вас ведь наверняка есть мама или сестра. Может быть даже дочь. Представьте, что кто-то поступил бы так же с ней. Разве вы не понимаете, насколько это жестоко и неправильно?

Мужчина вдруг расхохотался. Громко. В голос. Даже ткнулся лбом мне в плечо, подрагивая от сотрясающего его хохота. Отсмеявшись, он вновь поднимает на меня взгляд. Тяжелый, как могильная плита. Темный, как беззвездная ночь.

– Ты сейчас действительно пыталась меня разжалобить? Знаешь, меня уже даже не удивляет, что ты целка. Больше удивляет, как с такой наивностью ты вообще до своих лет дожила, дурочка?

Его рука снова тянется к трусикам, он подцепляет пальцами тонкую ткань ластовицы, и я в панике ляпаю первое, что почему-то приходит в голову:

– Вы руки не помыли.

Сама не знаю, почему это говорю: руки он и правда не мыл, но какое это может иметь значение в сложившейся ситуации? Полный бред. Жду какой угодно реакции, в первую очередь полного игнора слетевшей с языка глупости, но никак не того, что мужчина вдруг отстраняется, выпуская мои руки из захвата, и идет в сторону неприметной двери справа от входа. Видимо, санузел.

Подлетаю к входной двери в приват-комнату и неистово трясу ручку из стороны в сторону. Бесполезно. Дверь заперта на замок. Начинаю что есть сил молотить руками по тяжелому деревянному полотну. У меня самая настоящая истерика: я кричу, рыдаю и бросаюсь на двери как обезумевшая.

– Хватит уже с ума сходить, ненормальная.

Вышедший из туалета мерзавец снова хватает меня за талию и снова усаживает на стол. Я продолжаю выкрикивать что-то маловразумительное и нечленораздельное, махать руками и рыдать в голос. Тяжелая горячая ладонь вновь оказывается на моей пояснице, а затылок фиксирует крепкий захват. Мужчина склоняется к моему уху и тихо говорит:

– Успокойся, слышишь?

Он убирает ладонь с моей поясницы и кладет ее мне на горло, слегка поглаживая. Заглядывает мне в глаза.

– Будешь послушной девочкой, так и быть, трахать не стану, – глядя в глаза, говорит так же тихо, опять склоняется к уху и добавляет: – Сегодня.

Его рука отпускает мое горло, ладонь в очередной раз ложится на внутреннюю поверхность бедра и неторопливо двигается вверх, оглаживая тонкую кожу. Он в очередной раз добирается до моих трусиков, сдвигает в сторону ластовицу, и на этот раз я чувствую, как горячие шершавые пальцы касаются самого сокровенного. Испуганно дергаюсь.

– Тише. Тише. Расслабься, – тихо говорит мне на ухо, – руки я, кстати, намыл.

Я замираю, почти не дыша. Второй рукой он так же держит меня за волосы, так что голова запрокинута назад, открывая доступ к шее. Мужчина касается ее губами и слегка прикусывает.

– Поцелуй меня, – шепчет мне на ухо и находит мои губы.

Толкается мне в рот горячим влажным языком. Его поцелуй неспешный и чувственный. Одновременно с этим его пальцы творят что-то невообразимое. Он бережно поглаживает складки там, где раньше меня не касался ни один мужчина, то невесомо, то чуть усиливая нажим, и каждым своим прикосновением вызывает все нарастающую сладкую пульсацию в промежности. Стараюсь отвлечься от этих ощущений, но его движения настолько умелые и чуткие, что я с ужасом ощущаю, как предательски намокаю от его ласки. Мужчина осторожно раздвигает набухшие гладкие лепестки и начинает мягко потирать средним пальцем комочек клитора. Тело наливается томительной слабостью, внизу живота все сильнее скапливается приятная тяжесть. Движения его пальцев, как и поцелуй, нежные и чувственные.

– Давай, цыпленок, кончи для меня, – шепчет мне на ухо, разорвав поцелуй, – я хочу это почувствовать.

Его рот снова накрывает мои губы, от каждого движения пальцев по телу разбегаются сладкие импульсы, и уже через несколько секунд я содрогаюсь в его руках от накрывшего меня десятибалльным цунами бурного оргазма.

Голова слегка кружится, я смотрю на него растерянно, готовая вот-вот провалиться сквозь землю от стыда. Мужчина усмехается, глядя мне в глаза, подносит пальцы, которыми только что меня трогал, к своим губам и… облизывает. Видимо, мне не удается скрыть брезгливость, которая написана на моем лице, потому что в следующий момент он еще раз усмехается и подносит пальцы к моему рту. Я морщусь и отворачиваюсь. Мой затылок снова фиксирует жесткий захват, и он таки просовывает свои пальцы мне в рот.