Лорд и леди Шервуда. Том 1

Вороной явно устал, да и рыжий Эмбер Вилла шумно вздыхал, намекая на то, что было бы неплохо отдохнуть.

– Давай заночуем на постоялом дворе Джека, у Рэтфорда, – предложил Вилл, – а утром вернемся в Шервуд.

Помня о засаде, на которую налетел Статли, Робин согласно кивнул. Статли был с отрядом стрелков, а их сейчас только двое. Кто знает, на кого охотились ноттингемские ратники и завершилась ли эта охота? Риск продолжить путь ночью вдвоем был неоправданным, да и лошади окончательно выбьются из сил.

Они свернули на дорогу, что вела к Рэтфорду, и через недолгое время встретили самый горячий прием на постоялом дворе, хозяин которого был отцом одного из вольных стрелков.

– Вот славно! Какие же вы молодцы, что заглянули! – бурно выражал свой восторг Джек, не забывая при этом насыпать в кормушки для лошадей дробленый овес. – У меня сейчас полно народу в трапезной, так вы сразу поднимайтесь наверх – жена вас проводит. Ужин я вам принесу, а когда все разойдутся, приду послушать новости.

– Главную для тебя новость скажу прямо сейчас, – улыбнулся Робин, расседлывая Воина и обтирая куском сукна вспотевшую спину вороного. – Мэт жив и здоров.

Джек шумно выдохнул и перекрестился. Его круглое, блестящее от пота лицо просияло счастливой улыбкой. Наверное, он успел шепнуть жене то, что услышал от Робина, поскольку она, провожая гостей в комнату для ночлега, не задавала вопросов, но улыбалась так, словно получила бесценный подарок.

Уставшие после дня в седле Робин и Вилл проглотили ужин, не чувствуя вкуса еды, но нашли в себе силы выпить эля вместе с Джеком, когда он пришел, и рассказать ему о сыне как можно подробнее, не упуская ни одной мелочи, дорогой отцовскому сердцу. Заметив, как гости с трудом удерживаются от зевков, Джек наконец опомнился – он-то мог проговорить до рассвета! – и пожелал гостям добрых снов.

Добрые или недобрые, сны не привиделись. Робин и Вилл беспробудно спали, пока в окне не загорелась полоска рассвета. Джек, словно почувствовав, что гости проснулись, принес им воду для умывания, бритву – одну на двоих – и полотенца.

– Внизу ни души, кроме одного постояльца, который, как и вы, вчера остановился здесь на ночлег, – сказал Джек, вопросительно глядя на Робина.

– Что за постоялец? – спросил Робин, аккуратно проводя бритвой по щеке.

– Лорд, но не из знатных, судя по виду, манерам и отсутствию свиты, – пожал плечами Джек. – Имени он не назвал, да я и не спрашивал. Но рыцарь: на груди цепь, правда, не из дорогих. Я прежде не видел его.

– Тогда скажи жене, чтобы накрыла нам завтрак внизу, а сам оседлай наших лошадей и выведи их из конюшни к коновязи, но крепко не привязывай, – сказал Робин, передавая бритву Виллу, и, бросив в лицо пригоршню воды, вытерся полотенцем.

– Ха! – воскликнул Джек с толикой самодовольства. – Мне ли не понимать! Я привяжу их особенным скользящим узлом, вам стоит лишь дернуть за повод, чтобы он оказался в руках!

Когда Вилл тоже закончил с бритьем и умыванием, они спустились в просторную, уставленную длинными столами трапезную. Стол, на котором их ждал завтрак, был почти у самой двери, что полностью устраивало Робина и Вилла. По пути к нему они заметили постояльца, о котором упомянул Джек, и обменялись с ним учтивыми приветствиями.

За стол они сели так, чтобы Робин мог наблюдать за дверью, а Вилл за трапезной и лестницей, ведущей наверх, к комнатам для ночлега. Хозяйка наполнила их кружки сидром, и они принялись за завтрак, состоявший из сыра, копченого мяса и хлеба. Заметив, как Вилл то и дело чему-то усмехается, Робин поймал его взгляд и вопросительно вскинул бровь.

– Гость, – одними губами ответил Вилл.

– Что с ним не так?

– Нет, никаких враждебных намерений он не выказывает, и, полагаю, Джек правильно определил, кто он, – рыцарь и нетитулованный лорд. Просто у него забавное выражение лица. – В глазах Вилла заиграла веселая улыбка. – Он выглядит, как влюбленный, который наконец-то решился посвататься, но то светится надеждой, то впадает в уныние.

– Не уверен, будет ли принято его предложение руки и сердца? – улыбнулся в ответ Робин.

– Выглядит именно так.

Вилл услышал, как за спиной распахнулась дверь, услышал говорок Джека и мужские голоса.

– Кто это?

– Ратники шерифа, – ответил Робин, продолжая улыбаться самым безмятежным образом, но в глазах у него не осталось ни намека на улыбку. – Не оборачивайся.

– Сколько их? – шепотом спросил Вилл, попивая сидр.

– Девять. Семь вооружены мечами, и два лучника. Джек уводит их к столу подальше от двери.

Они молча отправляли в рот ломтики мяса и хлеба, стараясь не привлекать к себе внимания. Хозяин скользнул мимо них и проронил, не разжимая губ:

– Во дворе еще десять. Лошади готовы, как я говорил.

Они уже почти уверились в том, что все обошлось, но неожиданно голоса умолкли, стало очень тихо. Вилл увидел, как с лица Робина исчезла улыбка, глаза жестко прищурились. Не понижая голос, Робин сжал ладонью эфес и очень спокойно сказал:

– К оружию! Они нас узнали.

Глава тринадцатая

Руны предсказывали полную перемену в жизни. Безвозвратная потеря близкого человека, кровь, страдания, гибель всего дорогого. Для полного крушения недоставало только предсказания смерти самой Марианны, но все остальное руны обещали сполна!

Марианна даже потрясла головой, отгоняя дурные наваждения, и еще раз вчиталась в рунические знаки. Расклад и значение рун не изменились, предсказания по-прежнему толковались однозначно. Невольный страх сжал холодной рукой сердце Марианны.

– Нет! Глупо бояться всего лишь деревянных табличек! – прошептала она себе самой, отводя взгляд от рун и поднимаясь с колен.

Но тень, омрачившая душу, не развеялась. Ее мать всегда верила рунам, верила в то, что их предсказание неминуемо сбывается. Эта вера с самой памятью о матери передалась Марианне в детстве, никогда не покидала ее, и, что было сейчас самым ужасным, руны никогда не обманывали прежде! Марианне пришли на ум упреки епископа, который всегда давал ей понять, что не считает ее доброй христианкой. Раньше она только смеялась в душе над его выговорами, сейчас же подумала о том, что стараниями матери и бабки в ее душе действительно слишком много языческого, и впервые пожалела о причудливом смешении старых верований и новой религии в ее жизни.

От тягостных раздумий Марианну отвлек голос служанки, которая, запыхавшись, появилась на пороге ее спальни и опасливо покосилась на руны:

– Леди Марианна! Сэр Гилберт просил вас незамедлительно спуститься к нему в главную залу!

Убрав руны, Марианна быстро поправила уложенные вокруг головы косы, разгладила платье и поспешила к отцу.

– Ты звал меня? – спросила она, войдя в залу, и увидела, что сэр Гилберт стоит возле окна, погруженный в какие-то мысли.

Услышав голос дочери, Невилл, рассеянно скользивший взглядом по открывавшемуся из окна виду Шервудского леса, молча кивнул и, прервав размышления, обернулся к Марианне. Его брови приподнялись, и, не сводя с Марианны глаз, он воскликнул с печалью и изумлением:

– Как ты сейчас похожа на мать!

Невозможно грустная улыбка пробежала по его губам, и Марианна опустила глаза, опечалившись внезапной грустью отца.

– Я унаследовала твой цвет волос, отец, – возразила она. – Это Реджинальд похож на матушку, а не я.

– Да, – с прежней улыбкой кивнул сэр Гилберт, – но только цвет волос, дитя мое. А черты лица, глаза… Ты сейчас вылитая Рианнон, какой она была, когда я приехал в Уэльс, чтобы обвенчаться с ней и увезти в Средние земли…

Он глубоко вздохнул, отгоняя прочь до сих пор печальные для него воспоминания, и его лицо приняло обычное выражение. Сев в кресло, он указал Марианне на кресло напротив. Повинуясь его жесту, Марианна села, тщательно расправив складки платья, и вопросительно посмотрела на отца.

– Я хочу побеседовать с тобой, Марианна, – медленно подбирая слова, сказал сэр Гилберт. – Дитя мое, я уже не молод и тем более не вечен.

– Отец! – протестующе воскликнула Марианна, но Невилл властно вскинул руку.

– Не перебивай меня! Думала ли ты о том, что с тобой станется после моей смерти? У тебя есть только два пути, Марианна. Один из них – опекунство епископа, а это прямая дорога в монастырь. Он уже не выпустит богатства нашего рода, если они хотя бы случайно попадут ему в руки. Я помню, как ты совсем недавно желала принять послушание. Но внезапность твоего намерения и такая же внезапность, с которой ты отбросила эту блажь, лишь уверили меня в том, что путь монашеского служения не для тебя.

– А второй путь? – с замиранием сердца спросила Марианна.

– Второй! – Невилл недобро усмехнулся. – Разве ты сама не догадываешься? Стать королевской воспитанницей, чтобы принц Джон незамедлительно отдал тебя в жены Роджеру Лончему. Впрочем, это может случиться и до моей смерти, если принять во внимание настойчивость Лончема. Как только у него на руках окажется приказ принца, я не смогу защитить тебя от него!