Между Вороном и Ястребом. Том 2

– Ну, Флориморда я мог бы взять с собой и так, – улыбнулся Аластор. – Только боюсь, что он не поладит с местными котами. А что касается остального… – Он на мгновение задумался, а потом спросил: – Скажи, Береника, ты же любишь свою утку? А помнишь павлинов, которые живут в королевском зверинце? Они красивые, верно? Хотела бы ты потерять свою утку, взамен получив павлина?

– Потерять Крякси? – ахнула Береника. – Нет, ни за что! Не нужен мне никакой павлин! Даже самый красивый – все равно не нужен!

– Вот видишь, – снова улыбнулся Аластор. – Я люблю это место таким, какое оно есть. Да, здесь нет фонтанов и парка, нет галерей и лишних комнат для ваших фрейлин… Но здесь живут воспоминания о моем детстве, а оно было таким счастливым! Если я снесу поместье и построю на его месте дворец…

Он замолчал и взглянул на Беренику, ожидая ответа. Лучано затаил дыхание и превратился в слух, как, похоже, и все за столом.

– Ты их потеряешь, да? – тихонько сказала Береника. – И дворец тебе их не заменит. Я поняла, братец. Дело не в том, что красивее, а в том, что ты любишь. Или кого…

– Ты все верно поняла, Береника, – кивнул Аластор. – И я очень рад этому!

– А я тоже все поняла! – поспешно сообщила Алиенора и дернула сестру за рукав: – Ну, сама подумай, зачем нам здесь фрейлины? Ты что, хочешь, чтобы нас опять никуда не пустили? Ни в лес, ни к реке, ни даже просто на дерево залезть? Тетушка Джанет обещала научить меня печь пирог с печенью! И показать, как обрезают розы! А дядюшка Себастьян сказал, что у той лошади, на который мы в прошлый раз катались, родился жеребенок! Я хочу посмотреть жеребенка и покормить его! А братец Аластор и так видит лорда-канцлера каждый день, пусть отдохнут друг от друга! Я ведь правильно все поняла, братец?!

И она с триумфом посмотрела на Аластора, гордо задрав очаровательный носик.

– Конечно, Алиенора! – заверил тот, едва сдерживая смех. – Ты тоже совершенно права. Я очень ценю лорда Аранвена, поэтому нам с ним просто необходимо иногда отдыхать… обоим… Так что мы сейчас допьем шамьет, и матушка покажет вам, как печь пирог. Надеюсь, мы съедим его на ужин! И на конюшню я тоже схожу с вами и с батюшкой. Посмотрим на жеребенка и обязательно его покормим!

Сияющие, словно в шамьет им плеснули солнечных лучей, девочки едва не запрыгали на стульях, ожидая, пока взрослые встанут из-за стола. Похоже, величественная невозмутимость, подобающая столь высоким особам и с таким трудом привитая им грандсиньорой Мэрли, осталась в Дорвенне вместе с парадными платьями и туфельками из золотой парчи. Но если выбирать между этой самой невозмутимостью и пирогом с печенью, да еще бросить на нужную чашу весов жеребенка и розы… Тут и выбирать нечего, м?

– А тебя я хочу кое с кем познакомить, – обернулся к нему Альс, когда они вместе вышли из столовой. – Давно обещал, между прочим, вот и выполню.

– Познакомить? – удивился Лучано. – И с кем же?

– Увидишь, – загадочно пообещал Аластор и усмехнулся, словно подумал о какой-то шутке. – Помнишь, я говорил, что ты кое на кого похож?

– М-м-м… – насторожился Лучано. – Еще бы! Ты и правда обещал… Жду не дождусь, когда увижу эту таинственную личность! Правда, я привык думать, что на целом свете имеется только один такой великолепный синьор как я…

– И очень скромный, – фыркнул Аластор, ведя его, почему-то, на половину прислуги, а затем и вовсе спускаясь куда-то в сторону кладовых. – Это у вас с ним тоже общее! А, вот и он! Прошу любить и жаловать! Сударь Паскуда, подите сюда!

Угольно-черная тень вывернула откуда-то из-под лестницы, сверкнула в их сторону глазищами подозрительно знакомого цвета, небрежно сплюнула на пол матерую крысу с перекушенным хребтом и коротко мявкнула. Крыса бессильно скребла по полу коготками и даже – вот ведь живучая тварь! – попыталась уползти, но здоровенный черный котище, гладкий и лоснящийся, словно смазанный маслом, придавил ее лапой и вопросительно посмотрел на Лучано с Альсом. В глазах у него стояло легкое раздражение виртуозо, которого отрывают от работы, причем непонятно – ради чего.

– Лучано, это Паскуда! – провозгласил Аластор, ухмыляясь. – Паскуда, это лорд Фарелл. Он, как и ты, тоже мастерски ловит крыс и умело обращается с кувшинами!

– Это ты сейчас кому из нас двоих сказал? – серьезно поинтересовался Лучано.

Раздражение в круглых котовьих глазищах, янтарно-золотых с явным зеленоватым отливом, сменилось высокомерным недоумением. Так мог бы смотреть маэстро Коррадо, которому сказали, что какой-то гончар лепит и продает на рынке точь в точь такие же славные статуэтки. Окончательно бросив крысу, хвостатый маэстро Паскуда сел на пол, задрал заднюю лапу и очень выразительно лизнул себя пониже хвоста.

– Вы мне тоже с первого взгляда приглянулись, блистательный синьор, – согласился Лучано и ласково уточнил у Аластора: – Паскуда, значит, м?!

Тот опасливо сделал шаг назад и развел руками:

– А разве не похож?! Ты приглядись к нему получше, вы же как потерянные в детстве братья! И, между прочим, еще неизвестно, кому этим сравнением я делаю комплимент! Сударь Паскуда – знаменитый крысолов, к нам даже соседи приезжают за котятами от него!

– О, ну если так… – Лучано усмехнулся и, сделав шаг, опустился на одно колено, присматриваясь к тезке. – Поздравляю с очередной победой! Крысы – мерзкие твари, примите мое искреннее восхищение вашим мастерством.

Он осторожно протянул руку, давая коту возможность уклониться, но тот с достоинством боднул мохнатой головой ладонь Лучано и даже потерся об нее, впрочем, недолго и явно из вежливости. А потом снова подхватил крысу и выразительно глянул, намекая, что занят.

– Бон аппетито, – пожелал ему Лучано. – Загляните ко мне вечерком, синьор Паскуда. Угощу вас чем-нибудь вкусным как мастер мастера, помурчим о наших крысоловных делах и милых кошечках. Вы, должно быть, тот еще блестящий кавалер, м?

– Так и знал, что вы споетесь, – хмыкнул Аластор. – Может, ты его с собой заберешь?

– Зачем? – удивился Лучано, вставая и провожая взглядом величественно удаляющегося тезку. – Здесь он грандмастер кошачьей гильдии, первый в своем ремесле, а там будет одним из многих котов на кухонной службе вашего величества. А если я возьму его в покои, этот синьор мигом заскучает, он ведь наверняка не мыслит жизни без охоты.

– А еще у тебя Перлюрен слишком ревнив, – поддразнил его Альс, и Лучано кивнул, улыбаясь не столько шутке, сколько тому, что Аластор, покинув дворец, будто сбросил усталость и напряжение вместе с королевским нарядом.

– Да, соперников он не потерпит, – согласился Лучано, выходя за Аластором во двор. – Синьор Перлюрен дель Енотто разве что Флориморду благоволит и то лишь потому, что считает его миску своей. А молодой здоровый кот, еще и с таким норовом, еду без боя не отдаст, и последнее, чего я хочу, чтобы моя комната превратилась в дуэльную площадку для двух бандитто.

– Разумно, – согласился Аластор. – Да и куры на дворцовой кухне целее будут. Что ж, мне тут еще один старый долг вернуть нужно, пойдешь со мной?

За старым долгом, что бы это ни было, явились заимодавцы такого удивительного вида, что Лучано снова вспыхнул от любопытства. Четверо здоровенных детин северного обличья – хоть сейчас в дружину к ярлу Ольвару! – ожидали возле парадного входа в поместье. Высоченные, светловолосые и светлобородые, похожие, как будто их в одной форме вылили, только один – старше.

И одеты они были на сходный манер – в шерстяные штаны и ярко-синие рубахи из плотного льна, кожаные широкие пояса вроде того, который Лучано подарил Аластору, и щегольские сапоги, которых не постыдился бы даже дворянин. Судя по этим сапогам, по яркой красно-белой вышивке на новых рубахах и по бусинам, вплетенным в бороды – серебро недурной работы – если четверка и была простолюдинами, то далеко не из бедных.

Завидев Аластора, все четверо поклонились – неторопливо, с достоинством и далеко не так низко, как следовало бы кланяться своему лорду. Еще и королю, между прочим! Да, не похоже, что этот квартет – обычные крестьяне. Наемники? Или ремесленные мастера из вольных?

Подойдя ближе, Лучано потянул носом…

– Кузнец? – догадался он, едва вдохнув неистребимый запах дыма, угля и горячего металла.

Одежду-то сменить можно, как и вымыться, но дух кузнечного ремесла пропитывает кожу и волосы так, что не ототрешь.

– Он самый, вашмилсть, – с достоинством ответил старший и обратился к Аластору: – За расчетом мы, милорд. Управитель предлагал заплатить, да только мы не с ним, а с вами договаривались.

– Помню, – кивнул Аластор и обвел взглядом всех четверых. – А что же Томас не пришел?

– Так он уже расчет получил, – хмыкнул кузнец и погладил короткую окладистую бороду. – Сразу, как дырка закрылась, так и забрал, что ему причиталось. Дом подновил, коров купил пару… Врать не стану, помощь от него в деле была немалая, да и мы хорошо потрудились. Если всех зверюг сосчитать, то по двадцать восемь флоринов серебра на каждого, значицца. Мастер Кельмас принятым шкурам точный счет вел, можете у него спросить.

– Зачем? – удивился Аластор. – Что я, не знаю тебя, что ли? Ты, Мартин, своего не упустишь, но и лишнего не запросишь. Сто двенадцать флоринов, значит. Серебром дать или золотом?

– А это, милорд, как вам угодно, – расплылся кузнец в совершенно людоедской улыбке, обнажая крепкие белые зубы. Похоже, слова Альса ему пришлись по душе. – Монета, она монета и есть, всякая пригодится.

– Ну, держи. – Аластор полез в поясной кошелек, отсчитал несколько золотых и горсть серебра, высыпал в кожаный кошель, подставленный кузнецом. – Пересчитывай.

– Да уж мы вам тоже поверим, – хохотнул кузнец без всякого почтения, и сыновья его заулыбались. – Если королевское слово дешевле сотни серебрушек окажется, то и вправду Баргота ждать надо!

– Погоди, еще не все, – отозвался Аластор, снова покопавшись в кошельке, и раскрыл ладонь, на которой блестело пять массивных золотых кругляшей с какой-то чеканкой. – Бери, Мартин. По одному тебе с сыновьями и Томасу передайте. Та семья, в которой эти знаки будут храниться, моим личным указом навсегда освобождается от любых налогов и пошлин. По наследству передать можно или в приданое дочери отдать, а продать нельзя – на каждый знак есть грамота именная, у мэтра Кельмаса получите.

– Это что же… от всех податей? – Кузнец потер затылок, глядя на ладонь Альса вмиг заблестевшими глазами. – Прямо-таки от всех?! И внукам даже?!

– Пока на троне Дорвенанта сидят Дорвенны, – подтвердил Альс. – Бери, заслужили! Вы мне, считай, родной дом сберегли и людей спасли.

Сунув медальоны Мартину в огромную лапищу, он сгреб кузнеца в объятия и крепко стиснул. Отпустил, повернулся к его сыновьям и по очереди обнял всех троих.

Лучано, смутившись, смахнул некстати навернувшуюся слезу – это, наверное, запах гари от четверки снова долетел. Ну невозможно же, как несет!

– Благодарствуем, ваше величество, – дрогнувшим голосом сказал кузнец и тоже подозрительно шмыгнул носом. – Вот всегда знал, что из вас большой толк выйдет. Как мы с парнями услыхали, что вы, значит, корону надели, так и подумали, что жить станет полегче. У вашего-то батюшки хорошо, не то что на других землях… А теперь и весь Дорвенант выдохнет, как лошадь распряженная…

– Ну, перехвалишь, – светло улыбнулся Аластор, будто сияя изнутри. – Я тебе еще за секиры должен, которыми ты меня владеть научил. Если бы не они… С одной рапирой точно бы не справился! Может, дворянство хочешь? Знаю, что тебе не нужно, зато парни твои смогут в армию пойти офицерами. Да хоть ко мне в дворцовую охрану возьму!