Друзья и недруги. Том 1

Вилл, удивленно приподнявший бровь, посмотрел на Эллен, на щеках которой играл пунцовый румянец, заметил, какой радостью просияли ее глаза, и весело присвистнул:

– Воистину, сегодня день открытий не для одного Гая! Значит, ты, Нелли, втихомолку обладаешь тем, о чем остальные девицы Локсли только втайне мечтают?

– Иди ложись, – ласково сказал Робин, шлепнув Эллен пониже спины. – Я провожу Вилла и поднимусь к тебе.

Эллен с нетерпением ждала прихода Робина. Она страстно желала почувствовать тепло его тела, ощутить ласку его рук и забыть в его объятиях все тревоги, которые принес минувший день. Возможно, гость удовольствовался любезным приемом, который оказал ему Робин, но Эллен чувствовала, что, несмотря на приветливость, Робин был сдержан в общении с Гаем Гисборном, в его голосе и глазах проскальзывал холодок, не замеченный гостем, но не укрывшийся от любящего сердца Эллен.

Он наконец-то наговорился с братом, проводил его и пришел. С замиранием сердца Эллен слушала, как шуршит в темноте одежда, сбрасываемая Робином. Когда он лег возле нее, она тесно прильнула к нему. Его рука блуждала по изгибам тела Эллен, губы дотрагивались поцелуями до ее лица, но она угадала, что мысли Робина далеко. Значит, он действительно встревожен появлением в Локсли Гая Гисборна.

Решив выступить утешительницей, Эллен взяла инициативу в свои руки. За время, прошедшее с ночи, когда она впервые предложила себя Робину, куда только подевались ее робость, неловкость и неумелость! Эллен изучила и познала тело Робина лучше собственного и сейчас безмолвно угадывала любое его желание. Все тревоги и опасения отступили перед тесным сплетением их тел. Помня о госте, которого отделяла от спальни Эллен не слишком толстая стена, любовники постарались воздержаться от чересчур явного выражения получаемого удовольствия, разрешив себе только вздохи и шепот. Впрочем, Эллен все же забылась, но Робин успел закрыть ее рот поцелуем и заглушить возглас упоения.

– Как же ты хороша! – нежно прошептал он, продолжая сжимать ее в объятиях, когда оба замерли в сладкой усталости. – Немудрено, что Гай возжаждал получить тебя в свою постель!

Эллен напряглась, испуганно открыла глаза и, вспомнив, как он ответил Гаю Гисборну, посмотрела на Робина.

– Ты ведь не послал бы меня к нему, окажись мы не здесь, а в Веардруне?!

Робин глубоко вздохнул и потерся горячей щекой о такую же горячую щеку Эллен.

– Как ты могла задать мне подобный вопрос?! – спросил он с таким укором, что Эллен стало совестно. – Никогда не было в традициях Рочестеров приказывать служанкам разделять с кем-либо ложе, даже если на нем возлег сам король. А ты, к слову сказать, не служанка. Ты моя женщина, Нелли. Впредь избавь меня от подобных сомнений!

Она его женщина… Эллен было отрадно услышать эти слова, пусть в голосе Робина и прозвучал упрек. Она успокоилась и прильнула губами к его руке.

– Я так люблю тебя! – вырвалось у нее.

Робин промолчал, и Эллен поторопилась загладить допущенный промах. Он не терпел, когда она слишком явно обнаруживала свои чувства, и всегда пресекал любые, пусть даже невольные, признания в любви.

Утром Гай, едва встав с кровати, предложил Робину сразиться, пока Эллен готовит завтрак.

– Давай, – согласился Робин. – Как ты желаешь биться – с одним мечом или с двумя?

– С двумя? – перепросил Гай и окинул Робина оценивающим взглядом. – Значит, ты и здесь не оставлял занятий? Пожалуй, начнем с одним.

– Как скажешь! – легко согласился Робин.

Они вышли во двор, сбросили куртки и рубашки, и Гай увидел, что Робин ничуть не уступает ему в сложении: сухой, легкий, мускулистый, без единого намека на полноту или вялость. Если облик Гая Робина сегодня уже не удивил, то Гай был поражен. Узнав, что Робину приходится заниматься черным трудом, он ожидал найти в нем стать землепашца, но никак не воина.

Вилл подал знак, и противники начали поединок. Появившийся возле Вилла Алан понаблюдал за боем и недоверчиво спросил Вилла на ухо:

– Он, что, превосходит Робина?!

– Как тебе такое в голову пришло? – осведомился Вилл, не спуская глаз с брата и гостя. – Не только не превосходит, но сильно уступает.

– Тогда почему они так долго сражаются? – не унимался Алан.

– Робин изучает его, заставляет показывать как сильные стороны, так и слабые места. Как только он их изучит, поверь, все закончится очень быстро. Ты и глазом не успеешь моргнуть, – усмехнулся Вилл.

Он как в воду глядел. Уловимо только для опытных и зорких глаз Вилла Робин вдруг подобрался, сделал молниеносный выпад, и меч Гая улетел в сторону, а сам Гай, не удержавшись на ногах, упал на траву.

– А ты все-таки наглец, Рочестер! – протянул он, запрокинув голову и глядя на Робина смеющимися глазами. – Я легкомысленно подумал, что измотал тебя, а это ты тянул с окончанием поединка!

Рассмеявшись, Робин протянул руку, которую Гай крепко ухватил и прыжком вскочил на ноги. С восхищением глядя на Робина, он покачал головой:

– Да! Мне еще тренироваться и тренироваться, чтобы приблизиться к тебе! Жаль, я не могу заниматься вместе с тобой!

– Отчего же? Еще раз, Гай? – хмыкнул Робин.

– И с двумя мечами, – в тон ему поддакнул Гай и от души расхохотался: – Нет, Робин! С меня довольно позора. Тешить всю округу тем, как я вновь грянусь на землю, не испытываю никакого желания!

– Тогда умываться и завтракать? – предложил Робин.

Фыркая и разбрызгивая воду, они умывались у дождевой бочки, и Гай подумал, что ради такого утра он и сам не прочь переселиться в Локсли, лишь бы каждый день начинался именно так. Бросая в лицо и на плечи пригоршни холодной воды, он спросил:

– С кем же ты занимался? Тебе ведь необходим не просто противник, а равный по силам!

– С братом, – ответил Робин и краем глаза поймал тень, мелькнувшую на лице Гая при упоминании о Вилле.

Эллен принесла полотенца, и Гай не удержался, чтобы не посмотреть ей вслед.

– До чего же все-таки хороша! – искренно воскликнул он и посмотрел на Робина. – Ты спишь с ней?

Теперь он заметил не тень, а холодок отчуждения, чуть высветливший глаза Робина, и понял, что перешел границу дозволенного. Сердце неприятно царапнула мысль, что эту границу устанавливает Робин, а не он.

Они завтракали втроем, и Гай, оживленно рассказывая Робину новости Ноттингемшира, снова намеренно не замечал Вилла. Ему казалось, не будь у Робина брата-бастарда, им было бы легче сдружиться. Но Вилл стоял между ними неодолимой преградой: именно брата Робин одарил самой крепкой и сердечной дружбой, о которой он, Гай, мог только мечтать.

Завтрак, как долго он ни длился, – точнее, как его ни затягивал Гай, – подошел к концу, и у Гая больше не осталось предлога задержаться в доме Робина. Он принял очень собранный вид человека, которого ждут дела, и спросил:

– Как мне выбраться на проезжую дорогу, чтобы вновь не плутать по лесным тропам?

Он надеялся, что Робин захочет проводить его, но Вилл, давно заметивший, что брат утомился долгим обществом Гая, предложил свою помощь. Гай недовольно скривился, поймал быстрый прохладный взгляд Робина, и тут же согласился.

– Лорд Уильям, – сказал он так, словно каждое слово давалось ему с трудом, – не будешь ли ты столь любезен оседлать не только своего коня, но и моего? Мне надо сказать твоему брату несколько слов наедине. С твоего позволения, конечно, Робин!

Робин склонил голову в знак согласия, и Вилл вышел из дома. Эллен хлопотала в кухне, перемывая посуду. Робин и Гай остались в трапезной одни, и Робин вопросительно посмотрел на Гая.

– Вчера ты не пожелал говорить со мной о своих планах, – без обиняков начал Гай, – и я не стану расспрашивать о них и сегодня: ты все равно ничего не скажешь. Но, зная тебя, я уверен, что однажды ты сделаешь попытку вернуть себе то, что принадлежало тебе по праву рождения и чего ты лишился по вине сэра Рейнолда и моего покойного отца. Так вот, если тебе понадобится моя помощь, я к твоим услугам, Робин, в чем бы ты ни нуждался. В моем разуме – а я неглуп, – в моей дружине, в деньгах, в чем угодно – я все предоставлю в твое распоряжение.

– Благодарю тебя, Гай, – сдержанно ответил Робин. – Могу ли я что-то сделать для тебя из признательности за твое предложение?

Гай долго молчал, не сводя с Робина глаз, потом коротко кивнул:

– Да. Позволь мне иногда навещать тебя.

– Если хочешь, – с прежней сдержанностью сказал Робин. – Но, боюсь, тебе не придется по нраву гостить в обычном селении.

– Я хочу видеть тебя, – возразил Гай, – а до селения мне нет дела.

Робин улыбнулся и кивнул: Гай не понял, что пренебрежительным отзывом о Локсли, приютившим графа Хантингтона, он выстроил между собой и Робином еще одну невидимую стеночку, сохранив все былые, разделявшие их в прежние годы.