Сказ столетнего степняка

– Эй, чувак! Че, попался?! – послышался вдруг хрипловатый, грозный голос.

Я похолодел. Нагнали-таки краснопогонники!

Из-за деревьев появились двое. Мужчина-амбал и пухлый молодой человек.

– Да не бойся! Свои!

Я перевел дух.

– Пахан! – представился старший. – А это Баклан!

Это были обычные уголовники. Оказывается, они тоже бежали из какого-то лагеря и, заметив меня, проследили. Убедившись, что я один, решили присоединиться. Я был рад спутникам, но в то же время опасался их.

Втроем пошли дальше, по дороге познакомились, завели разговор. Пахан знал тайгу, знал путь через нее. Но ситуация была непростая. Кругом стояли деревья и только деревья. В начале пути они казались мне прекрасными, и я любовался их красотой. Но через день, два надоело это однообразие, я начал молиться, чтобы скорее выйти отсюда на простор, на открытую местность. Но тайга не хотела отпускать. Мы шли долго, много дней, а может, и несколько недель. Продукты кончились, силы начали покидать нас. Кое-где находили съедобные растения, ягоды, но это было слабой поддержкой. Все больше и больше нам хотелось есть, и голод стал диктовать свое. Я вспоминал голодный тридцать второй год, представляя себе погибших в бескрайней степи и их предсмертные муки. Тихо кружилась голова, во рту пересыхало. Но одна-единственная мысль, одно слово крутилось в сознании: «Жить! Выжить во что бы то ни стало!»

Не помню, сколько и куда шли. Измотанные, остановились и прилегли под деревом. Баклан чуть отстал, а мы с Паханом оказались под одним деревом.

Пахан достал кисет. Сидя молча, долго курили самокрутку – махорка успокаивала, густой дым окутывал нас, как бы закрывая от суровой реальности.

– Знаешь, Асанбай, – хриплым голосом твердо произнес Пахан. – Всем не выбраться отсюда!

Он умолк и испытующе посмотрел на меня. Я невольно вздрогнул. В этом пронзительным взгляде была решительность и жестокость.

– Двое сытых лучше троих голодных! – изрек Пахан, метнув взгляд в сторону Баклана. В этот миг злобный амбал был похож на голодного хищника. – Один может спасти остальных! И если он не хочет сделать это добровольно, то мы должны помочь ему!

– Помочь в чем? И как? – вырвалось у меня, хотя уже начал догадываться о чем тот говорит.

– Помочь пробудить эту добрую волю! Другого выхода нет! Ты со мной?

Я невольно кивнул.

Амбал плюнул на окурок и затоптал его каблуком. Я сделал то же самое.

И тут меня осенило, почему Пахан взял с собой пухленького Баклана! Да ему нужен был не только малый на побегушках, но и пища на ногах, жертва на привязи!

Ужас сковал меня. А Пахан уже направился к Баклану и ничего не замечал. Я поплелся за ним.

Ослабевший от голода и усталости Баклан лежал на спине, устремив синие глаза в небо.

Пахан, как пантера, бесшумно подошел и внезапно накинул на его шею шнурок-удавку. Баклан оторопел от неожиданности и инстинктивно дернулся. Невероятным усилием воли ему удалось встать на колени, пытаясь скинуть удавку, но Пахан был опытным бойцом и не отпускал петлю, продолжая душить бедолагу.

Когда я подбежал к ним, Баклан уже терял силы и тихо заваливался на бок. Амбал вытащил из голенища большой острый нож, собираясь вонзить в горло бедолаги. Баклан в отчаянии держал его руку, не давая зарезать себя. Но он был явно слабее, и Пахан начал одолевать. Я остановился как вкопанный, не зная что делать.

– Че стоишь? – прохрипел Пахан злобно. – Помоги забить кабанчика!

Он тяжело дышал. Было видно, что голод отнял много сил и у него. Я не знал, как быть. Не мог, несмотря на смертельный голод, не мог я зарезать человека. Но с другой стороны, выхода не было. В замешательстве подошел к ним, и только хотел скрутить руки Баклану, как встретились наши взгляды. В синих глазах двадцатилетнего парня смешались страх и надежда. Нет, не мог я убить его! В отчаянии схватил за руку Пахана и со всей силой отвел ее от горла парня. Отъявленный отморозок вскрикнул от боли и выронил нож.

Высвободившись, Баклан вскочил и бросился наутек. Пахан хотел броситься в погоню, но я удержал его. В мгновение ока Баклан нырнул в кусты и исчез из виду.

Пахан в бешенстве выругался и, подняв нож, с криком набросился на меня. Я быстро вытащил свой нож.

Начался смертельный бой.

Изможденные долгой дорогой и голодом, доведенные до состояния хищников, мы из последних сил старались убить друг друга, чтобы остаться самим в живых. Таинственное создание все-таки человек! Вот висит над нами угроза всеобщей смерти, а все равно стараемся перегрызть горло друг другу. Но как быть, когда перед тобой отъявленный бандит с налитыми кровью глазами машет острым ножом, собираясь зарезать и съесть тебя?!

Чтобы не быть убитым, должен убить ты. Чтобы не быть съеденным, съесть должен ты. И я махал ножом, как мог. Пахан был опытным бойцом, его нож со свистом блеснул несколько раз буквально перед глазами. Он был чуть выше ростом, крупнее и моложе лет на десять. Но я был настроен решительно. В пылу борьбы нам удалось выбить ножи из рук друг друга. После нескольких взаимных ударов кулаками, мы сцепились мертвой хваткой. Так и застыли. Не помню сколько времени прошло тогда, но до сих пор кажется, что прошла целая вечность. Силы покидали нас, мы оба дрожали от ярости и бессилия, скрипели зубами. Кровавая пена ненависти сочилась изо рта, мы хрипели. Не знаю, сколько еще смогли бы продержаться, но оба понимали, что падать нельзя. Потому что тот, кто повергнет противника на землю и окажется сверху, первым успеет взять нож и поставит точку.

От слабости и напряжения начала кружиться голова – деревья поплыли, завертелась земля, ноги подкосились. Но и бывалый зек явно начал уступать, а его лицо исказилось от бессильной злобы.

Вдруг он резко сник и начал оседать на землю, как мешок. Я отпрянул от неожиданности и увидел перед собой Баклана. Оказывается, он ударил по темени пахана увесистым суком.

Изможденный, я бессильно присел на землю. Баклан взял нож Пахана и быстро вонзил в горло. Хлынула кровь, амбал захрипел, содрогнулся несколько раз и замер. Мы с Бакланом молча переглянулись.

Баклан развел огонь. Запах дыма и треск горящих сучьев вселял надежду. Я сидел у огня и смотрел вдаль, вглубь тайги. Впереди была неизвестность, и, скорее всего, голодная смерть. А рядом куча мяса и огонь.

Баклан, не глядя в мою сторону, подошел к трупу. Вначале он обыскал его карманы и вещмешок. Нашел немного табака, коробку спичек и… пачку соли! Он многозначительно посмотрел на меня, держа ее в руках. Без слов поняли друг друга – Пахан заранее запасался, чтобы солить мясо Баклана!

Баклан страшно оскалился и начал разделывать труп.

Я видел много пролитой крови и смертей. Шагал по трупам в разгар боя, шлепая кирзачами по луже людской крови, кричал и стрелял, чтобы пролить еще больше этой самой крови. Но то было другое…

Сейчас я должен был съесть человеческое мясо, чтобы самому остаться в живых.

Тайга затаила дыхание и давила своим молчанием.

Голод овладел всем моим существом и начал управлять разумом. Мертвый человек начал казаться уже не человеком, а просто кучей мяса. Представил себе, будто мы зарезали животного. «Возьми, разделай и съешь! Иного выхода нет!» – властно диктовал голос внутри.

Каннибалы убивают людей по необходимости, только для того, чтобы съесть и выжить самим. В этом плане они похожи на нормальных людей, которые забивают скот для пропитания. А короли, цари, фюреры, президенты, генералы, отправляющие миллионы людей на кровавую массовую бойню? Да по сравнению с ними самый кровожадный каннибал кажется большим гуманистом.

Схватив нож, долго смотрел на труп. С чего начать, с какой части? Может, отрезать для начала руку? И тут перед глазами появилась та самая маленькая, обезумевшая девочка из далекого заснеженного мертвого аула. Я резко отпрянул. Мне так хотелось убежать отсюда – бежать без оглядки. Но не смог. Не было сил сдвинуться с места. Что-то приковывало меня к мертвой туше, к трупу только что убитого человека.

Баклан не был похож на человека… Он становился хищником на моих глазах.

Пахан заранее спланировал, подготовился, чтобы в случае смертельного голода зарезать его и съесть. Но судьба распорядилась иначе, и теперь Баклан собирался зажарить его самого. Но я не мог этого сделать. Я молился Всевышнему, призывал на помощь духов моих предков.

Вдруг ясно понял, что теперь нам с Бакланом не по пути. После смерти Пахана рано или поздно мы перегрызем горло друг другу. Голод превратит нас в зверей.

Я молча встал и пошел.

– Ты че, охренел? – прохрипел вдогонку Баклан. – Помрешь ведь с голоду! Он-то нас спокойно зарезал бы и съел! Вернись! Мы спасемся вместе!

Я не ответил ему и молча продолжал идти.

– Ну и хрен с тобой!

Мне казалось, что Баклан зарычал. Осторожно бросил беглый взгляд назад. Баклан с остервенением резал труп ножом.

Я поплелся подальше от этого места.