Надир

– Выспаться, – Рейден пригубил остывший кофе. – Тут написано, что оборудование доставят в течение двух дней. Нужно связаться с капитаном, чтобы мы смог провести репетицию опыта. Тоня, скажи, пожалуйста, сколько денег ушло на всё?

– Моя премия полностью уничтожена, ещё и приличную часть накоплений пришлось использовать, – Кроуфорд пожала плечами, будто потратить несколько миллионов долларов также легко, как сходить в магазин за хлебом. – Ты же знаешь, никаких денег в мире не хватит, чтобы окупить мою нужду в живом муже рядом с собой. Деньги – жалкая мелочь, Рейден.

В этот момент в дверь тихо постучал Пауль – что Тоня, что Рейден могли по звуку различить, кто стучится. Ну, или хотя бы сколько времени человек работает в штабе. Кроуфорд вот совершенно не стучалась, но ей это было простительно. Хантер опёрся о крепкий деревянный стол, отказываясь от кресла.

– Доктор Кроуфорд, у меня к вам дело. Сразу после окончания работы в этом месяце я планирую взять отпуск. Вы справитесь с моей работой? – Хантер протянул Тоне руку.

– Ты хочешь посадить меня кресло самой важной шишки штаба? – Тоня рассмеялась, ответила на рукопожатие и едко продолжила, – Раз уж сам главный администратор просит, то скромная учёная не имеет права отказать. У меня остался номер Руперта, надо отправить ему моё фото за твоим столом. Сделаем прямо сейчас?

– Давайте, всё равно перерыв. Но я требую скриншот его реакции, – Пауль подал руку Кроуфорд. Её сильно раздражали его идеальные манеры. Идеальные манеры к идеальной причёске и такому же идеальному костюму. Бесит ужасно. Но всё равно какая-то внутренняя привязанность к некогда волнующемуся стажёру у Тони за много лет не просто сохранилась, а стала лишь сильнее.

– Я распечатаю его и повешу в рамочку у себя дома, – учёная встала с кресла и, шутливо отдав честь Рейдену, пошла за Паулем к двери. Но в последний момент остановилась. – Будет такая себе семейная реликвия. Кстати, парни, я приглашаю вас на ужин, столик уже зарезервирован как раз на пятерых.

– Пятерых? – Пауль и Рейден переглянулись.

– Да, Сабрина и Вайолетт приглашены. Или вы думали, что эти два места для тех мудаков?

***

Тоня легла на кушетку, жалуясь об испорченной причёске, которую наверняка придётся переделывать из-за отвратительного оборудования. Кроуфорд определённо снимет одну звезду за такое неудобство. Зато матрас ортопедический, ладно, тут явно постарались, молодцы. Рейден и Пауль стояли неподалёку вместе с медицинскими физиками и неврологами, совершенно не скрывая волнение: две разработки из трёх не подошли из-за неудачной калибровки. И вот эта – третья. Неизвестно сколько времени пройдёт для изготовления следующей партии, и сколько средств… А самое главное: откуда брать эти средства, если Тоня уже потратила свои на неработающие версии? Бюрократы будут слишком долго обрабатывать запрос. Команда не может потерять столько времени.

Пока кто-то переживал, учёная успела уснуть, и первые показатели высветились на экране.

– Дорогой, я так устала от проверки. Причём каждый раз они портят мою причёску! – Октавиан закатил глаза. Ну да, конечно, я сделаю вид, будто волосы тебя волнуют больше, чем наше возвращение.

– Мы почти расчистили лес, ещё неделя-полторы и вылетаем, – астронавт обнял жену и распустил её волосы, медленно перебирая. За последние две ночи это занятие ужасно полюбилось обоим Кроуфордам. – Мы вылетим, не спорь. Твоя чудо-машина наверняка сработает, если им не веришь, то хотя бы мне поверь. Расскажешь принцип работы?

– Да там ничего сложного. Просто измеряется баланс нейромедиаторов в мозге, из этого делают выводы по поводу испытываемых эмоций, соотносят с вероятными событиями сна и всё, вы возвращаетесь целыми и невредимыми, овации отваге экипажа, интервью на федеральных каналах, книги-биографии, кружки с вашим изображением и что там ещё бывает? Улицу могут назвать в вашу честь, – Тоня опёрлась спиной на грудь супруга. – Вот вроде уже почти всё, но сколько ещё вас ждать? На полгода вы застряли в кротовой норе, до этого два с лишним года полёта…

– Потерпи, милая. Как раз успеешь ещё раз взорвать мир каким-нибудь невероятным открытием. Хотя, что может быть мощнее параллельных вселенных, верно?

– Я постараюсь придумать, не переживай.

Тоня проснулась с ощущением внутреннего спокойствия, как бывает всякий раз при встречах с мужем. Через пару-тройку минут её матрас выдвинули из аппарата. Лица учёных налились красками облегчения и ликования.

«Видимо, всё получилось. Нас не разлучила даже ебучая Мультивселенная, Октавиан».

– Сколько я проспала? – Рейден протянул коллеге кружку кофе с молоком.

– Семь с половиной часов. Связь получилось установить только спустя пять часов, – Пауль тёр глаза под очками, рядом с ним стояло несколько пустых банок от энергетиков. Отработать целую смену и сразу прибежать на эксперимент было не самой удачной идеей.

– То есть вы сидели пять часов и смотрели на пустой монитор? Не повезло, – Нагаи приподнял уголок рта. Он с радостью оказался бы на месте наставницы семь с половиной часов назад. Жаль, что Эверетт не планировал лететь в космос. – Давайте, отправляйтесь отсыпаться, с отчётами мы и без вас разберёмся. В семь жду вас в назначенном месте. Ах, да, дресс-код этого вечера тотал-блэк плюс золото. Не опаздывайте.

Друзья с облегчением выдохнули: наконец можно расслабиться. Но, конечно, слова про опоздание позабавили их обоих. Скорее всего, им придётся ждать свою наставницу, даже если они припозднятся. Учёные сделали свои ставки между собой, но в итоге проиграли: Кроуфорд приехала вместе с Вайолетт и Сабриной на пятнадцать минут раньше. Оба учёных выложили по сотне на стол перед Тоней, когда расселись за столиком под звуки джаза. Она расплылась в улыбке, ощущая собственное превосходство. Она специально приехала раньше обычного.

***

Сабрина и Тоня встретились у многоквартирного дома, где обитала семейная чета Кроуфордов с начала разработки проекта. Учёная как всегда накрасилась красной помадой и ярко-ч?рной тушью (определённо водостойкой, Хантер заметила флакон в сумке), в качестве особого случая надушилась нишевым парфюмом, надела льняную бежевую рубашку с ч?рными брюками и туфлями на плоском ходу. За уши зацепились серьги-кольца цвета белого золота – в тон обручальному кольцу. Но несмотря на создаваемый Кроуфорд образ, Сабрина чувствовала внутреннюю злость учёной и склизкий страх, какой сама испытывала долгое время после событий прошлых лет.

Ехали они в гробовой тишине, изредка нарушаемой стуком ногтей Кроуфорд по телефону. Тоня боялась собственной реакции на Яначека, ведь его адвокаты наверняка начнут давить на самые чувствительные места, чтобы вывести её из строя. Истеричку в зале суда никто слушать не станет, это очевидно. Хантер хотела помочь своей подопечной, но любое неаккуратное слово сейчас может стать колоссальной проблемой через час. Сабрина лишь надеялась, что учёную не поглотят эмоции прямо в зале суда. В силу телепатии Хантер отказывалась верить, и всё равно мысленно посылала вибрации: «Потерпите ещё немного, прошу, остался последний шаг». У старого здания суда «Мерседес» Кроуфорд встречали с бешеным интересом, чёрные очки совершенно не помогали от назойливых, будто насмешливых вспышек. Прессе просто хотелось обсосать со всех сторон пережитый Тоней кошмар. Оказывается, известные люди всё ещё остаются людьми, и преступления против них тоже совершаются. Но эту элементарную истину как обычно выставляют через мерзко-ж?лтую призму. Сама хрупкая и мягкая Сабрина отталкивала папарации от Кроуфорд вместе с нанятыми телохранителями.

Тоня остановилась перед входом в зал заседаний и уставилась мертвенно-земляным взглядом на отполированную дверь. Хотелось сослаться на температуру, тошноту, что угодно, но в нескольких метрах от судьи это звучало бы так нелепо… Надо было придумать оправдание, чтобы не приходить. Внутренняя ярость никуда не делась, но сидеть совсем рядом с тем, кто… Б?дра и бока обдало несмываемым жаром грязных прикосновений. Уши припекало от сальных словечек, сказанных так давно и недавно одновременно. Кроуфорд мелко задрожала – притворяться бесстрашной амазонкой явно не получится. Сабрина чувствовала всё то же самое. Она знала. Знала. И всё равно не могла ничего сделать.

– Сабрина, – Тоня тихо позвала её хриплым, слабым голосом умирающего от туберкулёза человека. – Я не выдержу.

– Нужно бороться, вы уже так много всего сделали…

– Это другое.

Крыть Хантер было нечем. Двери перед Кроуфорд распахнулись, и она, сопровождаемая целым эскортом знакомых и не очень людей, предстала перед судьями. Нацепив на лицо звериный оскал, Тоня прошла на своё место следом за сестрой Пауля. В зале разместились Рейден, Вайолетт, общественные активисты, известные учёные и зв?зды. В своей оболочке работы Тоня даже не замечала, что миллионы поддерживающих её людей – не просто цифры в петиции, а те, кто мог бы помочь придержать Яначека, чтобы сама Кроуфорд набила ему рожу. Такие мысли придавали уверенность. Сабрина сжала руку Тони под столом – на душе и правда стало спокойнее.

Сам Антуан Яначек был не в самом лучшем состоянии, небритый, в тусклой рубашке с совершенно неподходящим галстуком. Не в сравнение с модно одетой учёной. «Хотят сделать из него мученика?» – мелькнула мысль в голове у Кроуфорд. Замучать его действительно хотелось. Его друг по цеху харассмента, Руперт Бенедетт почему-то не находился в зале заседаний. Видимо, их дружба стоит столько же, сколько и мораль каждого из них. Деш?вки. Адвокат Яначека, чисто выбритый мужчина лет сорока в синем костюме с оранжевым галстуком вызывал самые неприятные ощущения от одного своего вида. Родинка чуть выше тонких губ выглядела слишком жеманно, как и его внешний вид в целом. Второй представительницей психотерапевта была дама лет пятидесяти пяти в старомодном лавандовом костюме с брошкой-цветком. А вот её Тоня видела по новостям. Она защищала какого-то ублюдка примерно того же калибра, что и Яначек. Если бы Кроуфорд не поглотили мысли, то она заметила бы настороженный взгляд Сабрины. Хантер определённо была уверена в победе в деле, но чтобы так сильно затягивать приговор, адвокатам должно хватать способностей для защиты подобных персон. Теперь же само присутствие жертвы рядом дарило силы Хантер – она знала, что рядом с ней та, кто пережил такой же ужас. И вместе они справятся. Сабрина – тусклое пламя, но Тоня – сильный ветер, раздувший огонёк до дикого пожара.

– Начнём заседание, – судья стукнула молоточком, и Кроуфорд вздрогнула. Страшно чешутся б?дра и грудь. И бока. Как можно смыть эту грязь?

Позже Тоня хотела бы вспомнить, как прошло заседание, но не могла, потому что мыслями явно не присутствовала в нужном месте в нужное время. Учёная улетела куда-то в сторону сверхпустоты Эридана, где нет ни звёзд, ни чёрных дыр – ни-че-го. На фоне звучали какие-то убогие оправдания, на них Кроуфорд совершенно неосознанно хмыкала. Она не помнила, как отвечала на вопросы судей. Вроде, рассказывала о событиях того дня во всех подробностях, которые смогла вспомнить. Да, точно именно об «инциденте» она говорила в момент, когда столкнулась со спокойными рыбьими глазами Яначека.

Перед глазами Тони всё потемнело, во взгляде запылала лава, пожирающая всё на своём пути. Учёная вспомнила, как унизила этого мудака на публике. Оскал, искусственно нарисованный при входе в зал суда, оказался картинкой в качестве 144р по сравнению с реально искривлённым контуром матово-красных губ. На этом оттенке артериальная кровь из шеи Антуана смотрелась бы как вода.

– Ваша честь, я хочу сделать заявление, – Кроуфорд нарочито медленно встала и поправила закатанные рукава, будто весь мир должен был её подождать. Такой дешёвый трюк, но работает вполне себе неплохо. Сабрина опёрлась на руки и положила голову на замок из пальцев. Адвокаты Яначека нервно сглотнули вместе с самим подсудимым. Разместившийся совсем рядом Рейден передал Тоне в руки забитую бумагами папку, скреплённую резинкой. Пришло время для нок-аута. – Хочу выдвинуть свои обвинения в сторону Руперта Бенедетта, бывшего администратора центра Джонсона, в сговоре с Антуаном Яначеком. Все их преступные действия были чётко распланированы, доказательства в моих руках.

Тоня не просто так разрешила присутствие журналистов. Оскалившаяся Кроуфорд не сводила свой взгляд с побледневшего подсудимого. Это уже совсем другая статья. Это другой срок и другой уровень расследований.

– Ты уверена? Такое затянется очень надолго, выдержишь? – Рейден обеспокоенно посмотрел на подругу, попивавшую кофе с молоком в привычной для себя неторопливой манере. – Стоит отложить до…

– Последнее слушание – идеальный момент для этих обвинений. Я впервые буду присутствовать на заседании, приедут многие общественники, журналисты. Запустят онлайн-трансляцию. Мы уничтожим сраного Руперта, когда он уже успел расслабиться. Мне лишь нужны собранные вами доказательства, а они собраны, я знаю.

– Рейден, я с ней согласна, – Вайолетт с улыбкой посмотрела на Кроуфорд. – Будет неплохой сюжетный поворот.

– Пронесите две копии в зал суда. Я дам сигнал, вы его поймёте, – Тоня посмотрела на часы и засобиралась. – Пауль просил зайти к нему по работе, рассчитываю на вас.

***

Тоня откинулась на спинку кожаного администраторского кресла и кружилась на нём, когда Пауль распечатывал прямо в кабинете скриншоты с реакцией сраного Руперта в нескольких копиях.

– Напомните, сколько ему дали?

– Яначеку? Тысяча семьсот сорок лет в колонии особого режима. Делаю ставку, что скорее наступит конец человечества, чем его срок подойдёт к концу.

– Я надеюсь, что ваша ставка окажется проигрышной, – Хантер покачал головой и с тревогой посмотрел на январский номер газеты: часы Судного дня неумолимо стремятся к полуночи. Страшно.

– Кстати, Пауль, – Хантер резко повернулся, голос Тони вытащил его из пучины мрачных мыслей. – Называй меня по имени. Друзья как-никак.

– Я не могу, вы же… – главный администратор тяжело вздохнул, как будто мама заставляла съесть солёные огурцы. – Спорить бесполезно, верно?

– Верно, ты хорошо меня знаешь. Пошли в кафетерий, пока не разобрали морковный торт.

– Пошли.