Самая холодная зима

Я пожала плечами.

– Ты какой-то придурок.

– Друзья зовут меня Дик.

– Это твоё настоящее имя?

– Не имеет значения, – сказал он, постукивая большим пальцем по переносице. – К концу ночи ты будешь называть меня Диком или кататься на моём члене. В любом случае для тебя я Дик.

– О боже, ты всегда такой откровенный?

– Зависит от обстоятельств. Ты всегда такая ханжа?

– Я похожа на ханжу?

Его взгляд несколько раз скользнул вверх и вниз по моей фигуре. Изгиб его губ почти заставил меня покраснеть. Ему понравилось то, что он увидел. Бёдра и всё остальное.

– Ты похожа на женщину, которая должна сидеть у меня на лице.

Я засмеялась и покачала головой.

– Давай закончим этот разговор.

Он скрестил руки на широкой груди и наклонился вперёд.

– Я понимаю, но я просто пытаюсь помочь тебе с твоим новогодним желанием сидеть на лицах.

– Я такого не желала. Это ты сказал.

– Что поделать! Я хочу для тебя самого лучшего.

Стыдно признавать, но я наслаждалась этим перешучиванием. Джон никогда не острил в мою сторону. Фу. Джон. «Пошёл ты, Джон, глупый мальчик».

Я повернулась к мужчине:

– Думаю, на этом мы и прекратим этот разговор.

– Да. Меньше разговоров, больше сидения на лице.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но мой разум отключился.

Дик наклонил голову и прищурил глаза, видимо, всё больше увлекаясь мной. Он изучал меня, как если бы я была «Моной Лизой» – чем-то уникальным, но чуждым его уму. Он смотрел так, словно пытался найти ключи к разгадке тайны, о которой я даже не подозревала. Почему он так меня изучал? И почему его взгляд заставил меня почувствовать одновременно панику и безопасность?

«Уходи, Стар».

Но я этого не сделала. Я не могла.

Мы стояли и молчали, пока вокруг нас пульсировал ритм музыки. В ушах отдавалась болтовня других гостей вечеринки.

Почему он всё ещё смотрел на меня?

И почему я не могла отвести взгляд?

Я выдавила неловкую улыбку:

– Ладно, ну, это было… странно. Хорошо. Ага. Пока.

Я отступила в сторону. Моя рука коснулась его, и снова я почувствовала то же тёпло, как когда он поймал меня при падении.

Он наклонил голову и прищурился:

– Хочешь забыть?

В моём животе запорхали бабочки.

– Забыть это?

Он приблизился, его рот коснулся мочки моего уха. Горячее дыхание таяло на замёрзшей коже. Он прошептал:

– Всё это.

Мой желудок скрутило. Я подняла взгляд и снова встретилась с зелёными глазами, в которых блестели карие искорки. Я увидела это снова – вспышку боли в его глазах. Она была недолгой, но она была. Скрытая за тайнами и историями, которыми он никогда ни с кем не делился. Часть меня твердила, что я это выдумала, но нет. Боль была там. Я готова была в этом поклясться. Я чувствовала, как его печаль проходит через меня, что она держит меня в своей власти. Как волна от давно прогремевшего взрыва, задевшая мою душу. Я не только была свидетелем его темноты, но и чувствовала её через прикосновения.

– Кто тебя обидел? – спросила я в ответ.

Его глаза вспыхнули ещё раз. И вот она снова – печаль. Я ни в коем случае не ошиблась.

Его глаза ожесточились, и он ответил мне:

– Никто.

– Врёшь.

– Вру, – согласился он и тут же предложил: – Как насчёт того, чтобы врать друг другу… лёжа рядом?

Его рука всё ещё была на моём предплечье, и жар, который он посылал по моему телу, взволновал мой разум. Мне понравилось его горячее прикосновение. Мне понравилось мерцание его боли. Мне понравилось, что он напомнил мне американские горки – ужасающие, но захватывающие и стоящие входной платы.

Ещё мне понравилось, что от него пахло дубом и лимонадом.

Когда я оглянулась, то заметила Уитни. Она подняла брови и кивнула, произнося «ГГ» в мою сторону.

Ага. Горячий-горячий мужчина.

В тот момент я осознала, что передо мной развернулось два пути. Я могла бы оставаться безопасной и скучной Старлет, которая всегда поступала правильно. Той, что делала осознанный выбор, думала о будущем и последствиях. Или я могла стать расстроенной Старлет. Девушкой, которая отключила мозг и выпустила наружу дикую сторону. Той, что позволила себе быть свободной, той, что хотела взобраться на этого человека как на дерево и занять подходящее место. Я больше не хотела быть «Чириос». Я хотела быть дном коробки «Фростед флэйкс», где находились самые замечательные кусочки. Сахарные, весёлые, вкусные.

Мой взгляд упал на его руку, а затем снова поднялся и встретился с этими глазами.

– Хорошо, – выдохнула я.