Мутация разума.

– Нам нужна их совместимость с другими конфигурациями, а в нынешних условиях мы никак её не спрогнозируем. Материала до сих пор недостаточно.

– Об этом я не думал… – признался мистер Мейер и, побарабанив пальцами по подлокотнику, спросил, – Но мы ведь не собирались идти на поводу у спонсоров и менять…

– А мы и не собираемся, – поспешила заверить коллегу миссис Мортимер, – Но Льюис сказал, что риск ошибиться всё ещё высок. Мы же не знаем, что получим после рекодировки, а должны бы знать.

– Провести бы побольше тестов.

– Времени нет, – развернув своё кресло к столешнице, Мэри кивнула на компьютер, – Покажешь, чем занимаются воспитанники?

– Конечно, – закрыв отчёт, мистер Мейер вывел на экран прямые трансляции из разных уголков академии, – По расписанию они должны быть в столовой… Вот, – один клик по правильной кнопке, и из десятков синих изображений выбралось подходящее, – Только приступили к еде.

***

Поставив перед Милошем поднос с его завтраком, Джаспер опять направился к буфету.

– Я сегодня осмотрю нашу лужайку, – Нэри взял солонку с хромированной подставки, – Кто со мной?

– Ты уверен, что в этом есть смысл? – спросила Кристин и, положив сыр на бутерброд, пожала плечами, – Если бы вчера произошло что-то серьёзное, нам бы уже сообщили. Запретили бы выходить из комнат… Или ограничили бы наши передвижения по академии… Или объявили бы тревогу… По-моему, Совет вообще ничего не заметил.

– Не заметил? – Винни поперхнулся кукурузными хлопьями, – Серьёзно? У меня в спальне трещина в окне через всё стекло!

– И не только у тебя, – откликнулась Дора.

– Не хочешь же ты сказать, что вчерашнее шоу было общей галлюцинацией? – Кристин отрицательно покачала головой, – Я думаю… – продолжал Винни, немного погодя, – …что Совет молчит потому, что они и есть причина землетрясения. Неизвестно, что они делали вечером, и мы этого вообще никогда не узнаем. В их распоряжении была целая ночь – все улики давно убраны.

Начищенная до блеска столовая могла разместить в себе гораздо больше посетителей, чем ежедневно принимала в действительности. Даже в самые загруженные часы, когда толпа голодных воспитанников шумно врывалась в её двери, столовая продолжала казаться заброшенной и, попадая в ловушку из собственных размеров, воспринималась неуютным полузабытым помещением. Десятки алюминиевых столов тонули в ненужности; лишние стулья, ни разу не использованные по прямому назначению, берегли заводскую покраску до лучших времён; стопки подносов стояли у прилавка раздачи на подобие китайской стены из красного пластика; а лишние приборы, составленные в высокие керамические вазы, напоминали декоративные букеты из нержавеющей стали. Светлая столовая со своими огромными панорамными окнами и высоким потолком будто бы была рассчитана на вырост… Впрочем, курсанты единодушно полагали, что на вырост была выстроена и вся академия вцелом.

Джаспер вернулся к друзьям и, сев возле Милоша, разрезал порцию сосисок на толстые кусочки.

– Всё равно я схожу на лужайку, – произнёс Нэри, обильно подсаливая овсянную кашу, – Свободного времени у нас хоть отбавляй…

– Я тебе не запрещаю, – откликнулся Винни, – Только и лужайку посолить не забудь.

– Что? – подняв глаза, Нэри недоумённо наткнулся на хитрый взгляд друга, – Отвяжись, – курсант поставил солонку на место и, не желая реагировать на старую шутку, сказал, – То, что я чувствую вкусы хуже других, не повод для насмешек.

– Да я же не смеюсь над тобой, – подтянув коленку к груди, Винни простодушно посмотрел на товарища, – Я всего лишь думал, что все глубоководные рыбы должны быть хищниками, а ты отдаёшь предпочтение злаковым…

– Я не имею ни малейшего отношения к рыбам, – парировал Нэри и взялся за ложку, – Если тебе без этого не живётся спокойно, то считай меня батискафом. Учитывая мой дар, это будет более корректно.

– Мышонок… – наклонившись к любимому, Джаспер с досадой взглянул на нетронутый завтрак, – Тебе что-нибудь снилось? Ты кажешься напуганным.

– Нет, да и кошмаров у меня не было уже несколько месяцев. Это ощущение появляется без причины, – Милош взял стакан с чаем и, едва смочив губы, сразу поморщился, – Стоит проснуться, и я уже паникую. Но это пройдёт. Через пару часов.

– Прошлый раз твоя паника закончилась массовыми выговорами, помнишь?

– Нет, не помню, и это было давно, – Милош отвернулся от напарника и сделал вид, что его интересует комичная перебранка между Винни и Нэри.

– Точнее, два месяца назад, – произнёс Джаспер, – И если бы кое-кто не игнорировал слишком уж совпадающие совпадения, он бы сейчас на меня не дулся. Мышонок?

– Предсказания хороши, когда их можно чётко сформулировать, – ответил Милош, наблюдая за одноклассниками, – Но если это всего лишь неопределённое ощущение, которое никак нельзя использовать, то о нём лучше забыть.

– Понял. Кстати… Я тут подумал, – повертев в руках вилку, Джаспер виновато покосился на бинты, – Может не стоит отказываться от практики, а попробовать делать тоже самое, но левой рукой?

– Левой рукой нельзя.

– Почему?

Милош многозначительно посмотрел на напарника и, встав из-за стола, дал понять, что в столовой отвечать ему не будет. Он с детства был замкнутым. Застёгнутым на все пуговицы, как любила подчёркивать мисс Галлагер. И делиться своими слабостями навиду у одноклассников парень не собирался. Они были не теми людьми, с которыми бы Милош ощущал себя комфортно, и характеры воспитанников здесь особой роли не играли. Просто так сложилось. Просто так сложилось, что выслушать другого для Милоша всегда было проще, чем говорить самому. Парень не хотел обременять одноклассников своим существованием, не хотел ничего у них просить и ничего от них получать, поэтому и разговоры с кадетами по душам в его планы не входили.

– Ты закончил?

Джаспер подобрал с тарелки остатки еды и, кивнув на поднос своего друга, спросил:

– Ты точно не голоден?

– Абсолютно. Я предупредил, что есть не буду, поэтому наводи порядок, и идём.

Частная академия состояла из огромного количества комнат, связанных коридорами, как сетью капилляров. Сбивая с толку новичков и гостей, она могла заставить их петлять по территории на протяжении суток и, едва ли отличаясь от лабиринта, поддавалась лишь тем, кто провёл в её компании несколько лет. Курсанты поднялись по лестнице. Не договариваясь о пункте назначения, они свернули в коридор и, пройдя вдоль декоративных панелей из пластика, направились в восточное крыло.

– Я не знаю конкретных причин, – осторожно произнёс красноволосый, – Но мне кажется, что пользоваться левой рукой для вмешательства нельзя.

– Только кажется?

– Глупо звучит? – Джаспер отрицательно мотнул головой, – Это напоминает негласное правило, – продолжал Милош, спрятав здоровую руку в карман, – Некое табу… Никто не предупреждал меня о последствиях, и я никогда не пробовал провести операцию левой рукой, но, по-моему, такое лучше не делать. Ни с кем из живых.

– Интуиция?

– Она самая.

– Хорошо, а ты уверен, что тебе вообще необходимо прикасаться к человеку для того, чтобы активировать способность?

– Разумеется, – Милош консервативно взглянул на напарника.

– А я думаю, что ты ошибаешься, – заметил Джаспер, слегка улыбнувшись, – Когда ты проникаешь в мои воспоминания, я не чувствую твою руку. Я вообще не ощущаю физический мир, он будто бы пропадает.

– Но как без прикосновения я соберу себя в кучу?

– Мы потренируемся, – ответил парень, – Я всю ночь пытался что-то придумать и ничего лучше не нашёл. Нам надо попробовать войти в резонанс на расстоянии, обойтись без прикосновения и посмотреть, что получится.

– Ты не понимаешь…

– Сильно болит? – резко остановившись, Джаспер пристально взглянул на напарика.

– Я жаловаться не буду…

– Я не прошу тебя жаловаться, я прошу тебя ответить, – Милош отвёл глаза в сторону и недовольно поджал губы, – Чем тебе хуже, тем сильнее ты от всех отдаляешься, даже от меня, – парень сделал шаг навстречу и, потянув любимого за куртку, привлёк его к себе, – Расскажи мне, что ты чувствуешь.

– Зачем, ты и так это можешь представить.