Самая холодная зима

Он выгнул бровь:

– Что хорошо?

– Я хочу на тебе посидеть.

Он одарил меня дьявольской улыбкой.

И это мне понравилось.

Я развернула руку так, что теперь держала его за запястье, и потянула в сторону жилых комнат.

Глава 2

Старлет

Как только мы нашли спальню, я захлопнула и заперла дверь, закрывая нас в мире фантазий. Ожидание усилилось, стоило щёлкнуть замку, и звук сделал всё более реальным. Когда я на цыпочках повернулась к Дику, то обнаружила, что он жадно наблюдает за мной. Его дыхание стало прерывистым, руки прижались к бокам. Он оставался терпеливым, стоял на месте, будто ожидая, что я дам ему добро прикоснуться.

Я застенчиво усмехнулась, закусив нижнюю губу. Находиться в центре внимания было волнующе. Никогда ещё мужчина не смотрел на меня так… словно был голодным зверем, готовым к самому большому пиру в своей жизни. Дик подошёл ко мне и прижал к холодной двери. Моя спина мягко коснулась дерева – большие руки Дика не позволили мне удариться.

Он навис надо мной, его нос коснулся моего. Я почувствовала дыхание Дика у самых губ: выдох сменился вдохом за секунды до поцелуя. Язык проник в мой рот, испытывая, пробуя.

Дик скользнул рукой вверх по моей майке, лаская кожу, и углубил поцелуй. Голову закружило – я еще боялась обжечься, как бывает с незнакомым острым блюдом, и вместе с тем меня охватило предвкушение. Мои руки обвили плечи Дика. Когда он прижался ко мне и ладонью обхватил шею сзади, я ощутила дрожь между бёдрами. Моё тело выгнулось к нему, я была не в силах вспомнить, как было до того, как его тело переплелось с моим. Я чувствовала себя грязной, но мне хотелось, чтобы он сделал всё ещё грязнее. Я хотела, чтобы он уничтожил меня всеми возможными способами. У стены. На комоде. Прислонившись к кровати. Я никогда раньше не чувствовала себя так – под кайфом от поцелуев.

Неужели именно так должен был ощущаться поцелуй?

Мощный? Голодный? Эйфорический?

В этом ли заключалась суть греха?

Не поэтому ли люди отбросили осторожность?

Его руки продолжали исследовать меня. Ягодицы, бёдра, изгибы… От каждого прикосновения тело пробирала томительная дрожь. Он наклонился к моей шее, а левой рукой расстегнул ремень на моих джинсах. Дик зарычал и провел языком по моей ключице, пробуя на вкус, заставляя выгнуть шею. Как только ремень был снят, он расстегнул джинсы и стянул их вниз. Я быстро сбросила их, швырнув вместе с туфлями в угол комнаты.

Дик сделал паузу, придержал пальцем мой подбородок, чтобы встретиться взглядом. Он снова проник в мою душу: прочел только что созданные страницы, пропитанные чернилами неприятностей и написанные курсивом греха.

Всё замедлилось.

У меня перехватило дыхание.

Он был таким впечатляющим без всяких усилий.

Его глаза нарочно ловили мои, как будто он что-то искал, какой-то ответ в моих карих глазах.

– Хорошо? – прошептал он и прикоснулся своим ртом к моему.

Моё сердцебиение участилось, когда пришло осознание.

Он не брал меня, он оказывал мне честь. Он не только надеялся доставить удовольствие себе, но и спрашивал разрешения. По какой-то причине это меня только больше возбудило.

– Хорошо, – выдохнула я.

С этими словами его губы снова встретились с моими. Его поцелуи приводили меня в восторг. Мой мозг был затуманен, а сердце трепетало. Мне нравилось, как он относился ко мне. Мне ужасно нравилось, если быть честной. Он был раем, смешанным с адом, падшим ангелом, который всё ещё мог каким-то образом парить.

Когда он разорвал поцелуй, то поднял края моей майки и швырнул её в угол комнаты. Его руки обхватили мой бюстгальтер. Дик наклонился, оставляя поцелуи вдоль изгибов моей груди. Он опускался всё ниже и ниже, ощущая каждую частичку меня, приближаясь к линии трусиков.

– У меня день рождения, – выдавила я.

Я не знала, почему эти слова вырвались из моего рта. Или почему мой разум пытался выйти на передний план и отодвинуть желания в сторону.

Эти каре-зеленые глаза снова поймали мой взгляд. Он в замешательстве наклонил голову, ожидая, пока я расскажу больше подробностей.

Я прочистила горло.

– Мой парень сегодня мне изменил. В мой день рождения.

– Придурок, – прорычал Дик почти в защитной манере.

Я хмыкнула:

– А я думала, придурок – это ты.

– Поверь мне, так и есть.

Он провёл пальцем по тонкой ткани трусиков, не сводя с меня глаз. Затем сдвинул их и позволил мне снять. Его руки упали на мои бёдра, и он поднял меня.

– Подожди! – покачала я головой.

На долю секунды я стала слишком застенчивой. Мне ни капельки не было стыдно за свои формы. И всё же я волновалась, что, возможно, я не такая лёгкая, как другие женщины, с которыми он привык общаться.

– Ты повредишь спину. Я немного фигуристее, чем среднестатистическая студентка. Ты не сможешь поднять меня, как…

– Я тебя понял.

Он говорил, пока его руки бродили по изгибам бёдер, касались живота.

– Я хочу тебя, – прошептал он.

Он целовал те части меня, которых Джон избегал. Дик помассировал кожу, а затем обхватил руками ягодицы, без усилий поднял меня на руки и отнёс к кровати. Я была почти уверена, что именно тогда произошёл первый оргазм за ночь.

– Ты моя сегодня вечером.

Он клялся мне низким голосом, полным желания и нужды.

– Теперь хватайся за изголовье, – приказал он, укладывая меня на себя. – И позволь мне тобой полакомиться.

Рациональная часть моего разума отключилась, когда он поднял моё двухсотфунтовое тело в воздух и усадил к себе на грудь. Он схватил меня за талию и поднял на своё лицо, а я потеряла из виду реальность. Его язык скользил внутрь и наружу, заставляя меня плакать от удовольствия. Мои бёдра покачивались у его рта, у его влажной бороды.

Я схватилась за спинку кровати. Он пожирал меня, как будто я была его последним ужином, ласкал языком мой клитор и сосал его. Он пил меня, как заблудившийся в пустыне, и я хотела утолить его жажду. Я чувствовала, что он нуждался во мне так же сильно, как и я в нем.