О российской истории болезни чистых рук

24

Всему свое время и новоявленная религия, основанная на обращении к душе и сердцу человека, во все времена являлась всенепременным благом, потому что не может быть ничего хуже язычества с его поклонением камню, дереву или науке, которая подчас в вопросах человеческого бытия зачастую занимается именно ворожбой и гаданием на кофейной гуще.

Но все это никак не от подлого желания кому-либо во всем насолить или тем более навредить, а просто своего подлинного опыта у нее пока еще никак не хватает, ну а с темным российским народом (в глубинке) так и вообще строить светлое завтра было и впрямь истинно немыслимым начинанием.

25

Проникнуть в саму его душу можно было одной лишь стилизацией фольклора, а также еще и путем посильного создания общественных групп, что до чего наглядно бы еще занялись отстаиванием интересов простых граждан пред буквально любой всегда донельзя нечистой на руку властью.

Ну а все на свете разом безоговорочно сокрушить, дабы построить на его месте нечто совершенно во всем более чем невероятно новое…

Нет, уж нечто подобное никак не пришло бы хоть сколько-то в голову ни одному из тех прежних властителей дум.

Они вот действительно в свое время желали породить некую иную будущность, а вовсе не воссоздать далекое и давно всеми нами порядком подзабытое прошлое, как то всенепременно захотелось осуществить всем тем очень даже находчиво вкрадчивым и безжалостно сладкоречивым господам комиссарам.

А, впрочем, их крайне недалекий и невежественный ум с элементарной правдой и логикой дружил, куда ведь, собственно, значительно менее, нежели чем, то вообще некогда было у их самых так явных предшественников испанских инквизиторов.

26

Мракобесье прежних религий являлось, по большей части, вполне еще самым однозначным следствием беспокойно ерзающего на одном месте старания уж до чего яро остановить движение духовного прогресса, однако развернуть его всецело раз и навсегда вспять буквально никто тогда даже и не пытался.

Появление каких-либо новых верований в прошлом всегда ознаменовывало ту сколь неизменно наилучшую будущность для всех тех последующих поколений и вовсе не в некоем чисто декларативном смысле, поскольку все эти другие и лучшие жизненные постулаты, безусловно, было вот впоследствии ярко воплощены в самые простые и совершенно наглядные реалии.

27

Не иначе как, а появление чего-либо нового всегдашне являлось исключительно резким поворотом к свету высших истин и вполне одинаково это, касалось как Христианства, да и в той же мере Ислама.

Причем это именно в свете самой наглядной отрешенности всех тех присягнувших им на верность народов от всего того древнего культа деревянных божков.

До появления пророка Магомета арабы нисколько не были хоть сколько-то более цивилизованными людьми!

Что, однако, всецело является следствием тяжелой жизни в безводной аравийской пустыне, где без сущей жестокости их предки попросту до чего неизбежно бы попросту вымерли.

Их ненависть к женщине с ее детородной маткой и многоженство объясняются внешними условиями, большой детской смертностью, а также еще и весьма ведь подчас внезапной опасностью перенаселения.

Арабы это очень даже достойные люди и вовсе не надо бы огульно приобщать весь Ислам к выходкам отдельных негодяев.

Можно сказать, что арабы просто-напросто переживают в нашем сегодняшнем мире – европейские средние века.

В то время как Россия в 20 столетии прошла через совершенно ту же самую смутную эпоху революций, религиозных войн, убийств королей и королев, что имели место в столь незапамятной Западной Европе 16—18 столетия.

28

Попросту само наличие новейших технологий разве что лишь удесятерили тяжесть всей той и без того крайне весьма ее нелегкой участи.

И все это как есть лишь в связи с тем, что были, они уж явно донельзя всеобъемлюще яростно пущены в дело теми самыми новоявленными диктаторами в целях, значительно более продвинутого воздействия на психику простых граждан, и это, кстати, более чем непреложный факт всей этой нашей широкой общественной жизни.

Но речь тут идет о том самом исключительно общем развитии цивилизации, а вовсе не о разных судьбах для тех или иных народов.

Поскольку даже если разговор у нынешних историков, и ведется о каких-либо сугубо отдельных государствах, однако же, с точки зрения историка далекого грядущего, вся эта наша теперешняя локальность, скорее всего, окажется одним тем еще внешним, весьма ведь только условным явлением.

В полнейшем и более чем столь этак вполне однозначном тому соответствии, как и мы сегодня, вовсе нисколько не делим большие народы на те мелкие племена, из которых, они некогда состояли, в поседевшей, словно лунь глубине веков.

Однако есть ведь то самое размеренное, степенное и во всех его деталях досконально продуманное развитие, ну а есть тот безликий, смертоносный террор, осуществляемый только затем, дабы создать единое стадо с одним великим кормчим во главе.

И разве не ради цели последующего полнейшего обращения народов шестой части суши в сущую повальную зимнюю спячку, (в плане развития всей их творческой мысли) лекарям общественных язв большевикам так уж и понадобилось разделить в целом единое общество на какие-то эфемерные классы, социальные слои.

29

Одним из наиболее отрицательных проявлений данного безнадежно неверного подхода ко всей общественной жизни в конечном итоге и стало, то, что творческие люди в СССР попросту оказались начисто лишены всяческого свободного доступа к более-менее конкретному, (и что тоже важно) публично выраженному обдумыванию путей всего того дальнейшего общественного развития.

А самым прямым следствием этого и стала сущая заброшенность истинных интересов народа, а также духовная слепота простых граждан, что вовсе ведь нескоро прозрели после потери духовного (и прежде всего религиозного) зрения.

Это со всеми ими разом случилось именно из-за «очень даже ярко отсвечивающего снега» отчаянно кретинически восторженных мечтаний о самой что ни на есть наилучшей судьбе для всего того безмерно огромного человечества.

Здравия желаю карикатурно-плакатный здравый смысл!

30

И надо бы заметить, что те нисколько уж ранее почти совсем не питавшие друг к другу никаких особо критически серьезных претензий прослойки общества, были зачем-то вдруг внезапно наделены их и впрямь до чего якобы извечным, словно и сам этот мир – этаким тяжким безвременно яростным противостоянием.

А между тем простому пролетарию всегда была нужна нормальная зарплата, ну а ко всем на свете мировоззрениям он был просто-напросто глух и более чем бестрепетно совершенно равнодушен.

И уж во всяком случае, его нисколько не интересовала, вся эта непрерывная, нескончаемая и неравная битва сознательного пролетариата за его, куда более достойную, светлую жизнь.

Ему-то были нужны самые конкретные и весьма прозаические вещи, как скажем короткий восьмичасовый рабочий день, уважение мастера, и снова хотелось бы то заметить никак не унижающая его достоинства зарплата, ну а политика его всегда затрагивала вовсе не как кота сметана, а куда ведь точнее, словно того цепного пса заедающие блохи.

31

Да только для всех тех господ коммунистов именно эта неравная борьба между противостоящими классами за их личные (читай шкурные) интересы и была, несомненно, важнее всех тех других тяжких и сколь непосильных противостояний…

Поскольку как раз в этой неравной борьбе им, в конце-то концов, и предстояло еще победить, а тем самым и отвоевать себе наиболее достойнейшее место под солнцем.

А своя отчизна была ведь для них явно никак не единственной, пусть и пропахшей клопами бесправия и крепостничества родиной.

Нет, уж теперь ей явно как оказывается, предстояло быть только лишь тем вовсе ведь пустым местом, где живут, жируют и правят бал те совершенно бессовестные угнетатели простого рабочего люда.

Ясное дело, на шее народа вольготно рассевшись, они-то его толкают в огонь и смерть за одни лишь свои собственнические капиталистические интересы…

Ну а в иных заморских странах, однозначно так столь уж сыто и пьяно обитают и заедают своих рабочих те самые разве что лишь только ликом другие жуткие эксплуататоры, однако все они в точности те проклятые поработители народных масс.

Они себе, понимаешь ли, ваньку валяют, а это и впрямь сколь неизбежно еще весьма так затем отдает сердечною болью в широкой пролетарской груди из-за всех же столь гулко зудящих в чьем-либо ухе рассказов об совершенно неправедно нажитой роскоши.

32

И вот по всему необъятно широкому миру все эти злостные злодеи буржуи вполне уж толково делят промеж собой владения, земли и угодья.

Ну а тем столь донельзя обиженным их всегдашним угнетением народам если чего от всего этого вообще и прибавляется, то это разве что в том весьма и весьма еще столь незатейливом смысле явного вреда, увечий и безвременной смерти.