Домби и сын

– Павелъ, милый мой Павелъ! В?дь онъ настоящiй Домби!

– Что-жъ тутъ мудренаго? – возразилъ братъ, – м-ръ Домби былъ братъ вб?жавшей лэди. – Фамильное сходство должно быть. Но отчего ты такъ встревожена, Луиза?

– Охъ, я знаю, что это глупо, – отв?чала Луиза, усаживаясь на стулъ и вынимая платокъ изъ ридикюля, – но онъ настоящiй вылитый Домби. Въ жизнь я не видала такого сходства.

– Но въ какомъ положенiи Фанни? – сказалъ м-ръ Домби. – Съ нею что д?лается?

– Ничего, милый Павелъ, – отв?чала Луиза, – р?шительно ничего, пов?рь мн?, такъ-таки иросто ничего. Небольшое изнуренiе, истощенiе силъ, но ничего такого, что я вытерп?ла съ моимъ Жоржемъ или Фридерикомъ. Стоитъ ей немножко потерп?ть, – вотъ и все. О, если бы Фанни была Домби! Но я не сомн?ваюсь и даже ув?рена, что она сд?лаетъ это усилiе, котораго отъ нея требуютъ: в?дь она знаетъ, какъ это необходимо. – Ахъ, милый Павелъ, я вся взволнована, и дрожь проняла меня съ ногъ до головы: это глупо, очень глупо; но что д?лать? Ужъ я такъ создана. Вели мн?, пожалуйста, дать рюмку вина и перекусить что-нибудь. Я думала, что совс?мъ упаду на л?стниц?, когда выб?жала отъ Фанни и посмотр?ла на нашего крошечнаго п?вунчика.

За этими словами, вызванными жив?йшимъ воспоминанiемъ о ребенк?, послышалась скромная походка, и кто-то слегка постучался въ дверь.

– М-съ Чиккъ, – проговорилъ ласковый женскiй голосъ, – какъ вы себя чувствуете, моя милая?

– Любезный Павелъ, – тихонько сказала Луиза, вставая со стула, – это миссъ Токсъ, прекрасная, преинтересная д?вица: мн? никогда бы не быть безъ нея зд?сь! Миссъ Токсъ, рекомендую вамъ – братъ мой, м-ръ Домби; Павелъ, милый Павелъ, – рекомендую: моя искренняя прiятельница, мой лучшiй другъ – миссъ Токсъ.

Отрекомендованная интересная д?вица была длинная, сухощавая фигура съ такимъ увядшимъ лицомъ, какъ-будто щеки ея были когда-то натерты линючей краской, и эта краска мгновенно сб?жала отъ д?йствiя воды и солнечныхъ лучей. Зато ее можно было назвать настоящей розой учтивости и добродушiя. Отъ продолжительной привычки вслушиваться во все, что при ней говорили, и внимательно всматриваться въ физiономiю собес?дниковъ, какъ-будто было y ней нам?ренiе неизгладимо запечатл?ть въ душ? ихъ портреты, голова ея совершенно склонилась на одну сторону. Ея руки получили судорожную привычку подниматься сами собою въ знакъ невольнаго удивленiя; въ глазахъ постоянно отражалось это же чувство. Голосъ ея былъ самый н?жный и вкрадчивый; на самой переносиц? ус?лась y нея небольшая шишка, и огромный орлиный носъ ея, по этой причин?, никогда не вздергивался кверху.

Миссъ Токсъ од?валась богато и даже по мод?, но въ ея плать? всегда зам?тна была какая-то скудость и оборванность. На шляпк? или чепчик? y ней всегда красовались разнокалиберные цв?точки, и волосы иной разъ убирались странными букетами. Любопытные глаза зам?чали также, что на ея воротникахъ, манжетахъ, косынкахъ и вообще на всемъ, гд? долженъ быть узелъ, два конца никогда не сходились вм?ст? какъ сл?дуетъ, a торчали какъ-то страннымъ образомъ. Зимой носила она разные м?ховые наряды, налантины, боа, муфты; но все это никогда не приглаживалось, и м?хъ по обыкновенiю таращился въ разныя стороны. Она любила носить маленькiе кошельки съ замочками, стр?лявшими на подобiе пистолетовъ всякiй разъ, когда она ихъ запирала или когда они запирались сами собою; эти и другiя подобныя принадлежности въ ея костюм? сод?йствовали къ распространенiю мн?нiя, что миссъ Токсъ дама независимая во вс?хъ отношенiяхъ, и такое мн?нiе она при всякомъ случа? старалась обратить въ свою пользу. Ея мелкая, жеманная походка была также очень для нея выгодна: она разд?ляла обыкновенный шагъ на дв? или на три части, и это, какъ думали, происходило оттого, что миссъ Токсъ привыкла изъ каждой вещи д?лать возможно большее употребленiе.

– Ув?ряю васъ, – сказала миссъ Токсъ, – я всегда считала за величайшую честь быть представленной м-ру Домби; но, признаюсь, никакъ не думала удостоиться такой чести въ эту минуту. Любезная, милая м-съ Чиккъ… или ужъ позвольте назвать васъ просто Луизой.

М-съ Чиккъ кр?пко пожала руку миссъ Токсъ, поставила рюмку вина, отерла слезу и трогательнымъ голосомъ произнесла: – благодарю, благодарю васъ!

– Милая Луиза, – продолжала миссъ Токсъ, – дорогой мой, неоц?ненный другъ, какъ вы себя чувствуете?

– Теперь немного лучше, – отв?чала м-съ. Чиккъ, – выпейте вина, моя милая; вы почти такъ-же взволнованы, какъ я, – вамъ надобно подкр?питься.

М-ръ Домби началъ подчивать.

– Вотъ что, любезный Павелъ, – продолжала м-съ Чиккъ, взявъ подругу за руку, – зная, съ какимъ нетерп?нiемъ дожидалась я этого дня, несравненная миссъ Токсъ приготовила для Фанни небольшой подарокъ, который я об?щалась ей передать. Подарокъ этотъ – маленькая подушечка для булавокъ; но я должна сказать теб?, милый Павелъ, миссъ Токсъ обнаружила тутъ всю деликатность н?жнаго сердца. На подушечк? вышито: "пожалуйте сюда, крошечка Домби"! Каково?

– Это девизъ? – спросилъ братъ.

– Да, девизъ, – отв?чала Луиза.

– Но вы должны оправдать меня, милая Луиза, – сказала миссъ Токсъ тономъ покорной просьбы, – только лишь – ахъ, какъ бы это сказать? – неизв?стность этого случая заставила употребить такую свободу. Мн? бы гораздо приличн?й было выразиться: "пожалуйте сюда, господинъ Домби"! Но какъ могли мы знать, что дождемся такого ангельчика? Иначе бы я никакъ не позволила себ? эту непростительную фамильярность, ув?ряю васъ.

Говоря это, миссъ Токсъ сд?лала очень грацiозный книксенъ, и м-ръ Домби отв?чалъ ей тоже очень грацiознымъ поклономъ. Надобно сказать, братъ въ совершенств? понималъ свою сестру, считая ее слабой и пустой женщиной; т?мъ не мен?е м-съ Чиккъ им?ла надъ нимъ большое влiянiе именно потому, что очень искусно подд?лывалась подъ его характеръ, толкуя безпрестанно о Домби и Сын?.

– Вотъ теперь, – сказала м-съ Чиккъ, сладко улыбаясь, – я готова за все простить Фанни, за все!

Посл? этого припадка христiанской любви къ ближнему, на душ? м-съ Чиккъ сд?лалось очень легко. Собственно говоря, ей вовсе не за что было прощать свою нев?стку, потому что та ни въ чемь передъ ней не провинилась: преступленiе ея состояло только въ томъ, что она осм?лилась выдти замужъ за ея брата, да еще разв? въ томъ, что за шесть л?тъ передъ этимъ б?дная женщина родила д?вочку вм?сто сына, котораго отъ нея ожидали.

Въ эту минуту м-ръ Домби посп?шно былъ отозванъ въ спальню жены, и дамы остались одн?. Миссъ Токсъ немедленно настроила себя на восторженный ладъ.

– Я знала, – зам?тила м-съ Чиккъ, – что братъ мой вамъ понравится. Я говорила, что вы будете ему удивляться.

Руки и глаза миссъ Токсъ выразили глубокое удивленiе.

– A какъ онъ богатъ, моя милая!

– Ужъ и не говорите! – съ глубокимъ вздохомъ произнесла миссъ Токсъ.

– Да, намъ не пересчитать его миллiоновъ.

– Но каково его обращенiе, милая Луиза! – зам?тила миссъ Токсъ. – Какая осанка, какой благородный, величественный видъ! Много мужчинъ, много джентльменовъ видала я на своемъ в?ку; но ни въ комъ и наполовину не нашла такихъ достоинствъ. Что-то этакое, знаете, какая-то въ немъ сановитость, прямота, и грудь такая широкая! Это настоящiй финансовый герцогъ Іоркскiй, никакъ не мен?е: такъ бы и хот?лось называть его: "Ваша финансовая св?тлость"!

– Что съ тобою, милый Павелъ? – вскричала сестра, увид?въ вошедшаго брата. – Ты такой бл?дный! Что тамъ случилось?

– Я ужасно разстроенъ, Луиза: доктора сказали, что Фанни…

– О, не в?рь имъ, милый Павелъ, не в?рь! Положись на мою опытность, мой другъ, я знаю въ чемъ д?ло: Фанни должна сд?лать надъ собой усилiе, вотъ и все тутъ. Но къ этому усилiю, – продолжала сестра, снимая шляпку и хлопотливо над?вая перчатки, – ее надобно поощрить, побудить и даже принудить въ случа? нужды. Пойдемъ со мной.

Ha этотъ разъ м-ръ Домби д?йствительно пов?рилъ своей сестр?, какъ опытной женщин?. Онъ н?сколько успокоился и молча пошелъ за ней въ комнату больной.

Родильница, какъ и прежде, лежала въ постели, прижавъ къ груди маленькую дочь. Д?вочка, какъ и прежде, плотно прильнула къ матери, не поднимая головы, не отнимая щекъ отъ ея лица. Она не обращала никакого вниманiя на окружающихъ, не говорила, не шевелилась, не плакала.

– Ей д?лается хуже безъ этой д?вочки, – шепнулъ докторъ м-ру Домби. – Мы нарочно ее оставили.

Вокругъ постели господствовала торжественная тишина. Врачи смотр?ли на безжизнениое лицо съ такимъ состраданiемъ, съ такою безнадежностью, что м-съ Чиккъ хот?ла сначала оставить свое нам?ренiе. Вскор? однако-жъ, призвавъ на помощь свою храбрость и то, что называлось y ней присутствiемъ духа, она подс?ла къ постели и тихонько проговорила такимъ голосомъ, какъ-будто хот?ла разбудить спящую:

– Фанни! Фанни!

Никакого отв?та! Торжественная тишина нарушалась только громкимъ боемъ карманныхъ часовъ м-ра Домби и доктора Паркера Пепса.

– Фанни, милая Фанни, – повторяла м-съ Чиккъ съ принужденною веселостью, – зд?сь м-ръ Домби, онъ желаетъ вид?ть тебя. Не хочешь ли говорить съ нимъ? Надо сюда положить твоего ребенка, Фанни, твоего сына, моя милая; ты еще не видала его? A в?дь нельзя его положить, пока ты не привстанешь. Ну, моя милая, понатужься немножко; ну же?

Она нагнулась ухомъ къ постели и прислушивалась, значительно въ то же время посматривая на зрителей, поднявъ палецъ вверхъ.

– Ну же, ну! – повторила она. – Что ты говоришь, Фанни? Я не разслышала.

Н?мое, упорное молчанiе, ни мал?йшаго звука въ отв?тъ. Часы м-ра Домби и Пепса б?жали взапуски, стараясь, по-видимому, перегнать другъ друга.

– Что-жъ ты, въ самомъ д?л?, милая Фанни? – говорила нев?стка, перем?няя положенiе и принявъ серьезный тонъ. – Я разсорюсь съ тобой, если ты не встанешь. Теб? необходимо сд?лать усилiе, быть можетъ, бол?зненное, мучителыюе усилiе; но ты знаешь, Фанни, на этомъ св?т? ничего не достается даромъ, и мы не должны унывать, когда такъ много зависитъ отъ насъ. Ну же, милая Фанни, попробуй, попытайся, не то я право разсержусь на тебя.

Б?готня часовъ при сл?дующей пауз? доходила до свир?паго неистовства: казалось, они сталкивались и колотили другъ друга.

– Фанни! – продолжала Луиза, осматриваясь вокругъ съ возрастающимъ безпокойствомъ. – По крайней м?р?, взгляни на меня. Открой глаза и покажи, что ты слышишь и понимаешь меня: не такъ ли? – Ахъ, силы небесныя! Ну что тутъ д?лать, господа?

Врачи значительно пом?нялись взорами черезъ постель. Акушеръ, нагнувшись, шепнулъ что-то на ухо ребенку. Не понявъ содержанiя словъ, д?вочка обратила на доктора свое совершенно безцв?тное лицо и глубокiе темные глаза; но ни на сколько не изм?нила своей позы.

Докторъ повторилъ свои слова.

– Маменька! – сказала д?вочка.

Знакомый любимый голосокъ пробудилъ лучъ сознанiя въ угасающей душ?. Больная открыла глаза, и легкая т?нь улыбки показалась на ея устахъ.

– Маменька! – кричалъ ребенокъ, громко рыдая. – Милая мама! Охъ, милая мама!