Домби и сын

Она остановилась. Было что-то въ безмолвномъ прикосновенiи руки Флоренсы, что ее остановило.

– … но такъ какъ онъ сд?лался теперь другимъ челов?комъ, скажи ему, Флоренса, что этого не было бы никогда, и я жал?ю, что это было.

– Могу ли я сказать, что его несчастья васъ огорчаютъ?

– Н?тъ. Со временемъ онъ самъ, Флоренса, будетъ благодарить судьбу за этотъ урокъ.

– Вы желаете ему добра, вы хотите, чтобы онъ былъ счастливъ! О, позвольте мн? чаще и чаще повторять передъ нимъ желанiя моей милой мамы!

Черные глаза Эди?и, исполненные тоскливой мысли, были, казалось, обращены на окружающiй мракъ. Она не отв?чала ничего до т?хъ поръ, пока Флоренса не повторила вопроса.

– Если теперь, при своей изм?ненной жизни, онъ найдетъ поводъ жал?ть о прошедшемъ, скажи ему, Флоренса, я просила его объ этомъ. Если теперь, при своей изм?ненной жизни, онъ найдетъ поводъ думать обо мн? безъ горечи и безъ желчи, скажи, я просила его объ этомъ. Мы умерли одинъ для другого и никогда уже не встр?тимся по эту сторону гроба; но скажи ему, онъ знаетъ, есть одно общее чувство между нами, которое соединяетъ насъ на земл?.

Ея суровость уступила м?сто трогательному умиленiю, и слеза сверкнула въ ея черныхъ глазахъ.

– Впрочемъ, я почти над?юсь, что онъ будетъ вспоминать обо мн?. Ч?мъ больше полюбитъ онъ Флоренсу, т?мъ меньше будетъ ненавид?ть меня. Въ то время буду раскаиваться и я – пусть онъ это знаетъ – и, соображая обстоятельства своей жизни съ т?ми причинами, которыя довели его самого до того, ч?мъ онъ былъ, я попытаюсь простить ему его долю въ моемъ позор?. Пусть тогда попытается и онъ простить свою несчастную супругу!

– О мама, милая мама! Какъ отрадно для моего сердца слышать эти слова даже при этой печальной встр?ч?!

– Странныя слова для моихъ собственныхъ ушей, – сказала Эди?ь, – странныя слова для звуковъ моего собственнаго голоса! Но если бы даже я была т?мъ несчастнымъ созданiемъ, какимъ онъ им?етъ право меня считать, я, въ свою очередь, им?ла бы право разъ навсегда высказать эти мысли, какъ скоро дошло до моего слуха, что вы дороги и милы другъ другу. Пусть онъ знаетъ, что подъ условiемъ его отеческой любви я готова думать о немъ снисходительно, безъ всякой затаенной злобы въ моемъ сердц?. Вотъ это посл?днiя слова, которыя я ему посылаю! Теперь, прощай, моя жизнь!

Она кр?пко сжала ее въ своихъ объятiяхъ и, казалось, разомъ вылила изъ своей души вс? сосредоточенныя чувства н?жности и любви.

– Этотъ поц?луй для вашего младенца! Эти поц?луи вм?сто благословенiй на голову моей Флоренсы! Прощай, мой другъ! прощай, мой ангелъ благодатный!

– До свиданiя, – воскликнула Флоренса.

– Никогда! никогда! Какъ скоро ты переступишь за порогъ этой мрачной комнаты, думай, что ты оставила меня въ могил?. Но я любила тебя, мой ангелъ небесный, и тебя только одну во всю мою жизнь, помни это!

И Флоренса оставила ее, сопровождаемая до посл?дней минуты ея объятiями и поц?луями.

Въ столовой, куда проводилъ ее кузенъ Фениксъ, Флоренса упала на плечо своего супруга и плакала долго, горько плакала!

– Я очень огорченъ, – сказалъ кузенъ Фениксъ, поднимая наиневинн?йшимъ образомъ и безъ мал?йшей утайки рубашечные рукавчики къ своимъ глазамъ, – я очень огорченъ, что любезн?йшая дочь друга моего Домби и прекрасная супруга друга моего Гэя им?етъ слишкомъ чувствительную натуру, и что настоящее свиданiе, въ н?которомъ смысл?, взволновало вс? силы ея н?жной души. Я над?юсь, однако, и ув?ренъ, мои стратегическiя распоряженiя привели вс?хъ насъ къ самымъ удовлетворительнымъ результатамъ, и почтенный другъ мой Домби, чрезъ соединенiе съ нашей фамилiей, попалъ, словомъ сказать, въ омутъ запутанныхъ случайностей и недоразум?нiй; но я твердо держусь того мн?нiя, что д?ла могли бы им?ть совс?мъ другой, то есть, довольно сносный оборотъ, если бы не этотъ мерзавецъ съ б?лыми зубами. Что касается до моей родственницы, получившей обо мн? необыкновенно доброе мн?нiе, я могу ув?рить прекрасную супругу друга моего Гэя, что она можетъ на меня вполн? положиться какъ… словомъ сказать, какъ на своего отца. A что касается до общихъ перем?нъ и случайностей челов?ческой жизни, въ которой иной разъ вс? мы ведемъ себя самымъ экстраординарнымъ манеромъ, то я могу повторить только то, что уже давно сказалъ другъ мой Шекспиръ – челов?къ, созданный для вс?хъ временъ и в?ковъ; другъ мой Гэй, разум?ется, знакомъ съ нимъ: "Т?нь и сонъ – вотъ наши д?ла!"

Глава LXII

Заключенiе

Узр?ла, наконецъ, дневной св?тъ знаменитая бутылка, скрывавшаяся такъ долго въ душномъ погреб? подъ защитой паутины, пыли и песку. Золотое вино игриво струится въ огромныхъ бокалахъ на кругломъ стол?.

Это посл?дняя бутылка старой мадеры.

– Вы совершенно правы, м-ръ Гильсъ, – говоритъ м-ръ Домби, – это очень р?дкое и отличное вино.

Капитанъ Куттль, непрем?нный членъ круглаго стола, сiяетъ радостью и восторгомъ. Лучи животворнаго св?та падаютъ съ его чела на далекiя пространства.

– Мы дали об?щанiе другъ другу, то есть Эдуардъ и я… – зам?чаетъ Соломонъ Гильсъ.

М-ръ Домби киваетъ на капитана, лицо котораго еще бол?е озаряется неизреченнымъ наслажденiемъ.

– … об?щанiе пить это вино, рано или поздно, за благополучное возвращенiе Вальтера домой, хотя никто изъ насъ не мотъ вообразить такого дома. Если вы, сэръ, не им?ете ничего сказать противъ этой нашей фантазiи, то – первый бокалъ за здоровье Вальтера и его жены!

– За здоровье Вальтера и его жены! – говоритъ м-ръ Домби и ц?луетъ Флоренсу, которая подл? него.

– За Вальтера и его жену! – восклицаетъ м-ръ Тутсъ.

– За Вальтера и его жену! – баситъ Куттль. – Ура!

И когда при этомъ капитанъ изъявляетъ желанiе чокнуться своимъ бокаломъ, м-ръ Домби предупредительно протягиваетъ свою руку. Другiе немедленно сл?дуютъ благому прим?ру, и въ комнат? раздается веселый звонъ, какъ будто отъ свадебныхъ колоколовъ.

* * *

Другое вино стар?етъ въ душномъ погреб?, подобно знаменитой мадер?, достославно окончившей свой в?къ, и густая паутина съ пылью и пескомъ караулитъ новыя бутылки.

М-ръ Домби пос?д?лъ какъ лунь, и на его лиц? – тяжелые отпечатки страданiй и заботъ; но это сл?ды грозной бури, которая уже окончилась разъ навсегда, оставивъ за собою спокойный и ясный вечеръ.

Честолюбивые планы не волнуютъ м-ра Домби. Его гордость исключительно обращена на дочь и ея супруга. Онъ спокоенъ, молчаливъ, нер?дко задумчивъ, и Флоренса подл? него. Миссъ Токсъ частенько нав?щаетъ счастливую семью и радушно предлагаетъ ей свои услуги. Ея удивленiе къ своему патрону, еще недавно такъ величественному на поприщ? финансовой славы, получило платоническiй характеръ со времени рокового утра на Княгининомъ лугу, когда изв?стная особа поразила ее неожиданнымъ ударомъ. Миссъ Токсъ не изм?нилась.

Ничего не уц?л?ло отъ обломковъ колоссальнаго богатства, кром? ежегодной пожизненной суммы, которая приходитъ неизв?стно какъ и неизв?стно откуда. М-ра Домби уб?дительно просили не д?лать никакихъ розысковъ и ув?рили, что это какой-то старый долгъ. Онъ сов?товался по этому поводу со своимъ старымъ конторщикомъ, и тотъ положительно уб?жденъ, что сумма высылается какимъ-нибудь торговымъ домомъ, съ которымъ м-ръ Домби им?лъ въ старину коммерческiя связи.

М-ръ Морфинъ окончательно уб?дился, что изъ вс?хъ прнвычекъ самая скверная – оставаться до старости холостякомъ, и на этомъ основанiи вступилъ въ законный бракъ съ сестрою Джона Каркера. Онъ пос?щаетъ иногда своего стараго начальника, но р?дко и неохотно. Есть въ исторiи Джона и еще бол?е въ его фамилiи, такiя обстоятельства, при которыхъ подобные визиты неум?стны, потому особенно, что Джонъ и м-ръ Морфинъ, какъ близкiе родственники и друзья, живутъ теперь въ одномъ дом?. Вальтеръ нав?щаетъ ихъ по временамъ, Флоренса тоже, и въ этихъ случаяхъ скромный домикъ оглашается дуэтомъ изъ фортепiано и вiолончели.

Но какъ поживаетъ деревянный мичманъ въ эти изм?нившiеся дни? Ничего, собственно говоря; онъ все тотъ же храбрый юноша-морякъ съ правою ногою впередъ и съ оптическимъ инструментомъ передъ правымъ глазомъ. Онъ даже повесел?лъ и вновь помолод?лъ, такъ какъ его недавно покрасили яркой краской, отъ трехугольной шляпы до самыхъ башмаковъ со щегольскими пряжками, и надъ его головой блистаетъ золотая надпись: "Г_и_л_ь_с_ъ и К_y_т_т_л_ь".

Не изм?нилъ юный мичманъ и характера своихъ коммерческихъ занятiй; но поговариваютъ на Птичьемъ Рынк?, тамъ, гд? зас?даетъ изв?стная леди подъ синимъ зонтикомъ, что м-ръ Гильсъ разбогат?лъ, значительно разбогат?лъ, и не только на этотъ счетъ не отсталъ отъ времени, но даже опередилъ его, несмотря на валлiйскiй парикъ, см?нившiй его с?дые волосы. Д?ло въ томъ, видите ли, м-ръ Гильсъ положилъ когда-то свои деньги въ какой-то торговый домъ, и теперь только оказалось, что капиталъ его быстро пошелъ въ ходъ и быстро возрастаетъ до огромной суммы. Такъ, по крайней м?р?, ув?ряетъ леди подъ синимъ зонтикомъ. Достов?рно то, что м-ръ Гильсъ не думаетъ больше объ отсутствiи покупщиковъ съ кручиной и тоской. Веселый и довольный, съ очками на лбу и съ хронометромъ въ карман?, онъ бодро стоитъ y дверей магазина въ своемъ кофейномъ камзол?, и р?дко туманная мысль наб?гаетъ на его чело.

Его другъ и товарищъ по торговл?, капитанъ Куттль, живетъ и цв?тетъ такой коммерческой фантазiей, которая во сто кратъ лучше всякой д?йствительности. Капитанъ, несомн?нно, уб?жденъ, что юный мичманъ им?етъ обширн?йшее влiянiе на торговлю и мореходство всей Великобританiи, и ни одинъ корабль не можетъ оставить лондонскую гавань безъ его могучаго сод?йствiя. Его наслажденiе при взгляд? на свое собственное имя, которое красуется надъ дверьми магазина, доходитъ до высочайшей степени поэтическаго восторга. На день двадцать разъ переб?гаетъ онъ широкую улицу, чтобы полюбоваться на золотыя буквы съ противоположной стороны, и при каждомъ изъ этихъ случаевъ неизм?нно повторяетъ:

– Эдуардъ Куттль, другъ ты мой сердечный, если бы матушка твоя в?дала да знала, что изъ тебя выйдетъ такой ученый челов?къ, быть бы ей отъ радости на седьмомъ неб?, право!

Но вотъ м-ръ Тутсъ съ буйной быстротой забирается въ пред?лы юнаго мичмана, и лицо м-ра Тутса рд?етъ и пылаетъ, когда онъ вламывается въ маленькую гостиную.

– Капитанъ Гильсъ и м-ръ Сольсъ!.. охъ, какъ я счастливъ, господа! М-съ Тутсъ сд?лала приращенiе къ нашей семь?… охъ!

– Это д?лаетъ ей честь! – восклицаетъ капитанъ.

– Поздравляю васъ, м-ръ Тутсъ! – говоритъ Соль.

– Покорно благодарю, – отв?чаетъ м-ръ Тутсъ, – премного вамъ обязанъ. Я зналъ, что вы обрадуетесь донельзя, и приб?жалъ къ вамъ самъ. Мы усп?ваемъ, что называется, не по днямъ, а по часамъ. Флоренса, Сусанна и еще маленькiй челов?къ, гость этакiй, вы знаете…

– Челов?къ женскаго рода? – спрашиваетъ капитанъ.

– Ну да, капитанъ Гильсъ, и я ужасно радъ. Н?тъ въ мiр? женщины, которая была бы такъ экстраординарна, какъ моя жена. Это я им?лъ честь повторять вамъ тысячу разъ. Кто другой, a Сусанна не ударитъ въ грязь лицомъ.

Обращаясь къ м-ру Тутсу, капитанъ восклицаетъ: "Во здравiе, спасенiе, долгоденствiе и благоплодородiе м-съ Тутсъ".

– Очень вамъ благодаренъ, капитанъ Гильсъ, – говоритъ восторженный м-ръ Тутсъ, – моя обязанность вторить благимъ чувствамъ. Если, господа, при настоящихъ обстоятельствахъ, я никого не безпокою, то мн? хот?лось бы, знаете, закурить трубку.