Лорд и леди Шервуда. Том 1

Марианна повиновалась и лишь попросила его, чтобы он открепил сумку от ее седла и взял с собой. Исполнив просьбу Марианны, Статли крепко взял ее под локоть – она ничего не видела из-под капюшона, кроме травы и носков собственных сапог, и повел к открытым дверям строения. Они вошли внутрь, оказавшись в прохладной просторной зале, освещенной рядом факелов. Приподняв капюшон, Марианна огляделась и по длинным столам и скамьям, большому очагу и кухонной утвари догадалась, что зала служит стрелкам трапезной.

Появление девушки вызвало большое оживление среди десятка стрелков, бывших в этот час в трапезной. Марианна услышала шепот и одобрительные возгласы, почувствовала скрестившиеся на себе любопытные и удивленные взгляды.

– Эй, Вилл! – окликнул спутника Марианны молодой стрелок, не сводя с девушки взгляда, полного восхищения. – Зря я не согласился на твое предложение пойти в дозор вместо тебя! Оказывается, сидеть в дозоре – не такое уж скучное занятие, как я думал!

– Думай так себе и дальше! – бросил ему Статли. – Клем, как помнишь, согласился, и теперь по-прежнему остался скучать на посту. Так что, Дик, ты ничего не выиграл и ничего не проиграл.

Марианна уже собралась было обратиться с вопросами к стрелку, с которым заговорил Статли. Предупреждая ее намерения, Статли увлек Марианну к столу, из-за которого поднялся очень высокий широкоплечий стрелок, и по могучей фигуре Марианна безошибочно узнала в нем Малютку Джона. Отбросив со лба густые светлые волосы, Джон протянул Статли руку с безмолвным рукопожатием, и Марианну даже сквозь капюшон прожег мгновенный взгляд внимательных серых глаз.

– Моя леди, вам надо было одеться иначе! – проворчал Джон вполголоса назидательным тоном, не меняя хмурого выражения лица. – Ваш наряд выдает вас с головой! Все стрелки привыкли к такому облику подруги нашего лорда, с которой он завел обыкновение гулять по ночному Шервуду. Вы слишком известная особа в графстве, чтобы позволить себе быть узнаваемой! А широкая огласка дружбы с нами повредит вам!

Статли, не выдержав, рассмеялся:

– Получите, леди! Вот вам и первый выговор за беспечность! – весело сказал он и, заметив, что Джон остался хмурым и мрачным, обеспокоился всерьез: – Джон, ты слышал о том, что шериф объявил праздник?

– Конечно! – буркнул Джон. – Это уже третий праздник, который он объявляет по одному и тому же поводу.

– И что?! – вскипел Статли, выведенный из себя немногословным ответом Джона. – Ты сидишь тут с хмурым лицом потому, что тебя забыли пригласить? Или у нас и впрямь похороны? Тогда почему остальные веселятся, словно праздник у нас, а не у шерифа?

Джон повел могучими плечами и нехотя ответил:

– Шериф – глупец, и пусть его! У нас же есть причина для веселья – наш лорд в очередной раз вышел сухим из воды.

Марианна прижала руку к груди, почувствовав такое неимоверное облегчение, что ее пробило испариной. Впрочем, затопившая сердце Марианны радость тут же схлынула, едва Джон продолжил:

– А я мрачен потому, что сижу вот и считаю, сколько времени понадобится на его выздоровление.

– Он ранен?! – быстро спросила Марианна.

– А как вы думали? Ранен, конечно, – ответил Джон.

Она в волнении едва не сбросила капюшон, если бы Джон, зарычав от негодования, не успел предупредить ее неосмотрительный порыв, схватив за края капюшона и так их стянув, что Марианна едва не задохнулась.

– Моя леди! Что вы делаете?! Увидев вас, я понадеялся, что вы не только излечите раны нашего лорда, но и передадите ему чуток благоразумия! Вместо этого я сейчас увидел почти самого Робина, только в женском обличье!

– Да ты можешь, наконец, толком рассказать, что случилось?! – возмутился Статли, тихонько высвобождая Марианну из рук Джона.

– А что непонятного для тебя могло случиться, если он отправился в путь, прихватив с собой Скарлета?! – ответил Джон. – Мало того, что у самого Вилла в голове нет ни капли здравого смысла, так он и Робина всегда заражает безрассудством! И вот вам – Вилл возвращается здоровым и невредимым и привозит раненого Робина! Леди, я сейчас провожу вас к Робину, и хоть вы, кажется, схожи с ним, но постарайтесь втолковать нашему лорду, что бесшабашность и напрасный риск не свидетельствуют о глубоком уме! Может быть, к вам он прислушается, раз уж меня слушать не пожелал!

Теперь уже Джон схватил Марианну за локоть и потащил за собой – Статли едва успел передать ей сумку с лекарствами. Они шли по длинному темному коридору, в стенах которого через равные промежутки чернели тяжелые деревянные двери. Около одной из них Джон остановился, толкнул ее и вошел, пропустив Марианну вперед.

Она оказалась в просторной комнате, которая напоминала то ли келью монаха, то ли покои настоятеля. Марианна ожидала увидеть Робина лежащим в постели на окровавленных простынях, без сознания или страдающего от боли. То, что предстало ее взору, сбило Марианну с толку.

Живой и совершенно невредимый, по крайней мере на первый взгляд, Робин стоял напротив открытого окна спиной к двери, а рядом с ним – молодая женщина с широкой глиняной чашкой в руках.

– Пришел в себя? – мрачно поинтересовался Джон.

Не оборачиваясь, Робин раздраженно передернул плечами.

– А ты знаешь, что в Ноттингеме празднуют твою гибель? – с той же мрачной ласковостью осведомился Джон.

– Не в первый раз! – ответил Робин и, опустив в чашку полотняную салфетку, намочил ее и прижал к краешку рта. – И, Джон, если ты еще хотя бы одним словом попробуешь меня упрекнуть, я тебя сам убью!

– Не в первый раз для тебя. А кому-то этот праздник впервой, и я не увидел восторга на этом чьем-то лице, – спокойно возразил Джон и легонько подтолкнул Марианну вперед. – Я привез врачевательницу, Робин, но сначала тебе придется самому исцелить ее от ликования, которое она почему-то не разделила с сэром Рейнолдом!

Робин стремительно обернулся. При виде Марианны его глаза изумленно расширились. Не глядя он бросил салфетку в чашку, которую держала стоявшая рядом с ним женщина, и в одно мгновение оказался возле Марианны.

– Ты?! – выдохнул он, сжав ладонями ее плечи и, стащив капюшон с ее головы, посмотрел в лицо Марианны так, словно не верил собственным глазам. – Как ты здесь оказалась?!

– Кэтрин! – Джон поймал взгляд Робина, брошенный на него из-за плеча Марианны, и вышел из комнаты, обняв женщину и плотно прикрыв за собой дверь.

Марианна лихорадочно гладила ладонями лицо Робина, его плечи, руки, и в ее глазах одновременно играла улыбка и плескались непролитые слезы.

– Ты жив! Милый мой, ты жив! – услышал Робин задыхающийся от счастья шепот Марианны.

Именно сейчас ее силам наступил предел, и она почти упала на грудь Робина.

– Жив? А почему ты решила вдруг, что я умер? – с тревогой спросил Робин и, слегка отстранив от себя Марианну, заглянул в ее глаза. – Праздник! Ты узнала от гонцов шерифа о моей смерти?! – догадался он и, поморщившись, еле слышно простонал. Крепко прижав Марианну к груди, он уткнулся лбом в ее волосы. – Сердце мое! Я не думал, что эти глупые слухи дойдут до тебя прежде, чем мы с тобой сегодня увидимся!

Он усадил ее на широкую низкую кровать, застланную покрывалом из черного сукна, опустился перед Марианной на колени, сжимая ладонями ее скулы, и тихо спросил, глядя в ее глаза взволнованными блестящими глазами:

– И ты поэтому днем, забыв об осторожности, помчалась в Шервуд?

Марианна сдавленно и почти беззвучно всхлипнула. При воспоминании о том, как отец и Ричард Ли говорили о гибели лорда Шервуда, из ее глаз невольно потекли слезы. Она смотрела сквозь прозрачную влажную пелену на Робина взглядом, который был исполнен такой любви, что у него защемило сердце. Склонив голову, он прижался лицом к ее рукам.

– Ангел мой! Моя любимая девочка! – с нежностью прошептал Робин, целуя руки Марианны.

– Но как же так? – в растерянности спросила Марианна, поднимая ладонями его голову и дотрагиваясь кончиками пальцев до разбитого уголка его рта. – Рыцарь, уверявший меня в том, что был очевидцем твоей гибели, сказал, что собственными глазами видел, как стрела вонзилась тебе под лопатку. И если бы не Вилл Скарлет, который подхватил тебя, ты бы замертво упал с коня на землю! А на тебе ни царапины, кроме самую малость разбитого рта! И Джон с такой угрюмой физиономией сообщил Статли и мне, что ты ранен!

– Ну, царапину я, по меньшей мере, получил, – рассмеялся Робин, поднимаясь с колен, – а в схватке с ратниками мне досталось и по лицу. Этого было достаточно, чтобы Джон объявил меня смертельно раненым и заодно извел нравоучениями о недостатке благоразумия. Вилл – тот просто запер дверь своей комнаты на засов, чтобы избавиться от Джона. А ратники и рыцарь, который случайно оказался очевидцем небольшого сражения, наблюдали нехитрое представление. Мы с Виллом не ожидали встречи с ратниками и не знали, сколько их поблизости. Проще было уйти, чем ждать и пересчитывать. Один из лучников выстрелил мне в спину, но у меня под курткой была кольчужная рубашка. Поэтому от стрелы остался небольшой синяк. Но она позволила мне упасть на шею Воина, Виллу – подхватить меня с криком о том, что я убит. Ратники возликовали, услышав его возглас, и думать забыли о преследовании. Вот и вся история, Мэриан.

– И стрела не нанесла тебе рану? – настойчиво спросила Марианна.

Робин с улыбкой покачал головой.

– Зато эта стрела огорчила Кэтрин тем, что порвала мою куртку, и теперь ей придется шить мне новую.

– Кэтрин? – перепросила Марианна, стараясь, чтобы голос остался безразличным. – Кто она?

Марианна живо вспомнила молоденькую женщину, ушедшую вместе с Джоном, имя которой Робин сейчас упомянул с особенной нежностью. Впрочем, иного чувства, кроме нежности, и не могли вызывать милые черты этой женщины. Невысокая и хрупкая, с тяжелым узлом великолепных каштановых волос, ласковым взглядом больших агатовых глаз, в которых отражался веселый, покладистый нрав, – такая женщина очень подходила мужчине, чья жизнь была посвящена ратным трудам. Заметив, что Робин наблюдает за ней, покусывая губы, чтобы скрыть улыбку, заигравшую в уголках рта, Марианна недовольно нахмурилась.

– Ревнуешь меня? – рассмеялся Робин.

– Ни капельки! – ответила Марианна, гордо вскинув голову. – Просто спросила.

Но Робина было нелегко обмануть. Посмеиваясь, он обхватил ладонями лицо Марианны и заглянул в ее глаза.

– Ревнуешь, мое сердце! Не надо, у тебя нет ни малейших оснований. Кэтрин – жена Джона, ангел-хранитель Шервуда и любящая сестричка для всех стрелков. Ты еще полюбишь ее – Кэтрин нельзя не любить!