Сапфир

– Конечно, милая! – Гронидел хотел улыбнуться, но губа отекла и сильно болела. – Твои желания для меня – закон!

– Полебези еще немного – и сделке конец, – предупредила Сапфир.

– Тогда нам пора. – Гронидел встал, подхватил принцессу под локоток и повел к двери.

– Куда ты меня тащишь? – не поняла она.

– В твою комнату. Найдем тебе платье покрасивее и поедем в храм к волхву! Поженимся, пока ты не передумала, огненная моя.

– Сейчас договоришься, – захрипела Сапфир, но сопротивляться не стала.

* * *

Конечно то была авантюра. Но что теряла Сапфир? Без брачного амулета на руке чести и достоинства она бы лишилась. И Дхар бы с ними, но лишиться в придачу и приданого принцесса не собиралась. Кроме того, у нее появится возможность выбраться из замка Света и повидать мир, ведь после свадьбы Гронидел в сопровождении супруги обязан будет навестить брата-короля.

У Сапфир от предвкушения зачесались ладони. Она никогда не выезжала за пределы Турема! Да и все ее знания о Зальтии ограничивались сухими сведениями из книг и рассказами фрейлин и гувернанток.

Сидя в карете и мерно покачиваясь на каждом из ухабов дороги, Сапфир поднесла запястье к носу. Пахло дымом, стелющимся в тумане вечера, деревом, нагретым солнцем, и терпкой настойкой от кашля, которую делали из цветов, растущих в оранжерее их замка. Эти зальтийские духи ей подарила Сурими как раз перед тем, как Рубин вышла замуж за Атана. Склянка из темного стекла и тяжелый аромат – все, что осталось у принцессы на память от этой женщины.

Опустив руку, Сапфир едва не скорчила гримасу отвращения: запястье покрывал витиеватый рисунок брачного амулета. Снять бы его – напоминание о лживых клятвах, принесенных в храме богов, – но Шершень запретил. Ближайший год ей придется демонстрировать свою руку всем и каждому.

Переведя взгляд на супруга, что сидел напротив, Сапфир в который раз попыталась оценить собственное приобретение. Все же темно-синий бархатный костюм туремского дера изумительным образом оттенял его васильковые глаза, а ледяная голубизна шейного платка подчеркивала ровный тон смуглой кожи.

Сапфир прекрасно знала, что Гронидел не чистокровный зальтиец. Его мать была инайкой. И не одни глаза выдавали в нем смешение кровей разных народов. Гронидел унаследовал прямой неширокий нос, в то время как чистокровные зальтийцы сочли бы эту черту лица совершенно невыразительной для мужчины. Губы принца хоть и были пухлыми, но не такими объемными, как у зальтийцев. Ямочка на широком подбородке делала выражение его лица волевым, а вот ямочки на щеках, наоборот, придавали трогательность и безмятежность.

А он красив, этот Зальтийский Шершень. Даже его черные, скрученные в длинные жгуты волосы, подвязанные лентой под цвет костюма, – и те красили этого представителя грешников в миру.

– Почему ты не предложил Изумруд выйти за тебя? – внезапно спросила Сапфир, нарушив молчание. – Она твоя ученица, и у вас с ней достаточно теплые отношения, насколько я могу судить.

Гронидел поднял на нее заинтересованный взгляд и поправил шейный платок.

– Не поздновато ли ты задумалась об этом, возлюбленная моя?

– Не зли меня. – Сапфир щелкнула пальцами, и напротив «любимого мужа» появился огненный шарик размером с грецкий орех.

– Неплохо! – заявил он больше с удивлением, нежели раздражением. – Ты вообще сегодня демонстрируешь такую сосредоточенность и ловкость в управлении маной, что я невольно задумываюсь, где ты этому научилась.

– У тебя, конечно! – Сапфир снова щелкнула пальцами, и шарик исчез.

– Конечно, – с безразличием произнес он.

– Так почему я, а не Изумруд? – снова спросила принцесса.

Гронидел размял плечи, потянулся и полулежа развалился поперек сиденья.

– А ты не спросила себя, почему сестра покинула замок Света до летнего отдыха и не вернулась туда после?

– Почем мне об этом знать? – пожала плечами Сапфир. – Мы с Изумруд уже год как не разговариваем, если ты забыл.

– Я сказал «себя спросила», а не ее, – злорадно уточнил Шершень.

– Я не занимаю голову пустыми размышлениями о бытии сестер.

– Как скажешь. – Шершень отвернулся, а у Сапфир засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.

– Она перестает контролировать дар? – спустя минуту обоюдного молчания произнесла принцесса.

– Она никогда его не контролировала, – под скрип колес ответил Гронидел. – Я сделал для нее тиару с камнями-юни, блокирующими дар. Думал, она будет изредка ее надевать, чтобы отдыхать от чужих мыслей, но Ордерион сказал, что теперь она с ней не расстается. Твоя сестра медленно сходит с ума, и никто в вашей семье не желает этого признать.

– Ой, ну не неси бред, – повысила тон принцесса. – Изумруд – самая ответственная и умная из всех нас, да простит меня Рубин за мой длинный язык. Хочет носить юни изменений постоянно – так тому и быть.

– Зависимость от тиары – признак слабости, а не силы, – так же громко ответил Шершень. – Я знаю, как сходят с ума ворожеи. История с тиарой и нежелание твоей сестры возвращаться в школу – тревожные звонки.

– Скажи об этом Рубин, – посоветовала Сапфир. – А еще лучше – поговори с Изумруд!

– Говорил с обеими. Все без толку. Изумруд опускает руки, а туремская королевская семья делает вид, что все в порядке.

Сапфир задели его слова. Бесчувственной она никогда себя не считала. А сестры для нее… Внезапно во рту появилась горечь. И с Рубин, и с Изумруд у Сапфир отношения давно разладились. Дружная семья рассыпалась. У Рубин теперь новый статус и другие заботы. У Изумруд – дар читать мысли и злоба на Сапфир за совершенный проступок. Вместе с тем многие в школе старались обходить Изумруд окольными путями, так же как это делала Сапфир, ведь кто по собственной воле захочет вручить свои мысли другому? Наверное, по этой причине Сапфир никогда не видела младшую сестру в компании друзей или сверстников.

Неожиданное открытие заставило принцессу поморщиться. А ведь ее младшая сестра незаметно для других превратилась в изгоя. Точно такого же, каким стала Сапфир. Только в Изумруд нет той силы воли, того характера, что способны помочь пережить это и сохранить трезвость ума. С другой стороны, трезвым свой ум даже Сапфир не удавалось сохранить надолго.

– Буду в Звездном замке, сама с Рубин на эту тему поговорю, – констатировала принцесса и, подобно Грониделу, весьма неженственно развалилась поперек сиденья.

– Тебя туда пока не пригласили, – престранно заметил Шершень.

– Там мой дом! – возмутилась Сапфир. – Мне приглашение не нужно! Кроме того, ты что думаешь, Рубин не захочет увидеть меня после того, как получит сообщение о нашем поспешном тайном браке?

– Прости, что напоминаю, но пока ты не овладеешь даром управления огнем, возвращать тебя в Звездный замок никто не собирается. Даже на время.

– Да как ты смеешь?! – возмутилась Сапфир.

– Нужно смотреть правде в глаза, а не витать в облаках, – разозлился Гронидел. – Ты едва заживо не сожгла королеву с наследником трона. Тебя пощадили только потому, что ты еще и любимая сестра. Ты же понимаешь, что Ордерион мог сразу убить тебя? Если бы не Рубин, от тебя бы и мокрого места не осталось. Более того, ты не думала, почему Ордерион за этот год ни разу тебя не навестил?

– Зачем ему меня навещать? – насупилась Сапфир.

– Он – глава ордена повелителей силы маны. А ты, – указал на принцессу Гронидел, – проблемная ученица, которая живет в замке Света на довольствии королевской семьи!

– Это и мои средства тоже, – прошипела Сапфир. – Так что я никого не обираю!

– Ордерион избегает встреч с тобой, чтобы сгоряча ненароком не прикончить тебя! – повысил тон Гронидел.

Сапфир оказалось нечего на это ответить. У короля Орде есть веские основания ненавидеть ее.

Принцесса отвернулась к окну, пережевывая мысли о том, что в Звездный замок больше не вернется. Быстро же она дома лишилась. Для этого понадобился даже не год, а всего-то один короткий разговор с Шершнем.

Небо заволокло тучами, и краски за окном посерели. От замка Света до ближайшего храма богов ехать верхом около часа. Однако Сапфир надела свое лучшее платье – зеленое с золотыми вышивками – и отказалась забираться на лошадь. Все же на собственную свадьбу, пусть даже фиктивную, пусть даже где-то в дальнем захолустье, принцессе хотелось явиться нарядной и красиво причесанной. Повезло, что новая компаньонка помогла ей заплести и уложить волосы, а не то от прически пришлось бы отказаться. Гронидел, стоит отдать ему должное, проявил такт и терпение. Он одолжил одну из почтовых карет замка Света и оплатил услуги кучера. Они плелись к храму богов не меньше пары часов. Теперь ехали обратно.

Пошел дождь. Стук тяжелых капель по крыше кареты с каждой минутой лишь нарастал.