Благодаря и вопреки

Передо мной стояла серьезная проблема – что делать? Да, я без их помощи создал новое производство, но ведь до полноценного завода еще ох как далеко. А как его построить без денег? Одни термопласты чего стоят. Мои технологии, как я понял это еще в Америке, не хуже, но ведь сборку фильтроэлементов нельзя будет все время поручать слепым. А это опять деньги. Сейчас я использую российский клей, но ведь с ним у меня периодически возникают проблемы. Надо переходить на пластизоль. Фирма KLEIBERIT, с которой я встретился на семинаре у BINZER, всем предлагала его. И это тоже деньги.

Если я соглашусь с их предложением и они его выполнят, то финансовые вопросы будут закрыты. Если же у них за год ничего не получится, то еще раз вместе сядем и пересмотрим условия. Как только я пришел к такому выводу, сразу же успокоился.

– Рами, Моше, – обратился я к ним обоим, – ваши предложения интересные. Я хочу верить в ваши возможности. Если все произойдет так, как вы говорите, то через год нашу фирму будет не узнать. Я готов вам дать авансом эти 50 процентов при следующих условиях. Первое: вы вносите недостающие десять тысяч долларов до июня следующего года, то есть в соответствии с ранее заключенными обязательствами.

Второе: в течение одного года с настоящего момента вы обеспечите поступление минимально необходимых денег, чтобы была возможность создать замкнутый цикл производства на нашей территории.

Третье: если у вас что-то из этого не получится, то все возвращается на круги своя.

– Бэйлин, ты принял правильное решение, – Рами не скрывал своей радости, – вот увидишь, что у нас будет через год.

Чудеса, да и только

Зима в 1995 году пришла к нам сразу после новогодних праздников. К середине января начались снегопады, и температура упала почти до минус 18. Мало проблем у меня было под конец года, а тут еще «Дед Мороз». Тепло в виде пара мы получали от соседей. Завод «Петроспирт» регулярно повышал цены на него в течение всего года. Конечно, его можно было понять. Наш «деревянный» рубль за 94-й год обесценился почти в три раза. Если в январе его курс был 1247, то в декабре стал уже 3 512 рублей. Чего стоил один только день 4 октября, прозванный в народе «черным вторником», когда началось стремительное падение рубля и менее чем за неделю он рухнул почти на 20 процентов. Кроме того, в автомобильном бизнесе январь – самый пустой месяц. По старой советской привычке народ на зиму ставит свои автомобили «на прикол».

Понять-то можно, но как выжить при такой обстановке? Затраты на тепло стали одной из основных статей расходов фирмы. Я был вынужден ограничить объемы потребляемого пара. В наших четырех зданиях поддерживали минимально допустимую температуру. Семь лет назад, когда я еще сам был работягой, зимой температура в моем гараже была чуть больше нуля. Тогда считалось, что у нас «ташкент», ведь за воротами было минус двадцать. Теперь такие же условия я ввел в цехах. Конечно, сначала народ стал ворчать, но мне с рабочими было очень легко.

– Если ты не валяешь дурака, а работаешь, то на кой черт тебе нужно выше пяти, – налетал я на смутьянов, – сам себя согреешь, работая.

Разговаривал я с ними на одном языке, своими руками мог делать все то же самое, они это знали, и поэтому удавалось быстро закрывать все проблемы.

Трасса, подводящая тепло к инженерному корпусу, перемерзла из-за его экономии. Обогревать комнаты стали электричеством. Но разве можно таким образом все прогреть, особенно если на электричество тоже был установлен жесткий лимит. Инженеры понимали проблемы. Наш конструктор Валентин Иванович стоял у кульмана в шапке и пальто, а какие прекрасные разработки выходили из-под его карандаша. Все мы жили надеждами и ждали весны.

Новый цех фильтров

Исключением был новый цех фильтров. Из-за его отдельного местоположения, компактного размещения оборудования и хорошего утепления расход тепла был минимальным.

За прошедший год мы продали 242 000 штук фильтров. Это я считал успехом. Топливным фильтром мало кто тогда пользовался. Откуда народу было знать о нем, если только в конце 80-х он стал появляться на автомобилях. Приходилось рекламировать не только свои фильтры и фирму, но сам факт необходимости фильтра, то есть готовить рынок для своей продукции.

Большой удачей года было завершение процесса приватизации недвижимости. Бывший пользователь этой территории продал мне право на ее использование на условиях аренды с выкупом. Я еще с 92-го года просил его совместно приватизировать этот объект, но он все время отказывался. Этот процесс в Санкт-Петербурге подходил к завершающей стадии, и тянуть больше было нельзя. Я в последний раз договорился о встрече и, получив отказ, предупредил, что сам приватизирую объект. «Попробуй», – были его последние слова.

Среди криминала, «крышующего» бизнес, самыми отмороженными были чеченцы. Так вот, его крышей были именно они. Криминал, естественно, работал по понятиям – то есть неписаным правилам, принятым в их среде. Одно из понятий – это выяснить, кто реально прав. Если прав подопечный бизнесмен, решить вопрос в его пользу любыми средствами. Если нет – отойти в сторону и выставить счет за «ложный вызов». Наш вопрос уже решался в Госарбитраже, и поэтому чеченцы временно затихли. В тот период подобных дел было море.

Приватизация занимала у меня более пятидесяти процентов времени. Большую поддержку мне здесь оказывал Сергей. Он полностью подменял меня на время моего отсутствия.

Ленинградское областное ТВ впервые вышло в эфир летом 1994 года. Я познакомился с его руководителем и предложил ему на нашем примере сделать актуальную передачу. Он согласился. За несколько дней до решающего судебного заседания по ТВ можно было увидеть передачу под названием «Разборка». После решения суда в нашу пользу никаких чеченцев у меня больше не было.

АВТОМЕХАНИКА-94 открыла для меня внешний рынок. Я понимал, что до него еще очень далеко. Мой завод фильтров, а точнее заводик, был еще в колыбели, но неограниченные возможности мирового рынка ясно предстали передо мной. Надо было только как следует подготовиться. А в том, что я это сделаю, сомнений у меня никаких не было.

Три неординарных достижения 94-го года, такие как начало серийного выпуска, приватизация недвижимости и выход на внешний рынок, придали мне сил, и я приступил к разработке более ответственных задач.

Магазин фирмы

В советской системе образования роли личности в истории, конечно, уделялось внимание, но с обязательной оговоркой, что историю делает не личность, а народ. Может быть, и народ, но если у народа не будет личности, которая поведет его за собой, то и истории у этого народа не будет никакой – так, прозябание, да и только. Галина Васильевна была именно той личностью, «мамой», за которой шел фильтровальный народ страны. Ей не надо было долго уговаривать людей прибыть на семинар к BINZER. Молва о прошлогоднем семинаре была такая, что все по первому же ее звонку явились в Москву.

Январь 1995-го. В кабинете у Галины Васильевны. Я – крайний справа, в центре представитель BINZER Светлана Петрова

Рынок просил у нас кроме топливных фильтров все остальные – масляные и воздушные. А как осуществить их производство, если топливные еще толком не освоены? Брать у российских производителей я не мог, все-таки конкуренты, и к тому же мало у кого они были качественными. Галина Васильевна обещала познакомить меня с поляками, которые, по ее словам, делают хорошие воздушные фильтры. Они должны были быть на семинаре, и я с нетерпением ждал с ними встречи.

Петр и Зигмунд оказались нормальными ребятами близкого со мной возраста. Оба неплохо говорили по-русски, и я с ними быстро нашел общий язык. Однако была у них какая-то замкнутость, как будто чего-то опасались и боялись сказать что-то лишнее. Через какое-то время Галина Васильевна сказала мне, что они первый раз в России, наслышаны о многом нехорошем у нас и ехали сюда с опаской.

Конец 94-го и начало 95-го года были какой-то невероятной комбинацией головоломки с надеждой. То бьет по голове курс доллара, то открывает надежду АВТОМЕХАНИКА, то морозит дедушка Мороз, то наезжает криминал, то опять застолье у «Бинцер», то вдруг надежда от Галины Васильевны с поляками. Чудеса, да и только.

Хоть шерсти клок

Во второй половине апреля я улетел в Израиль. Мои поездки в Израиль всегда сочетали приятное с полезным. Приятное – это видеть родных, обнять маму, а полезное – это работа, работа и работа.

Я просил Рами организовать мне посещение литьевого производства ГУР. Матовость фильтров меня постоянно беспокоила, и я все-таки надеялся с его помощью решить эту проблему. Производством руководил Хаим. Его кабинет был в торце цеха на втором этаже. Рами, видно, пришлось долго его уговаривать пустить нас. Хаим не хотел, ведь у него были определенные обязательства перед своим руководством, а у них к Рами были, как мне показалось, какие-то претензии. В конце концов нам выделили минут пятнадцать, не более. За это время я успел только увидеть в работе станки, оснащенные 4-х местными прессформами, централизованную подачу сырья, замкнутый цикл охлаждающей жидкости и убедиться, что корпуса у них получаются все как один прозрачные.

На следующий день мы втроем, Рами, Моше и я, поехали куда-то далеко. У Рами была привычка ничего не говорить заранее. Не знаю, специально он делал так или нет. Используя свой жизненный опыт, я всегда был не только соисполнителем каждого проекта, но и участником проработки его целесообразности. Ведь без предварительной оценки вообще ничего нельзя делать. Поэтому я не понимал и не признавал метод работы Рами и чувствовал себя как-то некомфортно.

BMW бывалого вида, принадлежащий Рами, вывел нас троих на магистральное шоссе № 4. Эта трасса пересекает почти половину территории Израиля с севера на юг. Мы ехали на юг в сторону Беер-Шевы. За три года с момента первого посещения страны я уже привык, что здесь все дни солнечные, и сейчас, мчась по широкой асфальтной магистрали, любовался контрастами пейзажа. Солнце было уже высоко, но пока что не дошло до юга и поэтому не очень слепило водителя. С правой стороны вдалеке блестело Средиземное море. Между ним и шоссе простиралось большое пространство песчаника желтого цвета. Голубое небо, желтый песок, ярко-синее море с маленькими белыми барашками волн и песня, доносившаяся на иврите из радиоприемника, создавали ощущение комфорта и покоя.

Город Явны появился внезапно. На левой стороне дороги бросились в глаза корпуса производственных зданий. Фирма, куда мы попали, производила мини-молокозаводы. Нас встретил Марк – ее хозяин. Занимала фирма два небольших здания. Одно двухэтажное, где на втором этаже были офис и инженерная часть, а на первом производство. Второе – одноэтажное, в нем монтировалось оборудование, которое должно было обеспечивать переработку молока в требуемые конечные продукты. «Надо же, площади-то всего ничего, какие-то 30–35 квадратных метров, и на тебе – молокозавод. Вот здорово, – подумал я про себя. – Однако какое отношение это все имеет к нам?»

– Бэйлин, мы будем поставлять в Россию такие молокозаводы, – Рами как будто услышал мои мысли.

– Ты хочешь заниматься молоком? – удивленно спросил я Рами.

– Не только молоком, ты еще не то увидишь, – Рами был горд собой.

Во втором, одноэтажном здании была небольшая линия, где в целях пастеризации молоко должно было нагреваться до нужной температуры, используя тепло небольшого котла.

– На чем работает этот котел? – спросил я Марка.

– На солярке, – Марку было приятно показывать свое детище.

– А он может обогревать воду для отопления? – котелок не давал мне покоя, как только я его увидел.

– Конечно, может.

«Вот здорово, – подумал я, – этими котелками я смогу отопить всю свою фирму».

– Марк, а если я закажу у тебя какое-то количество таких котлов, ты сможешь их мне продать? – я уже представлял, как у каждого здания будет стоять отдельный котел и мы перейдем на собственное тепло, сократив тем самым свои бешеные расходы.

– Нет проблем, Борис. Определись только, какие тебе нужны и сколько.

«Зря переживал, что еду неизвестно куда, – радовался я. – Решение проблемы тепла стоит того, чтобы потерпеть эти Рамины идеи».

В Тель-Авив возвращались во второй половине дня. Дорога была не загружена, так как и утром, и сейчас мы шли противопотоком. Южный Тель-Авив, куда мы заехали с магистрали, был типичным восточным городом, принципиально отличающимся от остальной его части. Это один из нескольких городов мира, который был построен по предварительно разработанному плану. Белый город, возведенный из белого камня, имеет европейский тип зданий, у нас называемый конструктивизмом. Дома от двух до четырех этажей когда-то были очень красивы, а сейчас, особенно здесь, в южной части города, превратились в неумолкаемый базар. Торговля шла кругом: ширпотреб, обувь, трикотаж, овощи, фрукты, шаверма, сосиски-гриль и кафе, кафе, кафе. Где-то среди этого бедлама Рами отыскал четырехэтажное здание, на второй этаж которого мы поднялись. Там была полная разруха, среди которой были видны остатки какого-то конвейера. Чери, владелец фирмы, которой принадлежало это здание, сидел у себя в кабинете под кондиционером и пил минеральную воду. После непродолжительного разговора с хозяином Рами объяснил мне, что Чери производит пряники. Сейчас у него реконструкция, и свою линию он может отправить нам в Петербург. «Совсем рехнулся Рами», – подумал я, не удержался и спросил:

– Неужели всю эту дрянь ты собираешься мне предложить?

– Бэйлин, ты не смотри так пренебрежительно на все это. Чери – очень серьезный бизнесмен. У него в Израиле работает не одна линия. Для нас будет большая удача, если он захочет организовать подобное в Петербурге.

«Ох, не хотелось бы мне такой удачи, – подумал я про себя. Благостное настроение, нахлынувшее на меня после того, как я понял ценность котлов для фирмы, начало пропадать. – Что еще за ерунду Рами готов мне предложить?» – все больше злился я, но, слава богу, на этот раз больше ничего не было.

В Петербург я вернулся до начала майских праздников и сразу же занялся котлами. Отапливать надо было четыре отдельно стоящих здания. Помня, что в Америке каждый коттедж имел свой небольшой котелок, я решил сделать то же самое. Три здания средних размеров – это три котла. На большой производственный корпус определили необходимость двух котлов, установив их с противоположных концов здания. Еще один котел взяли в запас. Таким образом, я заказал Марку пять котлов.