Разделенные

Головной офис вряд ли станет вникать в детали, думал Генрих. Система настроена так, что такие заявки проходят почти автоматически. Оставалось только дождаться одобрения, и его дополнительный доход начнёт расти, не привлекая к себе ненужных взглядов.

Глава 3

Домашняя нейросеть, как всегда, разбудила Генриха ровно в шесть утра, мягким звуковым сигналом, напоминающим шелест листьев. Над кроватью бесшумно завис летающий столик, на котором красовалась идеально налитая чашка ароматного кофе и булочка с хрустящей корочкой, только что напечатанная пищевым принтером. Пахло так, будто еду только что достали из традиционной духовки.

Преодолев желание поваляться ещё пару минут, Генрих энергично сел на кровати, потянулся и отправился в ванную. Летающий столик, словно подстраиваясь под его ритм, немного повисел в воздухе, а затем легко скользнул в сторону кухни, исчезая за дверью.

В ванной комнате его ждала ультрасовременная кабина вибродуша, окружённая мягким светом. Как только он вошёл, кабина автоматически закрылась, и система активировалась. Тёплые струи воды с вибрацией массировали кожу, снимая остатки сна. Одновременно с этим невидимые манипуляторы тщательно очистили зубы с помощью пасты с наночастицами, удаляя даже мельчайший налёт. Далее система деликатно, но эффективно позаботилась о кишечнике и мочевом пузыре – Генрих едва успел заметить этот процесс благодаря мгновенной обработке отходов.

Пока вибрационные струи продолжали массаж, под тонкой кожей заработали электрические импульсы, заставляя мышцы сокращаться и расслабляться, как при полноценной тренировке. Генрих чувствовал, как его тело наполняется энергией, словно он уже провёл час в спортзале. Завершающий этап – лёгкий поток охлаждённого воздуха и капля ароматического масла, что заставляло его почувствовать себя так, будто он только что вернулся с курорта.

Ещё минуту он постоял в кабинке, наслаждаясь этим утренним ритуалом, а затем, ощутив бодрость и свежесть, направился на кухню, где столик уже приготовил новый сюрприз.

Генрих сидел за столом, неспешно допивая кофе, и с задумчивым видом скользил пальцем по экрану, развернутому перед ним. Поток новостей смешивался с развлекательным контентом, который создавали другие пользователи глобальной нейросети. Он бездумно пролистывал кадры, мемы, короткие ролики и заголовки, мелькавшие один за другим. Когда-то и он пытался присоединиться к этой виртуальной ярмарке тщеславия, создавая собственный контент. Однако его работы не прошли строгую модерацию сети, где каждая идея оценивалась по трём критериям: качеству, креативности и адекватности.

Генрих не расстроился. Небольшой укол разочарования быстро сменился апатией. Кредо, виртуальная валюта, в награду за творчество ему всё равно бы не дали. Да и зачем стараться? В эпоху, когда фильмы и музыка создавались нейросетями, а сценарии писались на основе массивов данных, давно хранящихся в сети, потребность в режиссерах, актёрах и композиторах отпала. Кино и музыкальная индустрия, некогда гигантская и блистающая, превратилась в реликт прошлого, уступив место автоматизированным развлечениям.

Людям всё же оставили возможность выражать свои творческие идеи, но только в строго регламентированных рамках. Общественная нейросеть предоставляла платформу для экспериментов, однако допускала к публикации лишь то, что соответствовало её жестким стандартам. Исключение делалось разве что для художников и писателей. Их работы подвергались тщательной оценке экспертных алгоритмов, и только после этого могли быть оплачены. Генрих подозревал, что этот процесс тоже был больше показушным, чем честным.

Он свернул экран и устало потер виски. Мир, в котором нейросети управляли творчеством, стал для него безликим и бесцветным. Даже те немногие, кто продолжал писать книги или рисовать картины, делали это не для души, а ради признания искусственного разума. "Может, стоит попытаться ещё раз?" – мелькнула мысль, но тут же растворилась в потоке новой информации на экране.

– Доброе утро, мастер Генрих, – раздался ровный, спокойный голос рабочего ИИ, когда он усаживался за штурвал флаера.

Генрих не ответил сразу, потянулся к пульту управления, активируя систему навигации. ИИ, казалось, была привычна к его молчанию и продолжила:

– Я с нетерпением жду вашего прибытия и рада сообщить, что ваша заявка на сверхурочные работы одобрена системой. На данный момент наблюдаются небольшие, некритичные сбои в работе двух роботов в разных участках шахт.

Генрих нахмурился. "Некритичные сбои" почти всегда означали дополнительные проблемы, которые только на первый взгляд казались незначительными. Он сделал глубокий вдох, усилием воли прогоняя раздражение.

– Локацию я уже отправила на ваш флаер, – добавила ИИ.

– Принято, – наконец отозвался Генрих, голосом, в котором не было ни дружелюбия, ни враждебности. Просто сухая профессиональная нотка. Он провёл рукой по сенсорному дисплею, открывая карту шахт, где мигали две точки с отметкой «Авария».

Флаер мягко поднялся, гудение двигателей заполнило кабину. Генрих слегка расслабился, облокотившись на спинку сиденья.

– Подробности сбоев? – уточнил он, глядя на экран, где мелькали схемы шахтных туннелей.

– Первый робот демонстрирует сбои в манипуляторной системе, – ответила ИИ с лёгкой интонацией сожаления, словно извиняясь за доставленные неудобства. – Второй – проблемы с сенсорными датчиками. Это уже третий раз за неделю, я отметила это в отчёте для отдела технической диагностики.

Генрих тихо хмыкнул. Конечно, отметила. Вот только отдел, скорее всего, проигнорирует этот отчёт, как обычно. Ему придётся разобраться самому, как и всегда.

– Спасибо за информацию, – повторил Генрих, чувствуя, как привычная рутина снова захватывает его. Он переключил флаер в автоматический режим и поднялся с места, чтобы подготовиться к работе. В тесной кабине было мало места для маневра, но Генрих наловчился переодеваться даже в таких условиях.

Сняв повседневную одежду, он быстро натянул тяжёлый рабочий комбинезон, который защищал от пыли, радиации и возможных выбросов газа, частых в глубине шахт. Материал комбинезона был покрыт слоем нанополимеров, устойчивых к порезам и термическим повреждениям. Генрих закрыл молнию до самого подбородка, поправил шейный обтюратор и убедился, что герметизация выполнена правильно.

Затем он надел перчатки, встроенные с датчиками, которые передавали тактильную отдачу от любого объекта, и закрепил на поясе набор инструментов. Последним шагом был шлем с встроенной системой фильтрации воздуха и дисплеем дополненной реальности, через который он мог наблюдать за состоянием оборудования и получать подсказки от ИИ.

Флаер мягко вибрировал, продвигаясь по туннелям, а свет из окна освещал гладкие стены искусственно созданных шахт. Генрих опустился обратно в кресло, проверяя оборудование на поясе. Словно в ответ, голос ИИ снова раздался:

– Уточняю: первый участок находится на глубине 3 200 метров. В системе обнаружены следы нестабильности грунта, но угрозы обрушения нет. Второй участок менее глубокий, но сигнал от робота поступает с прерывистостью. Вероятна потеря связи.

– Прекрасно, – пробормотал Генрих себе под нос, чувствуя, как усталость накатывает ещё до начала работы.

Флаер издал короткий звуковой сигнал, уведомляя, что прибытие на первую точку займёт менее пяти минут. Генрих привычно проверил систему связи и выдохнул, готовясь к тому, что будет ещё один долгий рабочий день в глубине шахт.

Генрих провёл сорок напряжённых минут, методично выявляя ошибки в системе робота и устраняя неполадки. Закончив, он с облегчением перевёл дыхание и направился к следующему сигналу. Вторая проверка тоже не обошлась без сложностей, но опыт и хладнокровие позволили ему справиться быстрее. Уже готовясь наконец вернуться в каптерку, он внезапно замер: глухой звук, отдалённо похожий на взрыв, эхом прокатился где-то вдали.

На экране мгновенно вспыхнуло сообщение тревоги. Оно было от смежного мастера. Адреналин резко взметнулся, сердце застучало быстрее. Генрих бросил взгляд на карту: место происшествия было всего в пяти минутах полёта на флаере. Не раздумывая ни секунды, он бросился к своему транспортному средству, быстро запуская двигатели. В голове мелькали вопросы: что случилось? Успеет ли он вовремя? Флаер взревел, отрываясь от земли, и помчался навстречу неизвестности.

Прибыв на место, Генрих замер, поражённый увиденным. Взрыв газового отводчика серьёзно повредил одного из роботов, а его обломки снесли опору. Порода частично обрушилась, завалив коллегу. Подойдя ближе, Генрих с облегчением узнал Эрика – товарища по работе, с которым они не раз встречались на общих мероприятиях.

Эрик был в сознании, но его состояние вызывало тревогу. Нога выглядела повреждённой, на лице проступали следы удара, а на груди лежали куски породы и обломки робота. Шлем имел повреждения, но защитный костюм выдержал и уберёг его от серьёзных травм.

– Эрик, ты как? Держись! – громко сказал Генрих, стараясь придать голосу твёрдости. Он быстро осмотрел завал, прикидывая, как лучше освободить коллегу, не усугубив его положение.

Генрих быстро оценил обстановку. Обломки робота, обрушенная опора, заваленный породой Эрик – всё требовало немедленных действий. Сжав зубы, он активировал интерфейс управления ближайшими роботами через свой планшет. На карте отобразилось несколько машин, находящихся неподалёку. Они могли помочь, если правильно направить их.

Парень быстро подключился к сети управления и ввёл команду для двух ближайших роботов-экскаваторов. Их системы откликнулись с секундной задержкой, и машины начали двигаться в сторону завала. Одновременно он поддерживал контакт с Эриком, чтобы тот не потерял присутствия духа.

– Эрик, всё будет хорошо. Я подключился к системе. Сейчас роботы начнут разгребать завал, – сказал Генрих, стараясь звучать уверенно, хотя внутри всё сжималось от волнения.

Роботы прибыли через несколько минут. Генрих виртуально настроил их манипуляторы, задав точные команды. Один робот начал осторожно снимать камни с грудной клетки Эрика, другой – поднимать обломки опоры. Удерживая контроль над операцией, Генрих следил, чтобы ни одна деталь не сдвинулась слишком резко.

– Ещё немного, держись, – подбадривал он Эрика, видя, как тот с трудом, но кивает.

Наконец, основная масса завала была убрана. Генрих отключил роботов и сам поспешил к Эрику, чтобы убедиться, что его можно безопасно переместить. Используя небольшой подъёмник, встроенный в комбинезон спасательной службы, он осторожно поднял Эрика и перенёс его в сторону от опасной зоны.

– Ты молодец, всё сделал правильно, – сказал Генрих, проверяя состояние коллеги. – Сейчас вызову меддрон, скоро за тобой прилетят.

Эрик слабо улыбнулся, видно было, что силы на исходе, но его глаза выражали благодарность. Генрих выдохнул, почувствовав, как напряжение постепенно уходит. Ему удалось спасти коллегу.

Меддрон прибыл через несколько минут, его манипуляторы мягко, но уверенно подхватили Эрика и аккуратно переместили его в медицинский отсек. Генрих с облегчением наблюдал, как внутренние системы дрона быстро приступили к работе: автоматические инъекторы сделали несколько уколов обезболивающего и противошокового, а затем один из манипуляторов наложил шину на сломанную ногу. Эрик выглядел измождённым, но теперь был в надёжных руках.

Через пару минут дрон закрыл отсек, коротко просигналил и поднялся в воздух, унося Эрика в сторону ближайшего медцентра. Генрих ещё некоторое время смотрел вслед, пока дрон не исчез за горизонтом, и невольно подумал о Элеоноре. Она была специалистом по скорой помощи и курировала работу таких меддронов. Именно благодаря её кропотливому труду система экстренной помощи работала без сбоев. Элеонора лично следила за комплектами медикаментов и биоматериалов для восстановления тканей и регенерации повреждённых частей тела, которые входили в стандартное оснащение дронов.

Генрих вспомнил, как однажды она рассказывала, что уже больше тридцати лет меддроны на основе ИИ оказывают первую помощь пострадавшим, снижая смертность и ускоряя процесс лечения.

Парень задумался. Благодаря тому, что большую часть работы выполнял роботизированный технический персонал, людям отводилась роль контроля и регулирования систем в различных отраслях – от услуг до производства. Такая работа требовала не только глубоких знаний и сосредоточенности, но и высокой ответственности. Любая ошибка или упущение со стороны специалиста могли привести к сбоям в системе, что в масштабах современного мира имело бы серьёзные последствия.

Обучение специалистов проходило в специализированных институтах, где с использованием ИИ формировались новые нейронные связи в мозгу. Этот процесс позволял эффективно усваивать большие объёмы знаний и навыков, необходимых для конкретной профессии. Выпускники таких институтов получали не только пакет специализированных знаний, но и понимание важности своей роли в работе сложных автоматизированных систем.

Именно ответственность за принятие решений, проверку и коррекцию работы ИИ и автоматических систем делала специалистов ключевым звеном. От их внимательности и профессионализма зависела не только стабильная работа технологий, но и безопасность людей, использующих результаты их труда.

Генрих тщательно изучил место аварии, его взгляд скользил по обгоревшим обломкам и искореженному металлу. Он подключился к анализу данных, поступивших от роботов, обследовавших территорию, и изучил программные логи, зафиксировавшие события перед взрывом. Результаты анализа были неутешительны: взрыв произошел по вине Эрика, из-за его невнимательности и халатности. Это открытие заставило Генриха нахмуриться. Он понимал, что рано или поздно к такому же выводу придет и головная нейросеть. А это означало лишь одно – расследование, последующие разбирательства и, возможно, дисквалификация Эрика.

– Дисквалификация, – тихо произнес Генрих, словно сам не верил в то, что сказал. Это слово звучало как приговор. Он закрыл глаза и на мгновение глубоко вдохнул, пытаясь подавить тяжесть эмоций, которая поднималась в груди. Дисквалификация означала, что Эрика снимут с его позиции и отправят на переквалификацию. Генрих представил холодные стерильные помещения центра обновления, яркий свет, ослепляющий глаза, и неподвижную фигуру Эрика на хирургическом столе.

Процедура внедрения новых пакетов данных начиналась с полной очистки памяти, стирания всего, что было признано «некорректным». После этого через сложную нейрохирургическую манипуляцию создавались новые нейронные связи. Генрих вспомнил рассказы тех, кто прошел через это: головная боль, вспышки хаотичных воспоминаний, как будто чужих, и странное чувство потери, будто что-то важное навсегда исчезло.