ТЫ ЕСТЬ

– Почему ты решила, что мы не знаем? – акцентировал внимание на слове «мы» отец. – Сколько мы живём в этой квартире, лампочки были одни и те же.

Его слова были правдой: они прожили в этой квартире около пятнадцати лет, купив её, когда Рената пошла в первый класс. Квартира в «сталинке», что была недалеко от центра. Виктору тогда пришлось занять денег, ведь он хотел именно такую, но быстро раздал долги – на это у него ушло меньше года, и вложения стоили того. Сейчас они могли позволить себе жить в центре или купить дом в элитном районе, но отец был из другого теста.

Конечно, он мог себе позволить многое и позволял, но, не углубляясь и не бесясь от жира, ведь, по его мнению, он доказал себе, что может добиться того, о чём мечтал, а нажитое приходит и уходит, лишь эмоции и воспоминания остаются. Виктор даже подолгу мог стоять у того косяка, где отмерял рост дочери, подписывая черту датой. А сейчас, на старости лет, думает купить себе дачу за чертой города и ездить туда «отдыхать духом».

Рената подшучивала над ним, обзывая садовником, который может нанять садовников, но в целом поддерживала идею, мечтая о тающих во рту кусках шашлыка в компании небольшой семьи в перспективе. Где будет снимать причмокивающего сына или дочь, сладко улыбаясь при этом, а в этот момент её муж будет целовать в темечко ребёнка.

Под мечтаниями они оказались в магазине, где можно было купить всё нужное: от батареек до люстры к ней, и прошли к отделу света. По пути захватили себе якобы необходимого, после чего пришлось возвращаться ко входу за тележкой, и чуть не забыли, ради чего вообще пришли в магазин, но всё же среди чипсов, станков для бритья, милого щенка, которого можно сшить из бисера, и много чего «остро необходимого» оказались светодиодные лампочки про запас.

На кассе наполнились грузные пакеты, провелась дисконтная карта и вышел средний длины чек. Отец внимательно изучил его, удивляясь, как они набили два пакета, потратив при этом не больше трёх тысяч. Виктор пытался взять пакеты у Ренаты, но она передала только один.

– Дочь, у меня спина больная.

– Поэтому и один пакет. Отдавай тогда его.

– Мне для равновесия, чтобы не скривиться, нужно два.

– Тоже удумал. Я и сама могу дотащить, не маленькая.

– Совсем не жалеешь старика.

– Да какой ты старик? – рассмеялась Рената. – Люди в тридцать старше тебя выглядят.

Виктор, как только умеет он и чего не передал дочери, выпучил жалостливые глаза, плавно опуская их к полу, поникши разглядывая носки своих кроссовок. И ведь это всегда срабатывало с Ренатой, хоть она давно раскусила такую уловку.

– Ой, только не нужно этого, – Рената отвела хмурый взгляд, но периферией видела эту картину из грусти и плача. – Взрослый ребёнок. Хорошо, сдаюсь.

Всё же она передала пакет отцу, после чего он расправился и заулыбался. В целом, он любил так играть на чувствах дочери, якобы старичка уже списали со счетов и ни на что он не пригоден, даже выполнить обыденные вещи. Сейчас, чтобы Виктор не считал, что дочь считает его неспособным донести пакеты, прогуливалась до дома не спеша, чтобы отец точно убедился в своих силах и что Рената полностью доверяет ему в таком деле.

Она рассматривала каждый свежий листик, что извивался под дуновением ветра, ласкаясь под нежными лучами. Рассматривала неторопливые пары, что тоже наслаждались устоявшимся теплом. Читала расклейки на стенах, объявления и вывески кафе и ресторанов, вспоминая, заходила ли туда хотя бы раз и какое у них было меню. Их прогулка обернулась целой экспедицией, что из получаса продлилась до полутора, после чего отец всё же не выдержал и передал один из пакетов.

– Спина болеть не будет?

– Покурю, пока ты изучаешь всё.

Рената кивнула, сжимая губы в недовольстве, и отошла подальше от отца, чтобы не чувствовать мерзкий запах. Теперь же она, добившись того, что отец сдался, могла идти быстрее до дома, но теперь уже Виктор никуда не спешил, поэтому Ренате пришлось ждать его на скамейке у подъезда, ведь ключей она с собой не брала, благо скрашивали её ожидание многочисленные чаты с подругами, которые они создавали на каждый новый случай, иногда даже путаясь в них, поэтому однажды Рената узнала, что ей подарят умную колонку, чтобы, находясь дома, она не болтала со стенами, и феромоны из магазина эзотерических товаров, которые завлекут для Ренаты мужчину.

Но общие беседы собирались в новые и по меньшим причинам: на этот раз в обсуждении, куда им сходить сегодня вечером, ведь все места им довольно-таки приелись, а некоторые испортились, где коктейли всё больше и больше стали разбавлять с водой. Они шерстили по карте и гидам, которые советовали туристам сходить в новые места. Они, может, и местные, но облапошить приезжих и развести их на коктейли, а после никогда в жизни не встречаться – было идеальным вариантом.

Это было немногочисленное отличие Ренаты от подруг: если они хотели, как говорится, поиграться и бросить, то для неё было целью найти достойного парня и разузнать о нём больше за короткое время, а там уже думать – дать ему шанс или игра не стоит свеч. Она была избирательной, а заплатить себе за напиток не считалось ей зазорным, а даже поводом восхититься своей самостоятельностью.

Сейчас же подруги разделились на лагери: кто-то настаивал всё же пойти в известное им заведение, где всё пройдёт гладко, а кто-то жаждал глотка свежего воздуха из недавно открытого клуба в неоновой расцветке, где выйдут хорошие кадры для социальных сетей.

Самая ответственная из них, Ника, устроила голосование, где оставалось проголосовать только Ренате, чтобы перевесить один из вариантов либо поставить в тупик спор.

А она как раз думала вчера ночью о том, что их город настолько большой, но из-за изобилия мест, где можно провести вечер, а то и досидеть до утра, трудно изучать каждое место, если ходить только в одни и те же места, поэтому она выбрала путь новых впечатлений, а не проверишь – не узнаешь, поэтому её палец тыкнул на неоновый клуб.

– Куда так торопилась? – спросил полушёпотом Виктор, неторопливо подошедший к двери подъезда.

– Чтобы тошнить не начало от твоих электронных, – скривила лицо Рената.

Отец передразнил её, открывая дверь подъезда и пропуская вперёд сначала нагулявшихся упитанных котов, чтобы они могли пошкрябать когтями об дверь своих хозяев, сигнализируя, что нагулялись, а после и дочь, что перешагивала лестницу через одну.

Дома они распаковали вот-вот порванные пакеты, раскидывая по местам продукты, а после Рената ушла в свою комнату, чтобы заранее подготовиться к тяжёлой ночи и выглядеть так, будто высыпалась за двое суток, которые была на ногах.

Отец постучал в открытую дверь, чтобы предупредить Ренату, которая увлечённо рисовала стрелки перед зеркалом, освещённым настольной лампой.

– Что такое, пап?

– Снова собираешься куда-то?

– Девочки пригласили.

Виктор грустно выдохнул так, чтобы дочь точно услышала, как он расстроен. Рената повернулась к нему с милой улыбкой, как бы извиняясь.

– Я думал кино посмотрим, – сказал Виктор в коридор, чтобы не нагружать дочь своими «хотелками», собираясь уходить к себе.

– Ну, подожди, – задержала отца Рената у косяка двери, подпрыгивая к нему. – Давай на завтра?

– Завтра я еду на новую точку. Смотреть, всё ли подготовили.

– Ты не рассказывал о новой точке.

– Она и не совсем моя.

– Как это? Получается, собираетесь…

Задумчивое лицо Ренаты, которое сопоставляло факты, засеяло. Засеяло от радости и гордости, зная ответ без слов отца, но из вежливости решила уточнить и убедиться в своей правоте:

– Вы открываете франшизу? Вы правда открываете франшизу?

Всё было понятно и без ответа по стеснительной улыбке отца с почёсыванием щетины, чтобы не утонуть в поздравлениях и похвале, но Рената не могла сдержать радостный визг свершениям отца: он часто говорил о том, как хочет поглотить больше рынка, дать людям возможность поесть вкусно, поесть на каждой точке города, но боялся за потерю качества и долго решал, как сохранить лицо своего детища.

И, видимо, наконец решил, чему Рената была нескончаемо рада, ведь твердила отцу всё это время, что то, что он делает, должно узнать как можно большее количество людей. Поэтому сейчас, радуясь за то, что отец, во-первых, послушал её, а во-вторых, решил расширяться, она повисла на его шее, зацеловывая щёку.

– Какой ты молодец! А что, дочери не нужно видеть новую точку? Какая она? Больше? Или аутентичная? Вот почему ты задерживался! И ведь молчал!

– Стой, стой. Слишком много энергии.

– Тогда я поеду завтра с тобой!

– Но это ведь рано утром.

– Да и ладно! Вернусь раньше. Плюс у меня отпуск, отоспаться ещё успею. Я тобой горжусь.

Проживший достаточно много, в меру суровый, не выказывающий эмоций, Виктор покраснел, словно маленький мальчик, который только что признался в любви. Особо не сопротивляясь, ведь когда его дочь проявляет любовь в таком количестве – не стоит ей мешать, ведь сопротивления ещё больше затягивают в зыбучие пески объятий, поэтому это может продолжаться до самого вечера.

Пережив волну из проявления гордости, пожеланий удачи и автоматной очереди из поцелуев, он оставил Ренату, чтобы она могла собраться к девчонкам, но теперь она не могла собраться с мыслями: какой там макияж, если её отец – целая глыба в своём деле, уважаемый многими?