Ашами. Проклятие Абику

Этьен Гбале и его сын стали обладателями устройств, которые являлись в том числе и устройствами связи. Если при задержании Мары повреждения были незначительными, то у нас был шанс связаться с её братом, который обычно отслеживал все перемещения во время рабочих вылазок в других мирах.

Нам повезло: вождь, желая обучиться правилам использования «дара», позволил Маре пройти заново идентификацию за пределами деревни. После перезагрузки и проверки ДНК, браслет замигал, набирая мощность.

– Мишер, ответь, – Мара надеялась, что оставшейся мощности хватит на подсоединение к сети.

Браслет дважды мигнул, угрожая отключиться, но затем пропустил тонкий светло-голубой луч, веером распавшийся на тысячу столь же тонких ниточек, образующих вместе слегка рябое полотно экрана. Мишер спал за рабочим пультом, уронив голову на руки. Услышав характерный щелчок подключения, парень автоматически бросил взгляд на большой экран со своей стороны и вновь закрыл глаза. На его лице читались дни недосыпаний и полная безнадёжность. Казалось, он уже не верил в положительный исход.

– Мишер, – Мара строго отчитала брата. – Мы договаривались, что ты не будешь торчать в моём кабинете.

– В нашем доме всё общее, – проворчал парень и устроился удобнее на изгибе локтя, одной рукой подавляя на плоском пульте усиливающийся треск. – Опять динамики грохнула?

– Мне помогли, – глаза Мары светились теплом.

Мишер отмахнулся и замер, медленно повернув голову к экрану обратно.

– Мара! Я уж думал, с ума схожу! Где ты? Ты представляешь, чего мне стоило отбиваться от твоих коллег? – беспокойство за сестру вместе с возмущением её долгим молчанием быстро сменилось серьёзностью. – Привет, Ал, вы в безопасности?

– Уже да, – я кивнула, давая возможность выдохнуть Мишеру. – Но всё непросто. Нам нужна информация и помощь друзей.

– Кидайте запрос и дайте мне пару часов. Вернёшься на базу?

– Соберёмся в моей лаборатории на Амиоре, – неожиданно прозвучал голос Мии за спиной. – Отсутствие Нико вскоре могут заметить, а нам не нужна шумиха раньше времени. Я знаю одного хамору, который давно ждёт встречи с хозяйкой.

Мишер, махнув Мие, отключил визор, оставляя нас втроём на пустой дороге. Сомнения ещё вгрызались в душу, когда Мия аккуратно обхватила мою ладонь своей рукой, а другой потянулась к Маре, которая соединила со мной пальцы свободной рукой и замкнула образный круг.

– У нас всё получится, – прошептала подруга.

– Мало нам с вами было приключений? – я подмигнула Мие, передавая слово.

– Кто-то будет спорить, что тихо жить скучно?

Мы не спорили. И я больше всего сейчас была рада тому, что увижу моего славного малыша Булю, с которым так несправедливо пришлось расстаться.

– Знаете, о чём я подумала? – Мара слегка наморщила лоб, выражая всем видом сложный процесс. – Аборигены постоянно рассказывают о целом пантеоне богов, спустившихся к ним с небес. Допустим, что народ ивери не единственный переселенец с других миров. Допустим, по какой-то причине был договор о разделе территории, и ивери заняли более северные земли. Тогда стоит понять, насколько эти «боги» близки Тай Шуку. Взяв под защиту проклятых, Тайа могла оскорбить их.

– Или усилить. Пытаешься найти дополнительных союзников? – поняла я Мару, и она чуть пожала плечами.

– Пытаюсь понять, где её искать.

Разговор оживился, и мы с подругами вернулись в деревню, где женщины под руководством Карлы собирались вместе, обмениваясь кукольными фигурками в ярких лоскутках. Завидев нас, Карла потащила меня в общий круг, вкладывая в ладони пахнущие травой рыхлые куклы. Женщины затянули пробирающую до дрожи песню, через каждые две строчки стараясь коснуться моего живота. Спасибо внезапно появившемуся Этьену, который пояснил нам суть происходящего:

– Они пытаются разжалобить злого духа, усыпить его бдительность, – Этьен не принимал участие в обряде, – они уговаривают его оставить твоё тело и искать себе другой сосуд. Вы должны постараться повторять за ними слова, прочувствовать эмоции.

– Они смогут его изгнать? – я дёрнулась от очередного прикосновения к моему животу.

– В любом случае они выиграют для вас время, усыпив духа, – ушёл от прямого ответа Этьен и, подтолкнув меня к выкрикивающей между строками имена духа Карле, исчез за спинами поющих.

Я позволила раскрыться Ашами, впитывая окружающие меня эмоции, и старалась повторять слова, которые постепенно приобретали смысл, словно кто-то синхронно давал перевод:

В темноте блуждаешь, пожиратель душ,

Смертью обольщаешь, но в мире этом чужд.

Абику!

Горе в дом приносишь – умерщвляешь плод,

Старайся не старайся – в мир закрыт проход.

Абику!

Слезами умываются десятки матерей,

Просят отступиться от своих детей.

Абику!

Принимай дары и в бездне сгинь скорей,

Матерям оставь непроклятых детей.

Абику!

Я старательно тянула слова за голосившими женщинами потомков йоруба, которые плакали, словно на похоронах, навзрыд. И даже не знаю, что сейчас меня пугало больше – моё проклятие или их «отпевание» злого духа внутри меня. Как бы мне ни хотелось, но погрузиться в транс, как Карла, не получалось, а желание вырваться из этого круга росло. Краем глаза я заметила лёгкое свечение, на мгновение вспыхнувшее в доме, где мы оставили демона. Очень хотелось верить, что неугомонные мужчины не выкинули очередной фортель. Поэтому я с облегчением выдохнула, увидев, как Руслан и Нико вышли на порог. Нико шёл, слегка ссутулившись, то и дело прижимая ладонь к заживающему плечу. Руслан подозрительно улыбался. Они приблизились к нам в тот момент, когда Карла прокричала свои проклятья и угрозы злому духу и все женщины забросали меня широкими и жутко вонючими листьями с прописанными на поверхности именами. Очень хотелось бы верить, что больше меня никуда не засунут, дабы отпугнуть злого Абику ещё сильнее, но я выполняла всё, что показывала мне Карла, пока та не отпустила меня, закончив обряд. Моим временным оберегом как раз и являлись листья с именами, которые нужно было собрать и носить с собой, чтобы злой дух запутался и не мог сразу уничтожить душу именно моего ребёнка, не зная его точного имени.

– Хватит ржать! – послала я выразительный взгляд брату и наклонилась за очередным листочком с белой надписью. – Прекрасные люди, но их странные ритуалы меня доконают.

– Может, тогда на Амиору всё-таки? – Нико подозрительно отводил глаза, стоя от нас с подругами чуть поодаль.

– А как же деревня проклятых? Алуфа к нам сама не придёт, – Мара сложила руки на груди, старательно игнорируя взгляды Руслана, ожидая от него очередной колкости.

– А зачем нам она сейчас? – Руслан закусил нижнюю губу, что говорило о том, что он ужасно хочет поделиться с нами каким-то секретом.

– Что происходит? – Мия тоже почувствовала неладное.

– Думаю, у нас уже есть тот, кто может помочь, – Нико сделал шаг в сторону, и мы, открыв рот, застыли, разглядывая сверкающую от счастья и смущённую одновременно Эйду.

– Привет. Мне обещали показать мир, где живут боги, если я покажу вход к нашей богине.

Глава 21

Голова раскалывалась от пульсирующей боли, сердце вторило учащённому пульсу, холод преследовал его уже которую ночь. Он совсем не мог спать. Раз за разом его преследовал один и тот же исчезающий из памяти, стоило только открыть глаза, сон, который он был не в силах разгадать. Смутное ощущение потери ворочалось под сердцем, дёргая за невидимые ниточки, разливая внутри тоску. Никогда ещё он не чувствовал себя настолько одиноким и потерянным. Лекарь убеждал, что всё вскоре пройдёт, что его тревожные сны – это следствие яда, чуть не убившего его.

Закутавшись в тяжёлый халат из шерсти мрави, мужчина подошёл к панорамному окну своей огромной спальни. Лекарь настаивал на постельном режиме, но странные сны на грани реальности гнали его из кровати. Приглушённый свет Синайры вызывал странные ощущения. Синайра – древний мир, затерянный в хаосе вселенных. Не имея близости ярких светил, она должна была бы замёрзнуть, но сердце планеты было настолько горячим, что согревало её изнутри, образуя на стыке температур приемлемый для жизни воздушный пояс. Слабый отблеск холодных звёзд переносил маленькую частичку света, погружая мир в постоянный полумрак. Жителям этого мира не было надобности в свете, как и в скудной растительности. Чира напрягала только однообразная пища. Синайра была окружена туманностью, населённой жиглотами, которые пожирали всё живое на своём пути и подпитывали свежей кровью породивший их мир.

Он бросил взгляд на высокий фужер с витиеватой ножкой, покрасневший от содержимого, и поёжился. Вкус крови был ему противен, словно он знал в своей жизни другие вкусы. Доктор говорит, это пройдёт, когда память начнёт возвращаться. Память. Яд выжег большую часть его жизни, и всё, что он мог, это полагаться на слова любимой женщины.

Дикая тоска вновь электрическим разрядом ударила в сердце – он хотел её увидеть. Увидеть срочно! Сейчас! Дотронуться до нежной кожи, заглянуть в любимые с янтарными искорками глаза… Именно эти глаза преследовали его во сне, но почему тогда при её появлении он вдруг начинает испытывать отвращение?