Предел. Часть 1

– Ничего не было! С двумя связями! – передразнил Пашка зло. – А ты вернись, Вольдемар, разберись!

– Да что ты на меня взъелся-то?

– Прости, прости. Не знаю, – успокаивал Павел сам себя. – Мне, наверное, просто завидно. Я при Жизни не успел испытать особых чувств. Были девочки, секс, развлекуха. Но, чтобы любовь… нет. Не ус-пел, – произнес Паша по слогам.

Мы уже несколько минут стояли у дверей моего домика. У меня слипались глаза.

– Пошел я, а то тут вырублюсь.

– Давай, Вольдемар. Сообщи своему гиду, что ты ложишься спать, тебе выставят охрану. Ты ведь у нас теперь парень ненадежный, – посоветовал Паша, улыбнувшись, и пошел.

Войдя в комнату, я последовал его совету. Ясная незамедлительно прислала одного из Хранителей, он стал у двери.

Глава 19

Я проснулся, открыл глаза. Я не у себя! Место мне совершенно незнакомое. Где я? Я что, опять куда-то прогуливался во сне?

– Нет! – услышал я негодующий срывающийся шепот Ясной. – Он еще без сознания. Нет, я уверена, что он выкарабкается, он сильный.

Она ходила быстрым шагом по комнате с трубкой у уха и старалась говорить как можно тише. По-видимому, чтоб не разбудить меня. Я чувствовал себя абсолютно разбитым и не способным к какому-либо виду существования. Тяжесть одеял давила. Как давно я в таком состоянии? Мгновение спустя, я провалившись, в темноту снова уснул…

Я проснулся, открыл глаза. Я не у себя! Место мне совершенно незнакомое. Где я? Я что, опять куда-то прогуливался во сне?

– Нет! – услышал я негодующий срывающийся шепот Ясной. – Он еще без сознания. Нет, я уверена, что он выкарабкается, он сильный.

Она ходила быстрым шагом по комнате с трубкой у уха и старалась говорить как можно тише. По-видимому, чтоб не разбудить меня. Я чувствовал себя абсолютно разбитым и не способным к какому-либо виду существования. Тяжесть одеял давила. Как давно я в таком состоянии? Перед тем как уснуть, я понял, что это со мной уже случалось. Мгновение спустя, я, провалившись в темноту, снова уснул…

Я проснулся, открыл глаза. Я не у себя! Черт возьми! Опять! Место мне совершенно незнакомое. Где я? Я что, опять куда-то прогуливался во сне?!

– Нет! – услышал я негодующий срывающийся шепот Ясной. – Он еще без сознания. Нет, я уверена, что он выкарабкается, он сильный.

Она ходила быстрым шагом по комнате с трубкой у уха и старалась говорить как можно тише. По-видимому, чтоб не разбудить меня. Я чувствовал себя абсолютно разбитым и не способным к какому-либо виду существования. Тяжесть одеял давила. Как давно я в таком состоянии? Что происходит? Я что, застрял во времени? Во времени… Значит, началось. Я в уплотнении времени. Нет, теперь я не позволю себе уснуть. И я не позволил. Я боролся со своим организмом, как мог. Мысли в голове более всего походили на кипящее гороховое пюре, которое я терпеть не могу. Фу, аж тошно. Больше слов своего гида я не слышал, так как шум в голове заглушал любые звуки извне. Я через прикрытые ресницы смотрел на нее. Я боюсь ее обидеть. Ясная мерила нервными шагами небольшую комнату. Это не мое жилище. Платье Ясной струилось темно-синими волнами, словно море, убаюкивающее само себя после шторма. Мой плавающий взгляд не успевал за ней, постоянно отставая. Слабость. Я закрыл глаза. Темно. Я постарался восстановить в хронологическом порядке недавно прошедшие события. Нет! Я не усну! Я резко сел, скинув с себя кучу одеял. Ясная немедленно подскочила ко мне:

– Вольдемар. О, Вольдемар! – она больше ничего и сказать-то не могла, пытаясь снова уложить меня. – Тебе не надо вставать, ты очень слаб.

«слаб, слаб, слаб» – эхом отдались в голове ее слова. Четр, я действительно все последнее время чувствую себя абсолютной развалиной. Мне очень неловко представать в таком виде перед Ясной.

– Ясная, я уже вернулся или еще не уходил? – я даже сам с трудом понял, что именно я сказал, настолько мой голос был хриплым и тихим.

– Да о чем ты, Вольдемар? – явно забеспокоилась она.

– Я все слышал об уплотнениях времени…

Я ожидал ее гневной реакции, но она словно в противоречие с моими мыслями, спокойно присела на край постели, поправила мне волосы, как-то по-матерински взяла в ладони мое лицо и, глядя прямо в глаза, тихо сказала:

– Хорошо. Ну? Все хорошо, только будь спокоен.

Я знал, что скажет она дальше, и боялся этого. Она скажет, что все еще впереди. Я чувствовал опасность. И где-то глубоко-глубоко в душе таилась бессмысленная пустая надежда на то, что скажет она что-нибудь совершенно другое, что позволит мне быть прежним. Но Ясная сказала именно то, что должна была сказать:

– Да, ты поставил под угрозу Предел. Ты практически уничтожил его. Ты должен сделать то, что должен.

Все внутри меня оборвалось… Я обессилено опустился на свои подушки. Говорить больше ничего не хотелось. Не знаю, сколько я пролежал так, глядя в потолок, чувствуя только тепло рук Ясной, держащей мою ладонь. Мне все навязывали идею о моей неординарности, теперь я и сам этому поверил. Я опасен для Предела. Согласитесь, далеко не каждый Пришедший может этим похвастать? Неожиданный писк трубки прервал мои невеселые мысли.

– Да? – подскочила Ясная, схватив трубку. – Конечно, Павел, ты можешь зайти. Он уже не спит.

– Я никого не желаю видеть, – буркнул я, отворачиваясь и накрывая голову подушкой.

Ясная отключила трубку, резко сдернула с меня одеяло:

– А ну вставай, Царевна-Несмеяна! Развел тут сопли!

– Ясная, я не одет, – возмутился я, отбирая у нее одеяло и роняя подушку.

– Ты лучше штаны натяни, – она швырнула мне мои широкие брюки.

Я последовал ее совету.

– Где я могу принять душ?

Она кивнула на дверь справа:

– Только не долго. Пришедший Павел сейчас придет. И вообще, тебя многие хотели бы увидеть.

Пашка пришел, как всегда, в ярком стильном костюме. Как удачно может этот парень одеждой подчеркивать свою индивидуальность! Он никогда не бывает вульгарным или смешным. Этот обаятельный гламурный молодой человек сражает своим шармом девушек наповал, но сам никак не может полюбить. Вопреки своим ожиданиям, я был очень рад видеть Пашку.

– Привет–привет, Вольдемар! – он, как и раньше, похлопал меня по плечу. – А ты, мужик, здоров. Ты ему уже сказала об аресте? – обернулся он к Ясной.

Она отрицательно покачала головой и опустила глаза. Да что, черт возьми, происходит? Я никак не мог въехать в ситуацию.

– Кого арестовали? – поинтересовался я вслух.

– Понятно. Значит, отвела мне эту роль, – продолжал Пашка разговор с Ясной, не обращая внимания на мой вопрос. – Что ж, кто-то должен сказать это твоему Пришедшему. Пусть это будем мы, а не кто-то посторонний…

Я пощелкал пальцами, перебивая Пашу:

– Эй, эй! Ребят, ничего, что я с вами тут сижу? – спросил я, переводя настойчивый взгляд с Ясной на Паху и обратно.

– Вольдемар, не кипятись. Ясная, позволь я закурю.

Она кивнула, поставила перед ним на столик хрустальную пепельницу в виде льва и вышла. Я, молча, терпеливо ждал, когда Пашка закончит медленно с наслаждением потягивать сигаретный горьковатый дым, пуская его вверх колечками. Раньше я не замечал, чтоб он курил. Наконец он затушил недокуренную сигарету.

– Многое, Вольдемар, изменилось на Пределе, – философски заметил Паша.

– Даже наши с тобой отношения? – его манера вести себя начала порядочно меня раздражать.

– Да брось ты! – он окинул комнату скорым нервным взглядом и подмигнул мне.

Так, значит, что-то не так. Значит, не для меня он нацепил маску эдакого золотого мальчика.