День конституции

– Давайте подвезу, моя машина рядом, – предложил Гончаров.

Почти всю дорогу до школы у метро «Тушино» они молчали. Наконец, Алексей не выдержал.

– Если спрошу об очень личном, ответите?

Она внимательно посмотрела на него.

– Отвечу.

– Почему вы расстались?

– Потому что всё надоело, – невесело усмехнулась Татьяна. – Я, конечно, надеялась, что он бросит ее. Они ведь были, по сути, чужими людьми. И он обещал. Только просил подождать, пока сын подрастет.

– До восемнадцати?

– Да. Потом я поняла, что он не уйдет никогда.

От этой банальной, в общем-то, истории Алексею сделалось печально, почти как на поминках. Глядя на дорогу и сочувствуя то ли Денису, то ли Татьяне с Ириной, то ли им троим, вместе взятым, он пропустил следующую фразу.

– Что-что?

– Вы точно не знаете, что произошло? – повторила бывшая любовница Дениса.

– Я в полном тумане, – почти искренне сказал Алексей. – Из письма тоже ничего не ясно.

Алексей высадил Татьяну перед школой без пятнадцати четыре. Не прошло и часа, как содержание их разговора, имевшего место во время поездки, вплоть до последнего слова стало известно полковнику Второго главного управления КГБ Булатову. В машину Гончарова еще ночью, пока она стояла у подъезда, был вмонтирован «жучок». Прочитав донесение, Булатов, который непосредственно руководил операцией, положил его в папку и поспешил в кабинет генерал-полковника Сергеева.

– Мы начали проверять Трофимову сразу, как только «Ботаник» получил письмо на почте, – сказал он, когда первый зам председателя комитета прочел текст. – Только что соседка по подъезду опознала Беляева по фото. Он действительно часто бывал там. Приходил к Трофимовой, даже выгуливал ее собаку.

– «Ботаник»? Кто у вас псевдонимы дает? – поинтересовался генерал.

– Служба наблюдения. Гончаров живет недалеко от Ботанического сада, вот и не стали мудрствовать.

– Ваша оценка ситуации, товарищ полковник?

– Полагаю, Трофимову используют как простого курьера. Личный мотив налицо.

– Беляев использует?

– Или кто-то, кто использует самого Беляева.

Генерал ослабил узел галстука на шее.

– Предложения?

– Я бы всё-таки плотно поработал с Трофимовой. Мы не знаем, о чем она говорила с Гончаровым, когда находилась в здании «Правды». «Наружка» зафиксировала их уже после выхода на улицу.

– А что делаем с Гончаровым? – спросил Сергеев.

– Пока только наблюдаем. Если кто-то ищет контакта с ним, мы можем размотать всю эту цепочку.

– Одобряю, – кивнул первый заместитель.

Дела, от которых Татьяна Трофимова отрывала Алексея, окончательно застопорились. Он сидел за компьютером и невидящим взглядом смотрел на дисплей. Боевитую заметку о том, как коммунисты Люблинского района дают отпор вылазкам так называемых лидеров оппозиции из местного райсовета, доделать никак не получалось. Алексей снова перечитал абзац про частного юрисконсульта Навального, который сумел пролезть в депутаты и раздает невыполнимые обещания населению. Выходило вяленько, в духе не самых лучших публикаций «Крокодила» семидесятых годов. Чем-то напоминало материалы рубрик «Под углом в сорок градусов» и «Вилы в бок».

От телефонной трели он даже вздрогнул. Теперь это был городской номер.

– Привет лучшему партийному публицисту! – прозвучал голос Олега Большакова, его земляка и референта секретаря ЦК по идеологии.

– Смеетесь с высоты своего положения, – горько вымолвил Алексей.

– Ценим! Ценим и любим, – заверил его земляк. – И вообще, давненько мы с тобой не заседали в узком кругу. А?

– Есть предложение?

– Через десять минут у тебя завершается законный рабочий день. Еще через пять минут возле подъезда будет ожидать персональное авто. Доставит к месту назначения, – сообщил Олег.

Алексей хотел было сказать про недописанную заметку, но тут же решил явиться завтра пораньше и закрыть эту тему. Отвергать такие предложения было нельзя. Неумно и недальновидно.

С Олегом он подружился на втором курсе университета, вернувшись из армии. Тот, отслужив тоже два года, перевелся к ним из пединститута. Каким был Большаков раньше, Алексей не знал, но сам новый товарищ как-то обмолвился, что в пограничных войсках его научили многому. Олег поначалу производил неяркое впечатление и больше слушал, чем говорил среди истфаковских говорунов и острословов. Он брал другим: невероятным упорством и терпением. На перестроечные собрания и митинги не ходил, в политических дебатах не засветился.

Тем удивительнее оказалась его последующая метаморфоза. Когда полным ходом пошла нормализация, а записные острословы прикусили языки, студент Большаков стал быстро делать комсомольскую карьеру. На пятом курсе он уже возглавлял факультетский комитет. «Хорошая у меня фамилия, но жаль, что не Большевиков», – сказал он однажды. Как только отшумел выпускной, его забрали на освобожденную работу в горком ВЛКСМ. А спустя еще пару лет перспективный функционер отчалил в Москву.

Судьбоносным для Олега моментом стало участие в международном молодежном фестивале летом девяносто шестого. Это мероприятие было организовано по инициативе руководства партии, дабы показать, что Советский Союз при новых вождях по-прежнему открыт миру. В ходе фестиваля Большаков очень близко познакомился с дочерью второго секретаря МГК КПСС. На ней он и женился. Далее в его биографии значился столичный горком комсомола, а следом за ним аппарат комсомольского ЦК. Последние четыре года Олег состоял при особе члена Политбюро Виктора Мироненко…

Черная «Волга» со спецномерами и мигалкой на крыше затормозила перед зданием на улице Правды, 24 ровно в 18.05. Алексей не отказал себе в удовольствии расположиться на широком заднем сиденье.

Полковник госбезопасности Булатов едва только принял информацию оперативно-технического управления о разговоре «Ботаника» с абонентом из приемной Мироненко, как «наружка» сообщила: объект сел в машину со спецавтобазы Управления делами ЦК и на большой скорости движется по Беговой улице в направлении на юго-запад. Читая срочное сообщение с поста прослушивания, он напряженно пытался понять, как действовать дальше. Человек из окружения очень важного члена Политбюро объявился неожиданно. В то же время его встреча с Гончаровым была назначена не по инициативе журналиста. Совпадение? А если произойдет утечка?.. Нет, единолично он не мог принять решение.

– Товарищ генерал-полковник, у меня неотложный вопрос.

В трубке телефона прямой связи повисла нехорошая пауза. Сергееву не нравилось, когда подчиненные избегали брать ответственность на себя.

– Зайдите.

Когда Булатов в нескольких словах доложил обстановку, «Волга» с работающей мигалкой пересекла Звенигородское шоссе и теперь мчалась строго на юг. Сопровождать ее, выдерживая допустимую дистанцию, становилось всё труднее. Движение по ТТК было довольно плотным, и оперативник за рулем проявлял чудеса водительского искусства. Объект «Ботаник» мог быть потерян. Под свинцовым взглядом второго лица на Лубянке полковнику сделалось не по себе.

– Не скроется от нас?

– Нет, товарищ генерал-полковник.

Первый зам председателя КГБ стукнул пальцем по клавиатуре. Он тоже шагал нога в ногу с прогрессом. «Ценим! Ценим и любим. И вообще, давненько мы с тобой не заседали в узком кругу», – прозвучало в колонках, подключенных к компьютеру. О таких чудесах техники чекисты времен молодости Сергеева не смели даже мечтать.

– Или перехватим? Что молчите?

Молчать дальше было нельзя.

– Если перехватим «Ботаника» сейчас, поломаем игру, – уверенно сказал Булатов. – Он может пока ничего не знать. А этот Большаков, который не дождется его? Кроме того, если связь с машиной прервется, начнут искать. Мы не решим одну проблему и создадим другие.