Друзья и недруги. Том 1

Через несколько дней Эллен полностью поправилась. Воспоминания о Гае Гисборне сгладились в ее памяти, и она почувствовала себя лучше не только телом, но и душой. Ей даже казалось, что ничего не было. Она почти уверовала в это, и все шло хорошо, пока в один из дней Робин не обнял ее, повернул лицом к себе и посмотрел в глаза очень знакомым ей взглядом.

– В доме сейчас только мы с тобой. Вульфгар вернется поздним вечером, – сказал он и привлек Эллен к себе. – Пойдем в спальню, если ты не против подарить мне пару-другую часов!

Сказал – и милосердное забвение смыло, как водой из того самого озера. Эллен вспомнила все в мелочах и, глядя в озорные, потемневшие от желания глаза Робина, с неумолимой ясностью поняла, что больше никогда не сможет быть с ним близка. Она станет презирать себя, отдав объятиям Робина и подставив его губам свое опозоренное изменой тело, в котором вместо тепла, обычно разливавшегося под его взглядом, смерзался ледяной сгусток. Глядя в его – такое любимое! – лицо, Эллен приняла решение.

– В чем дело? Я чем-то обидел тебя? – спросил Робин, чутко уловив перемену в ней, всегда льнувшей к нему и забиравшейся в такие минуты в постель раньше него.

Положив ладони на обнимавшие ее руки Робина, Эллен посмотрела ему в глаза и тихо сказала:

– Помнишь, ты говорил мне, что я свободна? Пришло время расстаться, Робин. Я решила, что мне и в самом деле пора обзавестись семьей.

Робин выслушал ее, и его глаза сузились. Она была права: он сам настаивал на том, что она свободна от него, подразумевая при этом, что и он свободен от обязательств перед ней. Но терять Эллен оказалось больно, гораздо больнее, чем он предполагал.

– За кого же ты собралась замуж? – спросил он, убирая руки с ее стана.

Это движение причинило боль уже ей. Но Эллен решила быть твердой и идти до конца.

– Между нами только самое начало, чтобы говорить об этом.

Робин грустно улыбнулся: вот еще один человек, ставший ему родным, покидает его. Положив ладони на скулы Эллен, он поцеловал ее в лоб – тепло и нежно, но как брат, а не любовник – и сказал:

– У вас все сладится, я уверен! Ты замечательная женщина, Нелли, и я от души желаю тебе счастья.

Он отошел от нее, уже иной, дружелюбный, но отчужденный, словно минуту назад не сжимал ее в страстных объятиях и не звал в постель. Изнемогая от боли, Эллен спросила:

– Теперь ты найдешь другую служанку?

Отломив кусок от ковриги хлеба и налив в кружку молока, Робин пожал плечами:

– Только если этого захочешь ты сама, Нелли. Скажи, я пойму.

– Я предпочла бы остаться, Робин, и продолжать вести твой дом, – ответила Эллен, не желая поступаться последней возможностью видеть его так же часто и подолгу, как прежде. – Мы ведь можем остаться друзьями?

Сделав глоток молока, Робин отставил кружку, обернулся к Эллен и крепко сжал ее руки:

– Мы и были друзьями все это время, мой самый верный и добрый товарищ! Не беспокойся, Нелли, ничего между нами не изменилось, кроме одного. Но ведь мы знали, что наша связь рано или поздно закончится, верно? Лучше так, чем с моей женитьбой, когда разрыв причинил бы боль тебе.

Последними словами он выдал себя. Эллен поняла, что ему небезразлично, что она оставляет его, но ничего исправить она не могла.

****

Гай приехал в очередной раз через месяц. В доме, находясь в обществе Робина, он ничем не дал Эллен понять, что помнит и о своем предложении, и о том, что между ними произошло. Эллен, напряженная до дрожи в первые минуты его пребывания в доме Робина, потихоньку расслабилась, но, как оказалось, рано. Если Гай Гисборн находился неподалеку, расслабляться и забывать о нем было крайне опрометчиво.

Именно так она и подумала, когда вышла во двор набрать дров для камина и услышала за спиной негромкий голос:

– Что ты решила, моя красавица? Я дал тебе целый месяц для размышлений.

Она обернулась и увидела, что он стоит всего в шаге от нее, ожидая ответа с бесстрастным выражением лица. Искра волнения проскальзывала в его глазах, но во дворе были сумерки, и Эллен ничего не заметила.

– Нет, сэр Гай, – непреклонно сказала она.

– Нет? – он выгнул бровь, и выражение бесстрастного ожидания на его лице сменилось почти веселым любопытством: – Почему нет? Нам ведь было хорошо вместе. Помнишь, на берегу озера? Я-то помню. Помнил о тебе все это время – настолько, что не бросил ни одного взгляда на другую женщину, не то чтобы разделил с кем-то ложе. Я, наверное, влюбился в тебя, Эллен.

Последние слова Гай произнес с кривой усмешкой, стыдясь нежного признания простолюдинке. Она же молча смотрела на него и старалась не поддаваться ни его словам, ни сочувствию, которое вновь шевельнулось в сердце. Гай Гисборн влюблен в нее, наверняка ждет ответных чувств, но, оступившись один раз, Эллен не хотела вновь сбиваться с дороги, проложенной собственным сердцем, и обманывать стоявшего перед ней мужчину, который никогда не сможет добиться ее любви.

Гай принял ее молчание за колебания и вложил больший жар в уговоры, пытаясь соблазнить Эллен тем, что, по его мнению, было самым желанным для любой женщины.

– Вспомни, какую жизнь я обещал тебе: полную неги и роскоши. Разве дешевый наряд тебе милее шелков? Тяжелый труд предпочтительнее праздности? Что тебя ждет здесь, Эллен? Солнце спалит кожу, морщины раньше времени украдут всю миловидность лица. Постоянная работа согнет спину и плечи, завяжет жилы узлами под кожей рук, да и сама кожа огрубеет и ссохнется.

Пока он перечислял все, что ждет ее в будущем, если она не примет его предложение, Эллен справилась с волнением и гордо выпрямилась, глядя Гаю в лицо.

– Отчего же наш лорд, занимаясь трудом, не уступает вам в воинской стати? Его спина ровна, плечи всегда расправлены, и голову он склоняет только в церкви.

Гай, прищурившись, долго смотрел на Эллен и вдруг рассмеялся коротким злым смешком.

– Ах вот оно что! – очень тихо сказал он, впившись в лицо Эллен взглядом, принизывающим насквозь. – Значит, я ошибся, и ты служила ему не только по дому. После меня, наверное, не так просто ложиться с ним, красавица Эллен? Или ты больше не согреваешь его ложе, стыдясь пылкости, с которой отдавалась мне?

Она смотрела на него во все глаза, поразившись его проницательности. То, что он сказал после, пронзило ее сердце огненной стрелой.

– Почему ты умолчала о связи с ним? Я хочу быть ему другом, так неужели я стал бы делать подобные предложения женщине, которую он удостоил благосклонностью? Да еще соблазнять ее! Ты хоть кому-нибудь говорила, что была со мной?

Задыхаясь от боли при мысли о том, как просто могла бы спастись в тот августовский день, Эллен выдавила из себя:

– Нет, никому!

Покачиваясь на носках, Гай упер руки в бока и смерил ее откровенно презрительным взглядом:

– Нет? Да можно ли тебе верить?! Моли Бога, чтобы твой ответ оказался правдой. И если скажешь одно только слово, и особенно ему, я отрежу тебе язык.

Она смотрела в его изменившееся, холодное лицо и не могла поверить, что эти твердые, кривящиеся в пренебрежительной усмешке губы целовали ее почти с нежностью, что она жалела его, когда он зарывался лицом в ее грудь, что эти глаза – узкие темные ледяные щели – смотрели на нее озорно и ласково. Сейчас перед ней стоял совершенно другой человек, который не удовольствовался тем, что уже сказал, а намеренно добил ее:

– Знаешь, кто ты, Эллен? Ты предательница, которую ему следовало бы вышвырнуть из своего дома. Ты не то что его ложа – его взгляда недостойна, похотливая дрянь.

Отвернувшись от нее как от грязной, паршивой дворняги, Гай вернулся в дом. Эллен, подождав, пока успокоится безумный стук сердца, пошла следом. Когда она переступила порог, Робин мельком улыбнулся ей, а Гай не удостоил взглядом, словно никакой Эллен рядом не было. Она подошла к камину и стала укладывать в него дрова. Заметив, какая она подавленная и притихшая, Робин встревожился:

– Нелли, что-то случилось?

Она с трудом удержала слезы, вызванные его ласковым голосом, и, поймав напряженный взгляд прищуренных темных глаз Гая, покачала головой.

– Все хорошо. Я просто немного ушиблась, когда брала дрова с поленницы.

– Надо быть осторожнее! – назидательным тоном заметил Гай и, довольно улыбнувшись, отвернулся от Эллен, забыв о ее существовании.

Глава двенадцатая

Пробыв один вечер среди друзей Робина, Гай решил, что с него достаточно. Он больше не хотел упражняться в выдержке, да и Робин ему был нужен один, а не в кругу друзей – простых или знатных, без разницы. Теперь, навещая Робина, он не останавливался на ночлег, всегда возвращаясь на постоялый двор, где его ждали ратники. Он старался даже в дом не заходить: видеть Эллен ему было не просто неприятно – она вызывала в нем отвращение. Узнай Робин, что женщину, с которой он был близок, Гай соблазнил, и едва начавшей укрепляться дружбе пришел бы конец.

Гай стал приглашать Робина на верховые прогулки, и того вполне устроил подобный образ их встреч, сокративший общение с Гаем с дней до часов. Нельзя сказать, что общество Гая было ему совсем неприятно. Гай обладал немалыми достоинствами, в числе которых были ум, наблюдательность, знания. Ему нельзя было отказать и в обаянии, когда он не напускал на себя высокомерие, а как раз с Робином он держался как с равным, без обычной надменности. Поэтому Робин видел самую привлекательную сторону натуры Гая Гисборна, хотя и не заблуждался в том, что есть и иная, та, которая до сих пор лишь чуть-чуть приоткрывалась и тут же пряталась. Вот эту, иную, сторону Гая Робин и пытался изучить, не провоцируя ее открытого проявления.