Предел. Часть 1

– Прощай, Ясная.

– До свидания, Пришедший Вольдемар. До свидания, – она обняла меня через порог. – Ни на что не надейся, не верь. Но знай, – добавила она шепотом.

– Пора, – прервал нас Существующий.

Глава 21

Дверь закрылась и моментально слилась со стеной. Не осталось даже и намека на то, что еще мгновение назад она здесь присутствовала. Я был готов к этому и не испытал никакого удивления. Я остался один. Один! Одиночество? Нет, я, как ни странно, пока его не ощущал. Круглая, абсолютно пустая комнатка, без окон и дверей. Цилиндр. Хоть бы какое-нибудь кресло поставили мне, не на полу же сидеть. Моментально рядом со мной возникло желаемое мягкое синее кресло, точно такое же, как было у меня в комнате. Появилось оно так плавно и ненавязчиво просто, словно всегда здесь и стояло. Что ж, забавно. Я пожелал стол, пива, хорошую закуску. Да, кстати, в Жизни всегда хотел попробовать олений язык маринованный. Название оказалось эффектнее вкуса. Немного попил и пожевал. Но одному как-то не пилось и не елось. Я встал. Походил. Эдак, и голова может закружиться, по кругу-то ходить. Нет ни одного угла. Чем заняться? Как уголовники в одиночках сидят? Вообще-то к ним изредка надзиратели заглядывают и адвокаты всякие. А у меня тут… В общем, гроб да и только. Шикарный, комфортабельный гроб. Я всердцах пнул ногой стол со всем его содержимым. Раздался звон и хруст.

– Да пошло оно все!

И оно ушло, словно его и не было тут. Я улегся на пол. Рядом встала кровать.

– Обойдусь, – сказал я неизвестно кому, ощущая себя героем сказки «Аленький цветочек».

Кровати не стало. Я рассмеялся во весь голос. С ума схожу, что ли? Не знаю, сколько прошло времени. Но надеяться мне было особенно не на что и рассчитывать я мог только на себя. Полный какой-то животной решимости я встал, поотжимался от пола до полного изнеможения и принялся обследовать стены. Я ощупал и простучал каждый миллиметр. Стук везде был до приторности однообразным. И уже после прекращения простукивания он все еще продолжал звучать у меня в ушах. Что делать? Пашка и Ясная намекнули мне, что отсюда реально выбраться. Но как?! Остается пол и потолок. С обследованием пола я справился довольно быстро. Результат оказался отрицательным. Для осмотра потолка мне понадобилась лестница-стремянка. Все было под рукой, кроме двери. А ее я сейчас желал больше всего. Стремянка была неустойчивой и шаткой, как и я сам в данное время. Я очень устал и опасался, что могу упасть. Колени дрожали, руки тряслись. Кулаки уже разбил в кровь. А зачем я стучу непосредственно кулаком? Я словно боялся, что предложенный мне инструмент обманет, соврет и издаст не тот звук, который мне хочется услышать. Позже я пожалел, что не воспользовался каким-либо орудием сразу, потратив столько времени напрасно. А помогли мне мои элементарные сомнения.

Я на последнем дыхании, уже ни на что не надеясь, передвинул стремянку, взобрался на нее и собрался простукивать последний участок потолка. Просто невероятно, что эта лестница таки выдержала меня! А ведь такая на вид ветхая вещь. Закравшееся сомнение возымело свое действие, стремянка скрипнула и начала разъезжаться. Я сконцентрировался на прыжке, но сказалась усталость, и я, неловко взмахнув руками, будто хотел взлететь, пребольно ударившись о стену, растянулся рядом с развалившейся стремянкой. Черт возьми! Это капкан! Склеп! Гроб! Да в гробу хотя бы крышка есть, а тут… Но я не намерен был сдаваться. Я взглянул на обломки лестницы. Увиденное немало удивило меня. Я моментально вскочил на ноги. Зажмурился, открыл глаза, потер их кулаками. Гоню. Наверное, устал сильно. Отвернулся, походил, снова глянул на лежащую стремянку. Нет, это не галлюцинация. Часть лестницы, лежащая у стены, не вызывала никаких вопросов. А вот вторая часть… Она отсутствовала, словно была отрезана стеной в том самом месте, где касалась ее по полукругу. А где же обломившаяся часть? Я взялся за остатки стремянки и потащил к себе. Этот кусок оказался тяжелее, чем можно было бы предположить по его виду. Дальнейшее мною увиденное совсем вывело из равновесия. На середину комнаты я вытащил абсолютно целую лестницу, словно вытянув ее из стены. Я подошел к тому месту, где только что лежали обломки стремянки, оглядел и ощупал стену. Все как и прежде. Не единой трещины или вмятины. Твердь. Абсолютная твердь! Я, разогнавшись, с силой пнул стену. Резкая боль в ушибленной ноге заставила меня взвыть и опуститься на пол. Неужели пальцы сломал? Продолжая морщиться, я снял кроссовок. Так и есть, средний палец сломан. Этого еще не хватало. Со злости я швырнул кроссовок в стену. Я даже пригнулся, ожидая, что он сейчас отрекошетит в меня. Каково же было мое удивление, когда в положенный момент я не услышал удара кроссовка о стену. Я поднял голову, кроссовка нигде не было. Ну вот, они у меня еще и обувь сперли. Я посмотрел на свою вторую ногу. Зачем мне теперь один башмак? Я снял и его и запустил туда же. Кроссовок благополучно долетел до стены, беззвучно вошел в нее, и теперь я отчетливо услышал звук его падения где-то за стеной. Я оглянулся по сторонам, что бы еще кинуть? Ничего подходящего не обнаружив, я не придумал ничего более уместного и пожелал получить молоток. Бросать я его не стал, а подковылял с ним к стене. Попробовал стукнуть. Так и есть! Молоток отлично проходил в стену, словно ее и не было, а моя рука задерживалась, упираясь в ее твердь. Значит, стена существует только для меня. Я размахнулся и все-таки бросил молоток так сильно, насколько мне позволило мое нынешнее состояние. Мне отлично было слышно, как он упал, судя по звуку, метрах в тридцати. Отлично! Теперь вопрос в том, как мне преодолеть эту стену.

Я занялся аутотренингом, пытаясь внушить себе, что стены нет, что она только в моем воображении. Я мог кого угодно убедить в этом, и вроде бы даже сам уверовал, но… Ох уж это «но»! «Надежда умирает последней» – говорил я себе несколько часов спустя, после бесконечного числа попыток просунуть в стену хотя бы палец. «Надежда», «надеяться» – что-то подобное упоминала Ясная, прощаясь со мной. Что именно говорила она? Я сжал виски руками и закрыл глаза. Через несколько минут память благосклонно смилостивилась надо мной. «Ни на что не надейся, не верь. Но знай». Вот ее слова. Никакая надежда и вера мне не помогут. Я не должен надеяться или верить, что я смогу пройти через эту стену, я должен знать это наверняка. И убеждение в этом знании должно быть настолько велико, чтобы я смог пройти без попыток, с первого раза, ибо возникшее при неудаче сомнение исключит в дальнейшем возможность выхода отсюда вообще. И это знание пришло само собой. Я просто почувствовал, что я твердо и безоговорочно знаю, что именно сейчас в этом самом месте я пройду. Я вплотную подошел к стене, уверенно сделал шаг. Раз! Второй шаг я уже сделал в темном коридоре. Через носки чувствовался холод пола. Все внутри меня ликовало! Я вышел. Вышел! Вдыхая прохладный воздух, я пошел, сильно хромая, считая шаги. Было темно. Очень-очень темно. И от того ничего не было видно, как в Жизни при ярком-ярком свете. Я не думал о том, что будет дальше, я не думал о том, куда я иду. Существовало только «сейчас», а сейчас я был свободен.

Глава 22

На седьмой шаг я наткнулся на свой кроссовок. Отлично! Теперь надо до второго добраться. А то пол такой ледяной, ноги сводит. Через двенадцать шагов я обулся. Казалось, что сломанный палец в обувь не помещается, но боли не чувствовалось. Холод сыграл роль своеобразной анестезии. Зуб на зуб не попадал. Изо рта шел пар. Как холодно. Только хруста снега под ногами не хватает. На сорок четвертом шаге и молоток нашелся, но брать я его не стал. Шаги, шаги, шаги… Мне казалось, что я давно уже сбился, но мой шепот настойчиво, будто отдельно от меня, продолжал счет: триста, триста один… Триста восемнадцать, триста девятнадцать… Я замер. Огляделся. Прислушался. Тихо, темно, никого. Разочарование ледяной рукой сжало сердце. И уже ни на что не надеясь, я сделал последний триста двадцатый шаг. В этот момент меня окружили неведомо откуда взявшиеся чужие голоса, чья-то сильная рука зажала мне рот. Я, сопротивляясь, дернулся. Незнакомый голос тихо, но твердо скомандовал:

– Молчи и расслабься.

Я последовал этим указаниям. Несколько рук подняло меня и понесло. Тащившие меня бежали молча, только тяжело дышали. Почему они меня несут, я ходить пока и сам в состоянии? Наверное, им этого не казалось. Но мне так удобнее, я уставший, замерзший, обессиленный и не хочу шевелиться. Через несколько минут послышались встречающие нас голоса:

– Давай! Давай, ребята!

– Быстрее!

– Успеваем?

– Кто хочет вернуться, то уходите сейчас. Никто вас не осудит. Для большинства из нас это путь в одну сторону.

Никто не отреагировал на эту фразу. Ого, сколько их тут? И кто это вообще? Голоса все незнакомые: и женские, и мужские. Меня, наконец, поставили на ноги. Что-либо рассмотреть возможности не было, нас окружала абсолютная тьма. Где-то рядом капала вода, этот звук раздражал и зачаровывал одновременно. Как не замерзает она в таком жутком холоде?

– Как он? – услышал я голос Пашки.

Слава богу, он здесь! Я облегченно вздохнул.

– Все в порядке, – гордо произнес человек, поддерживающий меня справа.

– А я вам что говорил?! Вольдемар, дружище, я знал, что ты сможешь, – он хлопнул меня по плечу.

– Паша, ты объяснишь…

– Позже, все позже, – перебил он меня.

Стало резко теплеть, словно кто-то щелкнул рубильник огромной духовки, в которой мы были заперты. Сначала меня это неимоверно обрадовало. Но уже через пару минут обстановка в прямом смысле накалилась.

– Вот и началось, – шепнул Пашка мне в самое ухо. И громко обратился ко всем остальным: – Путь открывается. Приготовьтесь. Главное, знать, ребята!

Температура росла неумолимо. Рубашка вымокла от пота. Волосы слиплись. Горячий воздух обжигал легкие. Пол под ногами стал таять. Он действительно был изо льда. От него с противным шипением пошел пар. Паники не было. Все, как по команде, молча прижались к раскаленным стенам. Страшный грохочущий звук заставил зажмуриться. Когда через пару секунд я открыл глаза, то замер от необыкновенно чарующей картины, открывшейся мне. Под ногами разверзлась бездна. Глубокая, безграничная… Я смотрел на вселенную, постланную мне под ноги. Я возвышался над ней как Бог. Как красиво! Как прекрасен свет звезд. Свет! Это не может быть Пределом. Это свет. Пора. Я первый. Именно я должен открыть этот путь. Я знал. Непонятно откуда, но я просто это знал. И, оттолкнувшись от стены, я прыгнул. Мне было легко и спокойно. Вау! Я знал, что остальные прыгнули за мной. Радость переполняла все мое существо. Я летел? Мне хотелось кричать от счастья, и я кричал. И не только я кричал. Вопль восторга разнесся по вселенной. И, уже почти растворившись, вздрогнул и разлетелся мелкими разрозненными звуками какофонии. Одновременно с ним вздрогнула вся картинка, словно отражение в потревоженной воде. Все оборвала внезапная ослепительная вспышка, заставившая крепко зажмуриться. Мгновение спустя, раздался оглушающий грохот, и почувствовалась мощь взрывной волны, давящей и неумолимой. Теперь я падал с невероятной скоростью. Ничего не видно и не слышно, зрение и слух пропали, сказывалась контузия. Я морально приготовился к неминуемому удару, мысленно распрощавшись с целостностью своих костей. Но не через пять секунд, ни через десять, ни даже через минуту ничего не изменилось. Я все падал и падал. В никуда.