В этой истории не будет злодея, и не станет героя

Он был не намерен сдаваться тогда, когда почти дошёл до своей цели. Не до столицы или следующего Кольца – ему хотелось иного. Чтобы они оба наконец смогли снять свои маски. В отсутствии других людей в них не было смысла. Хотя бы в миг перед смертью человек должен стать с самим собой честным. Нутро становится видно глазу лишь когда смерть наступает на пятки. Она со всего снимает вуали таинственности. Человек жив лишь настолько, насколько смертен. Деми всегда был готов к встрече со своим концом и приближал его так, как только мог. Софи же сбегала от него с тем рвением, с каким пряталась от всех остальных. Именно поэтому её ещё не нашли. Она не была ни живой, ни мёртвой. Софи никогда не существовало.

– Мы не можем быть уверены в том, что кроме нас остался хотя бы один здоровый человек. Те люди с пушками могут быть и не людьми вовсе. – Голос Деми звучал так уверенно, что Софи оказалась вынуждена к нему прислушаться. «Не всегда же затыкать ему рот». – Разумные тоже способны держать оружие, и нам просто везёт, что мы им ещё не попались. Вернее, это мне повезло, что на меня наткнулась ты, а не они. Раньше вся моя жизнь была одним сплошным везением, но теперь всё не так. Я здесь лишь благодаря тебе. Моя жизнь твоих рук дело.

«Вот ведь дрянь. Он и правда принимает мои заслуги», – глаз Софи вновь нервно задёргался. «Говорит о них так просто, словно и правда верит. Будто всё это замечаю не одна я. Но такие, как он, никогда ничего не видели. Они жили в Центре и не смотрели дальше собственного носа».

– Если тебя устраивает твоя роль, позволь и мне насладиться своей, – продолжал Деми, неотрывно глядя ей прямо в глаза. – Раньше мне приходилось слишком часто общаться с людьми. И я могу быть хорошим, вот только нам обоим это не надо. Ты ведь тоже пытаешься быть честной. Мы ещё ни разу не солгали друг другу. Я теперь лгать не умею, а ты не врёшь только потому, что избегаешь разговоров. Я дам тебе возможность стать услышанной, вот только тебе решать, воспользоваться ею или нет. Знаешь, как обычно ведутся деловые переговоры? Кто-то просит об услуге, другой называет её стоимость. И здесь можно договориться. Ты ни о чём меня не просишь, но знай, что моя помощь стоит бесценок.

– И какая же это помощь? – Софи удалось скрыть свой интерес почти полностью. Она так сильно торопилась услышать ответ, словно парень мог в любой момент от неё сбежать.

– Когда в следующий раз захочешь, чтобы я ушёл, можешь просто сказать обо всём прямо. – От того, что Деми её раскрыл, у Софи загорелись уши. Она стояла спиной к прикрытому окну, и смущения не было видно. По крайней мере, Софи продолжала на это надеяться, но Деми был приучен замечать в людях каждую мелочь, что могла бы прятать их недоверие. Чересчур уж часто Деми играл на публику и точно знал любимые приёмы актёров. – Не обязательно оставлять меня и давать полную свободу. Попроси, и я сделаю всё сам. Достаточно лишь быть со мной искренней. Никому не нравится, когда его провоцируют. И одного слова будет достаточно.

– Речь человека слишком условна. Я всегда действую. – Она подняла голову, но только затем, чтобы он не разглядел блеска в её голубых и отчаянных глазах. Но у Софи опять ничего не вышло. Деми и здесь её понял.

– Любое действие можно назвать, но твои термины совершенно не точны. Ты говоришь, что не жалеешь мёртвых, но сама сочувствуешь родным и Безумным. Сколько раз я слышал от тебя просьбы молчать, но ты любишь те разговоры, что заходят в нужное тебе русло. Слушай, мы можем умереть завтра или уже этой ночью. Так почему бы не стать счастливыми на эту долю секунды и перестать обманывать самих себя?

– Потому что жизнь измеряется тысячелетиями. Одно моё мгновение не сравнимо с чужим часом. Сейчас оно ничего не стоит.

– Или стоит всего времени Вселенной. И с каждой минутой его цена лишь растёт.

Финал. Деми её переиграл. Сказал всё так, как лежало у неё на душе. Возможно, он и был прав, но поверить в это было так же тяжело, как и в то, что в офисах выше когда-то в самом деле жили люди. Им незачем отлавливать самих себя. Только если они не забыли о своей человеческой части. В это Софи никак не могла поверить. Ещё хоть кто-то в этом мире должен оставаться нормальным. Если, кроме Софи, Деми и Разумных, в нём никого не осталось, то смысла бороться дальше попросту нет. «Нужно принять то, что люди последние сволочи. Всем плевать на всех. Ни солдатам, ни людям в Центре, ни Лили с Маркусом нет до меня дела».

– Я поняла, – призналась Софи сразу же, как самая страшная из всех её мыслей ударила в голову с такой силой, что мозг коснулся черепа.

– И что же? – Деми вновь заулыбался, решив, что смысл его слов наконец до неё дошёл.

– Это Разумные устроили здесь западню. Потому что они знают, что люди идут к себе подобным. Никто бы не выдержал двухмесячного одиночества. Мы оказались в Норлэнде в тот самый момент, после которого цикл повторяется. Из всех возможных ящиков я наткнулась на тот, где лежала вакцина. Они нарочно стёрли пыль и приоткрыли жалюзи. Хотели, чтобы её кто-то заметил. – Софи достала из-под набедренной повязки злополучный флакон. Глаза Деми тут же расширились, а улыбка спала. – Я заметила. Так они понимают, что здесь кто-то есть. В нашем мире никому, кроме человека, «пиджи» больше не нужна. Как минимум потому, что больным она не поможет. Один берёт вакцину, а другой ловит его и убирает её на прежнее место.

«Нет больше никаких солдат. Никто не станет меня спасать. Центр может быть давно пуст. Все люди мертвы. Тишины и покоя больше не существует. Совсем скоро сюда придут Разумные»

Всему всегда неподходящее время

«Иногда мне начинает казаться, что я помешался. Прямо-таки сошёл с ума от того, что на меня здесь свалилось. Но что я могу сделать, если мне никак не забыть её лица? Одна ссадина на другой. Каждый шрам скрывался за десятком точно таких же, а на руках не было живого места. Словно она с сотню раз пережила всё то, с чем я сталкивался лишь единожды. Можно подумать, между нами прошла ни одна встреча. Она наверняка видит меня так часто, что мне о таком и подумать сложно. Тяжело представить невозможное, но, всё же, и такое человеку под силу. Потому что её лицо возникает передо мной все те ночи, что мне приходится проводить без сна. Для меня она стала больше, чем просто святой. Она настоящая. Самая настоящая из всех людей, кого я знаю.

Порой я забываю, что на вид она не старше меня. На чьи же плечи я возложил спасение целого мира? Моего мира. Оли и Мегги. Сколько ни думаю об этом, всё больше убеждаюсь в том, что вернее будет спросить иначе: за что Вселенная вынудила меня водрузить на неё такой крест? Он того веса и величины, что ни одно живое существо ещё не выдерживало.

И, всё же, когда весь мир стоит на грани вымирания, ты уже ничему не удивляешься. Порядочный человек в наше время на вес золота, а герой и подавно. Для всего и всегда есть место, с пространством всё всегда просто. Но вот со временем дела идут посложней. Оно никогда не бывает подходящим. Особенно для таких людей, как она.

Родись она чуть позже, свернула бы горы. Не родись вовсе – и я давно свернул бы самому себе шею».

Джеймс Милер

Глава 8

Ключ не зря держался в замке этой самой двери. Не просто так единственная вакцина, которую Софи видела за последние несколько месяцев, оказалась именно здесь. Никто не пришёл бы к ним тут же, как она всё раскрыла, но ближайшая ночь предлагала встречать гостей. Тучи сгущались и беспорядочным ворохом тёмных одеял застилали небо. Кали готовилась вновь обрушить свой гнев на земли Ньюэры. Деми пытался собраться, но усталость едва ли не парализовала всё его тело. Он не боялся, но ждал новой встречи с Разумными как никогда. Предвкушал и надеялся на что-то своё.

Вернуть вакцину в тот самый вид, в каком она была несколько часов назад, было уже невозможно. Софи не помнила точного угла, под которым лежал хрупкий флакон, поэтому не стала сдавать его на место. Разумные наверняка знали, где и как разложены их приманки, потому она решила поступить иначе: снаружи запереть дверь в ту комнату, что имела ключ, и спрятаться прямо напротив. Первые и последние этажи обыщут в первую очередь, но тот самый, куда и должна была забраться жертва – навряд ли. Куда же ей идти, кроме как в удобнейшую из комнат? Точно не в соседнюю, ведь ключа-то там нет. Это лишено всякого смысла!

Каждая из дверей второго этажа была приоткрыта, чтобы след, оставленный на полу пылью, позволил Разумным точно заметить, трогал ли их кто сегодня. Некоторые ручки были выкручены так, что намеревались вот-вот отпасть, и, если бы Софи изучила эти комнаты раньше, то в темноте и не заметила бы такой мелочи, как выпавший болт. Просто пустяк, что мог вырыть им с Деми могилу.

Он был изнеможден до того сильно, что сил на страх и панику не оставалось. Разве что передвигать ногами Деми ещё как-то мог, только вот и в этом Софи приходилось его выручать. С трудом отыскав комнату, в которую можно было забраться и не задеть лишних уловок Разумных, она помогла ему переступить порог. Прятать велосипеды было негде. На прилежно зачищенных улицах выделялся любой инородный элемент. Бежать было некуда. Точнее, Деми не смог бы. После бессонной ночи он бы с этим не справился. Его тело давно молило о перерыве. С того самого момента, как они с Софи встретились.

Часы тянулись так долго, словно были бескрайними и вязкими болотами Нью. Они тонули в них, захлёбывались и забывали о том, что нужно дышать. В бездонном и опасном чреве секунды превращались в сутки, а минуты в года, и спасения от этого не было. Словно живой организм, офис продолжал гудеть и трещать так, будто в здании ещё сохранился рабочий трубопровод. Дождь, не желая церемониться, полил с новой силой и смешал все возможные звуки. Капли пыталась разбить окна, гром сотрясал потолок, а молнии искрили о землю со всё большим усердием. Кали никогда не слабела. Изо дня в день она питала Ньюэру, скользя по жилам планеты, заполняя подземные озёра в литосферных плитах и вырываясь на поверхность гейзерами и родниками. Где-то она была ледниками, где-то – морем, но здесь и сейчас – плотной завесой тумана. Он пробирался во все проёмы и щели, оседал на коже и приминал собой пыль. Молнии просачивались в трещины, заполняли пустоты, наливались огнём и потрескивали в разряженном воздухе.

Софи вслушивалась в каждый шорох, пыталась уловить хоть какой-нибудь посторонний звук, что приблизил бы их беду к концу. Деми давно скатился на пол и головой упёрся в руки, уткнув пару пальцев в угол и принявшись мешать пыль с грязью. Иногда он выглядел так, как если бы находился на своей переполненной мхом поляне. Деми скучал по костру. Софи наверняка знала это потому, что по старой привычке он ещё порывался собирать попавший под руку хворост. Но вместе им нельзя было разводить огня. Малейшее внимание к ним поглотило бы все дороги и поля, словно настоящий лесной пожар.

Вдруг посреди шелеста ночного дождя до её слуха донеслась череда, напоминающая топот нескольких ног пар. Вот только раздавалась она не с улиц. Источник был выше. «Но ведь не могли Разумные всё это время прятаться с нами под одной крышей?».

Деми пришлось проснуться. Софи вновь вжала ладонь в его рот, чтобы ни один лишний звук не коснулся слуха тех, кто скрывался прямо над ними. Он не сопротивлялся, не пытался выбраться и лишь смирно сидел, наблюдая за тем, как она поджимает собственные губы. Если бы у Софи была возможность, она бы закричала. Потому что всё это была её идея. Третье Кольцо, Норлэнд, здание офиса. Софи сама привела их прямиком в чужие лапы. Двух изнурённых и оголодавших. «Еду и так всегда нужно было беречь. До появления Деми ничего не приходилось делить. Нужно дожить до леса, чтобы найти в нём что-то стоящее».

Чей-то тяжёлый и грузный шаг разорвал шум дождя в клочья. Они были повсюду: и сверху, и снизу. Кто-то переступил порог, быстро преодолел весь первый этаж и стал подниматься по лестнице. Ступени никак не хотели выдавать того, кто взбегал по ним, почти не касаясь пола. Их было несколько, и они были разными. Один неумелый, но слишком сильный для человека, другой – исступленный до сумасшествия. Разумные привели с собой Безумных. Один приходился другому славным сторожевым псом, что никогда не просил о ласке, но всегда был на стороне своего хозяина.

Насколько дверей в конце этажа залилось тонким скрипом. Ещё достаточно далеко, но уже слишком близко. Деми пытался казаться бесстрашным, но точно знал, что Софи храбрится за них обоих. Её стиснутые зубы почти трещали, вены на висках вздулись, а глаза застыли, смотря на него так пристально, будто движение ей было чуждо. Зрачок наливался чёрным и пожирал синюю радужку, и с каждой секундой веки раскрывались всё шире. Редкие камни скрежетали под чужими ботинками в самом центре длинного коридора. Капилляры лопнули и врезались в белок десятком красных пятен. Софи думала, что им можно предпринять теперь. Одна мысль отметалась вслед за другой. Для одного было уже слишком поздно, для другого – чересчур рано. Но кое-что было известно ей наверняка.

– Я загнала нас в ловушку. Нам не уйти, – почти неслышно проговорила Софи, вплотную приблизившись к уху Деми. Он тут же это почувствовал. Пахло потом и страхом. От них обоих.

– Если бы я не доверял твоим решениям, то не оказался бы в ней вместе с тобой. – Тем же невидимым тоном ответил Деми, но от того ей не стало спокойней. «Он во всём на меня полагается. Даже сейчас. Лишь бы снять с себя ответственность».

С третьего этажа бегом спустилось тело. Оно остановилось совсем недалеко от них. Встревоженное дыхание заполнило всё пространство между стен. Стало душно. Шёпот пробился сквозь завесу сырого тумана. «Взял», – докладывал кому-то неизвестный, лишь едва разлепляя губы. «Он здесь. Человек». Второй улыбнулся. Софи услышала, как от натуги лопнули несколько лицевых мышц. Словно старые шрамы разрезали скальпелем, да лишь для того, чтобы сделать вещь, недоступную людям. Как оказалось, и больные, и здоровые ещё могли улыбаться. Подобное было под силу не одному лишь Деми.

Тела бродили, а головы заглядывали внутрь комнат, пытаясь узнать, зашёл ли в них кто в этот раз. Ряд уродливых рук тут же сменялся лапами с точно такими же поломанными и обгоревшими пальцами. Они не включали фонарей и не жгли факелов, да лишь в кромешной тьме, освещаемой частыми вспышками молний, изучали расставленные ими капканы. Наверняка им проходилось проделывать это так много раз, что даже здоровый человек сбился б со счёту. Это вошло им в привычку. Жестокая и безжалостная охота. Она была несравнима с Кали, потому что та всегда помнила о милосердии и справедливости.

Деми вздрогнул, когда тайное шествие вмиг преодолело половину оставшегося расстояния и оказалось у того кабинета, что Софи предварительно заперла. Её рука продолжала зажимать его рот, потому он не издал ни звука тогда, когда несколько грузных стуков отпечаталось на бетонной стене неглубокой вмятиной. Разумный не сдержался, Безумные подняли вой и разбежались по коридорам. Кто-то толкнул дверь их комнаты, и та упёрлась в ботинок Деми. Он уже было хотел убрать его и дать проходу открыться полностью, но Софи не дала ему это сделать. Лицо просунулось в широкую щель и уставилось на парочку велосипедов, небрежно устроенных под окном в конце комнаты. Их было не спрятать. Если и сложить под шкафы или стол, Разумные это заметят. Ведь у них всё было высчитано с маниакальной скрупулёзностью. Софи задержала дыхание, Деми в упор смотрел на ту руку, что держалась за торец их двери. «Осталось немного. Совсем немного».

Живой труп не стал пытаться выискивать дальше. Вещи явно были брошены сюда в спешке. Кто стал бы оставлять велосипеды на виду и прятаться тут же прямо за дверью? Глупость. Оправданная и превосходно выверенная глупость. Вдруг все тела вновь сбежались и продолжили держать путь наверх. Ведь кто-то здесь всё-таки есть. Тот, кто взял вакцину, запер дверь и в кабинете сбросил свою ношу, чтобы бежать оказалось проще. Кто-то, кого они примут за Софи.

Она поднялась и выглянула в коридор. Дверь в запертый офис оказалась открыта, как и жалюзи. Молнии сверкали где-то совсем у земли. «У них были запасные ключи». Софи медленно вышла из комнаты и сделала пару шагов по усеянному следами полу. «И почему я раньше их не заметила?», – со злостью на саму себя подумала она, но тут же добавила: «Потому что каждую ночь они снова ворошат старую пыль. Она всегда стоит дыбом потому, что её из раза в раз так ставят». Софи поймала Деми за руку и повела за собой. Им лишь нужно было выждать, пока Разумные не поднимутся достаточно высоко. Тогда, во время шума грозы, можно будет выбить окно и сбежать. Весь первый этаж заполонили Безумные. Их хлюпающие глотки и чавкающие шаги были слышны во всём округе. Они оставались там, но лишь до тех пор, пока где-то сверху, прямо на лестничной площадке, не раздались крики.

Громкий загробный вопль, от которого холодило сердце и закладывало уши. Деми едва не сорвался на крик и вцепился в руку Софи мёртвой хваткой. Ночь; рвущееся от раскатов грома небо; заплывшие туманом окна. Ледяные капли скользили по стёклам, пока испарина выступала на лбу. Паника сковала тело, а ужас пробрал до костей. Он сломал половину и оставил лишь то, что ещё сгодилось бы для бегства. Пускай Безумные поглотят их и разрастутся до той величины, в которой будет не разобрать, один ли человек принадлежит этой пылающей в агонии массе. Лучше так, чем ждать и надеяться, что Разумные не растерзают их кожу, не вырвут мышцы и не разгрызут суставы. А они могли это сделать. Несколько месяцев назад Деми видел, как скелет его старого друга обгладывали людские пасти.

Софи позволила ему держаться за её плечо так долго, как только могла. Голоса поднимались, переливались из одной комнаты в другую и изредка прерывались истошными раскатами грома – это Кали ревела и обливала землю своими горькими слезами. Всё нутро Ньюэры болело. Когда очередной блеск молнии прорвался через открытое окно, Софи вынудила себя забежать в новый кабинет, который выбрала с одним простым требованием: ничто с улицы не должно помешать прыжку. Ей пришлось заставить Деми пойти за собой. Его ноги в очередной раз налились свинцом.

Не было ни стрельбы, ни скрежета металла. Только вот один из Безумных взобрался несколькими этажами выше и залился тяжёлым грудным воем. Разумные завизжали, те, кто был с ними, тоже. Слишком много живых душ на одно здание. Дышать было нечем, и Софи уже было открыла окно, как Деми задержал её, надавив на плечо. В момент она решила, что за ними пришли, и обернулась так быстро, что и не заметила, как парень подставил палец к её губам. Софи могла бы оттолкнуть его и сбежать, как и хотела, но не стала. «Лили всегда говорила, что Кали милостива, и если это так, то поможет ли она тем, кто сейчас над нами? Судьбе плевать на низшие Кольца, но сейчас мы оба внизу. Если удача и будет с нами, то только потому, что здесь Деми».

Время оказалось упущено. Софи поддалась немому уговору Деми остаться. Они прижались к стене за одной из приоткрытых дверей и прислушались. Не было ни звука. Лишь Кали продолжала бурлить в небесах. Неистовая и истошно ревущая. Кровь прилила к голове, и Софи никак не могла успокоиться. Почему она всё ещё здесь? Она должна уйти, скрыться и спасти свою несчастную жизнь, но теперь, когда плечо Деми изредка касается её, ей совсем не верится, что они действительно это сделали. Добровольно остались в логове зверя после того, как им выпал шанс уйти незамеченными. Самый безрассудный поступок из всех, что Софи могла сделать – позволить кому-то решать за неё. «Но ведь то же сделал отец. Я иду в Центр только потому, что он мне так сказал».

Софи поняла, что Безумные ушли, тогда, когда глухой топот сменился плесканием луж. Переполнявшие офис звуки пропали. Словно бы все в момент исчезли с лица Ньюэры, провалившись в пустое пространство. Ветер бил дождём в окна и хлестал бесформенные тела сотнями плетей. Безумные стонали и скулили, но больше не могли вернуться внутрь. Дверь была для них невидима. Длинные и толстые руки щупали стены, гладили стёкла и не находили лазеек. Их заплывшие ноги бродили в тумане, словно плавая в густом молоке. Оно забивало их ноздри и затыкало приоткрытые рты. Никто из них не смог бы произнести и собственное имя, но зачем-то Разумные оставили надрезы на их слипшихся губах. Безрассудство заставило их ещё больше изувечить больные фигуры, и всё для одной простой цели. Изо дня в день первый этаж здания принадлежал Безумным, и каждый должен был это знать. Знать и молиться, что больные не прислушаются к нему в ответ.

Снаружи – тяжёлые шаги налитых инородной жидкостью тел, под плоской крышей – тишина и беззвучье учащённого сердцебиения. Будто всё, что случилось, привиделось в страшном сне. Но всё это было правдой. Запах сырой и обожжённой плоти ещё пробирался под кожу там. Такое ни с чем не спутать. Разумные были в шаге от них, но вдруг испарились. «Воспользовались пожарной лестницей. Но почему не забрали с собой своих Безумных?».

– В чём дело? – спросила Софи, но до того незаметным шёпотом, что Деми лишь с усилием смог разобрать её слова.

– У нас нет еды, – ответил он, наклонившись к ней вплотную. – Совершенно ничего, а город пуст. С голода мы не умрём, но без припасов у нас нет ни шанса. – Деми остановился, задумался и тут же быстро добавил: – Точнее, у тебя нет. Я месяцами питался тем, что давали леса, и посмотри, кто из меня вышел. Я и сам стал как овощ. Сырой и ужасно горький. С твоим телом ты не протянешь на орехах с ягодами и недели.

– Там можно найти и картошку. Но на это нельзя рассчитывать. Рискованно.

– Сегодня ты уже рисковала. – По голосу Софи поняла, что он улыбается. – Когда дала шанс моим идеям.

– Точнее, тебе. Если мы двое – команда, ты тоже должен в ней участвовать. Я устала думать за нас обоих. – Отступив от стены, она развернулась к нему и стала ждать действий. После такого он просто обязан был оправдать её ожидания. – Ну, давай.