В оковах холода и страха: американский перевал Дятлова

– Ну как тебе сказать, мой дорогой доктор… Мы же с русскими не дружим.

– Это плохо, – покачал головой Теодор. – Дружить надо со всеми…

– Почему это не дружим? – поправил водитель Матиаса. – Да, возможно, наши с ними отношения не самые лучшие, но кое-какие дела мы все же делаем вместе.

– Это ты о чем? – Гэри непонимающе глянул на приятеля.

– Да что с тобой? – удивился Мадруга. – Кто же тогда полетел с русскими в космос? Об этом я хотел сказать еще раньше, но мы заговорили о другом, и я забыл. Три года назад я смотрел по телевизору, как состыковались американская и русская космические станции.

– А-а-а, ну конечно! – Матиас прищелкнул пальцами. – Действительно, во время специальной космической программы «Аполлон-Союз» мы даже забыли о разногласиях. Я тоже смотрел по телевидению этот исторический момент: три наших астронавта и двое русских жили в космосе около двух суток.

– Они передавали на Землю все, чему были свидетелями в космосе, – продолжал Джек. – Их спрашивали журналисты всего мира, и они отвечали на вопросы. Но больше мне запомнился момент, когда американский и русский командиры станций пожали друг другу руки и поздоровались по-английски и по-русски. В ответ на это все на Земле захлопали в ладоши.

– Вот так-то лучше! – заулыбался Теодор. – А то Гэри уверяет, что русские… э-э-э… нас к себе не пустили бы.

– Ничего, я попробовал бы их уговорить! – воодушевленно пообещал Стерлинг. – Рассказал бы им об Иисусе и о том, что надо быть добрыми даже по отношению к недругам. Может, мы почитали бы вместе что-нибудь из Евангелия.

– Отлично, нашему проповеднику и карты в руки, – улыбнулся Гэри. – Уж ты бы точно заболтал русских пограничников.

– Мы могли бы написать письмо мистеру Картеру, чтобы наш президент поговорил с президентом русских, если моя проповедь на него не подействует, – продолжал мечтать Стерлинг. – Это могло бы спасти ситуацию.

– Ну ты и скажешь, Билл, – расхохотался Матиас. – Чего мелочиться, зачем писать письмо, если можно позвонить по телефону. А что касается твоей проповеди… Разве тебе не известно, что в Советском Союзе вообще нет верующих?!

– Как это – нет верующих?! – глаза Стерлинга полезли на лоб. – Совсем?! Ты, наверное, шутишь.

– Ни капли, – категорично заявил тот, однако, мгновение помедлив, добавил: – Я читал об этом в газетах… Хотя кто его знает, может, несколько человек и найдется. Ведь мы люди умные и знаем, что никогда нельзя полностью верить тому, что пишут журналисты.

Уильям изумился, и это было видно по его лицу. Как? Целая страна – и, насколько ему известно, страна огромная, – в которой нет ни единого верующего?! Просто страх какой-то. Услышанное настолько отрезвило его, что он мгновенно перестал летать в облаках и вернулся на землю, вернее, на переднее сиденье салона «Меркьюри Монтего».

– Нет, уучше написать президенту письмо! – неожиданно произнес Джеки, возможно, услышав из тирады Гэри лишь одно ненавистное ему слово – «телефон». – Тоуко зуонить ему не надо…

– Отчего же, Джеки? – обратился к нему Теодор. – Это все, наверное… э-э-э… из-за твоей нелюбви к телефонам?

– Да, – кивнул тот. – Мне теуефоны ужасно не нрауятся…

– Мы в курсе, – подтвердил за всех Матиас. – А почему ты их так ненавидишь, дружище? Давно, кстати, забываю тебя спросить об этом.

Хьюэтт только вздохнул вместо ответа и опустил голову, явно не желая распространяться на эту тему. Однако Вэйер, ласково потрепав умолкшего друга по плечу, поспешил ему на выручку:

– Хорошо, я скажу вам вместо Джеки. Понимаете, в чем тут дело, – он легонько обнял сидевшего рядом с ним товарища. – Ему почему-то кажется, что человек, когда говорит с ним по телефону, должен… э-э-э… уменьшиться и поместиться в телефонную трубку, отчего ему должно быть очень больно. Я тысячу раз говорил ему, что это не так, но Джеки до сих пор мне не верит.

– Да, мистер Хьюэтт рассказывал мне что-то похожее, – подтвердил его слова Уильям. – Он уверен, что у Джеки… Забыл, как это называется… – парень приложил руку ко лбу. – Ах, ну конечно: навязчивая идея! Однако врачи успокоили его и сказали, что это когда-нибудь пройдет.

– Ну да, – согласился Матиас. – Все когда-нибудь проходит. Время, друзья, удивительно быстро летящая штука. Кажется, совсем недавно я бегал за мячом в футбольной команде «Центурионов» Оливхерста, а теперь – пожалуйста, забрасываю мяч в корзину за «Аллигаторов» Юба-Сити!

– И что ты находишь лучшим для себя, Гэри? – спросил Мадруга.

– Как тебе ответить… В каждой игре имеются свои прелести, Джек!

– Так мы будем сегодня есть или нет? – напомнил всем Теодор, пока в автомобиле стояла тишина.

– Да, действительно, – поддержал его Гэри. – Надо последовать совету нашего мудрого Медвежонка и ударить по еде немедленно!

Итак, по дороге из Чико ребята устроили настоящее пиршество. Надо думать, что в расправе над лакомствами от Теодора никто не отставал. Пока Уильям и Джеки распаковывали пироги, срывая с них обертку, Гэри, порывшись во внутреннем кармане своего легкого пальто, извлек на свет божий маленький складной консервный нож.

– Давайте-ка сюда ваши сладости! – улыбнулся он. – Сейчас я буду их разделывать.

После его слов ребята как по команде воззрились на приятеля. Водитель на мгновение тоже обернулся к Матиасу:

– А-а-а, старый знакомый! Давненько я не видел этого славного армейского изобретения.

– Я с ним вообще никогда не расстаюсь, – ответил Гэри, открывая нож. – Мало ли когда в нем будет нужда. Сегодня-то уж точно пригодится.

– Што это у тебя? – удивленно прошептал Джеки, внимательно рассматривая предмет в руках друга.

– Славное армейское изобретение, как только что сказал Джек, – вновь улыбнулся Матиас, подмигивая товарищу. – Универсальный консервный нож «П-38».

– А пачиму такой мауенький? – не отставал Хьюэтт.

– Ничего, он хоть и маленький, зато очень надежный! – прокомментировал со своего места Мадруга. – Военных специально учат пользоваться такими.

– Научите и меня, – очарованно пробормотал Джеки.

– Эх, приятель, чтобы таким пользоваться, нужна известная сноровка, – снова подмигнул ему Матиас. – С непривычки ты даже не сможешь удержать его в пальцах, а если и удержишь, так обязательно порежешься. Давайте ваши пироги.

Стерлинг и Вэйер молча протянули Гэри просимое, наблюдая за его действиями.

– Но зачем же резать пироги таким мауеньким ножом? Уучше подеуить их руками! – предложил Хьюэтт.

– Ну конечно! В любом случае крошек будет куда больше, нежели от резки, – возразил Гэри, пытаясь аккуратно прорезать верхний слой продукции. – Спроси Джека, готов ли он лишний раз чистить свой автомобиль от крошек? – он улыбнулся своим мыслям. – Впрочем, он и так его драит ежедневно.

– Как же ты откроешь… э-э-э… пакет с молоком? – полюбопытствовал Вэйер. – Ведь оно прольется!

– Проколю сверху, да и все тут, – лаконично ответил Матиас. – Главное, чтобы после этого ты не расплескал его по всему салону.

– Эй, на заднем сиденье, – забеспокоился все слышавший Мадруга. – Чем вы там занимаетесь?

– Не волнуйся, дружище, – успокоил его бравый обладатель ножа. – Операция почти закончена, причем, заметь, без последствий для твоего «Меркьюри Монтего». Лишний раз чистить не придется.

– А куда мы положим пустые пакеты, бутылки и обертки? – поинтересовался Стерлинг.

– Ну… – на мгновение задумался Мадруга, – хотя бы сложите себе под ноги, чтобы мне было легче убирать.

– …или распихайте по карманам, – съязвил никогда не унывающий Матиас. – Тогда Джек вообще не будет заниматься уборкой. Итак, к столу, джентльмены!

Друзья занялись делом, и на некоторое время в салоне воцарилась почти полная тишина. Лишь водитель отказался от лакомства, по-прежнему держа руки на руле.

– Ты что, Джек, совсем ничего не будешь есть? – обратился к нему Уильям, держа в руках бутылку «Pepsi».