Княжна для викинга. Книга 1

Приподняв сорочку до колен, Ефанда перешагнула невысокий бортик. И погрузилась в купальню, застеленную белоснежными полотнами, хранящими тепло согретой воды. Тут же рядом стояла корзина с десятком разных крыночек, в которых хранились мази, травы и выжимки.

Служанка застыла с кувшином горячей воды наготове. А принцесса прикрыла глаза, пытаясь расслабить тело и очистить ум от волнений. В полумраке слух ее обострился. И она уже различала голоса на улице, шаги прохожих и даже разговор двух стражей, что были приставлены к ней.

– Хвала богам, мы возвращаемся домой. Я уже по жене стосковался! – признавался первый голос.

– Ишь ты, по жене! – отозвался второй. – Я тут в принципе по любым бабам тоскую! День и ночь за принцессой ходим, ни шагу прочь от нее. Тут не то что любовь сплести…Здесь поспать-то не успевается. Для меня сейчас всякая девка сгодится. Какая мимо не пройдет, я уже голову теряю, вслед полдня ей гляжу.

– Да чего уж на всяких булочниц да доярок пялиться! – отозвался первый голос.

– А ты как будто не пялишься?! – прохрипел второй ворчливо.

– Ну я-то, конечно, пялюсь. Иногда. Но в голове образ своей рыжей болтуньи все же сберегаю, – гордо сообщил первый.

На этих словах Ефанда приоткрыла глаза и чуть повернула голову, как будто пытаясь увидеть говорящих. Он, этот безликий страж, такой же безразличный для нее, как и все прочие, любит ту свою далекую рыжеголовую трещотку…И даже булочниц разглядывает без особого воодушевления! Уже даже отчетливо представляется та счастливица, жена простого дружинника…Сидит она на завалинке с подружками, перебирает чеснок и чешет языком. А из-под чепчика ее торчат рыжие космы. А лицо-то ее плебейское все в веснушках! И нет в ней, кажется, ничего особенного…Однако этот страж все же любит ее и томится по ней на чужбине.

– А я ничего не сберегаю. Знаю только, что с ума скоро сойду здесь, – продолжал тем временем ворчун. – Зиму еще как-то могу протянуть, но весну и лето – не. Ходят тут всякие, юбками да платками крутят впустую перед носом. А я потом уснуть не могу! Хоть не смотри на них вовсе. Да глаз сам тянется! Надо ж глядеть куда-то!

– А ты на принцессу гляди! – предложил первый голос.

– А чего на нее глядеть? Для меня она не женщина даже, – признался ворчун. А Ефанда на этих словах стража нахмурила лоб, распахнув удивленные глаза. – Понимаешь, она навроде как дорогой кувшин, – продолжал ворчун.

– Или статуя! – подсказал первый.

Услышав про кувшин, а позже и про статую, Ефанда неодобрительно выпятила губу. Как-то Синеус назвал ее точно так же, правда, при иных обстоятельствах, но сути это не меняло.

– Точно! Скорее, и правда, статуя! – согласился ворчун. – Представь, поручено ти, допустим, в храме сберегать изваяние богини какой-нибудь. Статуя сама по себе, может, и прекрасна, и важна. Но ты в ней видишь лишь кусок камня и источник твоих бедствий. Упадет, скажем, расколется. Или скрадет ее кто-то. А тебе отвечать. Так что потом тебе уже без разницы становится, какова эта статуя. Хороша она или плоха. Красива или уродлива. Лишь бы она на месте оставалась, в целости и сохранности пребывала.

Ефанда скривилась пуще прежнего. А смутившаяся Гуднё принялась разглядывать узор на кувшинчике. На счастье, лай собак вдруг заглушил разговор стражей. Пёсики повздорили из-за костей, выплеснутых стряпухой.

– Гуднё! Скажи, чтоб эти балаболы убирались вон…– несмотря на то, что принцесса не объяснилась до конца, служанке было понятно, о ком идет речь. – Я желаю побыть в тишине.

– Госпожа, но они не могут уйти. Им приказано стеречь вас…– робко напомнила верная Гуднё.

– Что со мной может случиться?! Тут даже птица не пролетит, если ей не дозволят! – вдруг вспылила вечно спокойная Ефанда. Владения правителя всегда охранялись очень тщательно. Однако прежде она не была против стражи. Во-первых, ей по положению надлежит иметь разного рода сопровождающих, от служанок до охраны. А во-вторых, мало ли что, пусть все же будут под рукой. Но теперь весь этот рой людей вокруг нее раздражал своей назойливостью. – Сегодня важный день. И я хочу подготовиться. А их словоблудие сбивает меня с мысли. Пусть идут по бабам или куда им там надо…И ты ступай.

– Как же вы без меня? Вдруг что-то понадобится? Полить из кувшина…– растерялась Гуднё.

– Встань возле входа. Будешь смотреть, чтоб никто не побеспокоил меня. А как потребуешься – позову.

Гуднё вышла, затворив за собой дверь. Ефанда осталась одна. Она докрасна натерла мочалом колено, словно вложив все свои переживания в это действие.

Если с Синеусом будет покончено, она вернется на родину и ничто ее не остановит. Хотя, по правилам, новые родственники могут потребовать от нее остаться, так как она теперь часть этой семьи. Более того, по тем же правилам, один из братьев мужа обязан взять ее в жены, дабы таким образом обеспечить ей защиту и поддержку. Стало быть, речь идет о Рёрике. А ведь изначально было задумано, что именно он женится на ней. Об этом уговаривались с ее отцом. И как вышло, что в итоге она оказалась в лапах Синеуса? Может быть, боги все же хотят расставить все на свои места?! Это все так, если Синеус окажется повержен. А если напротив, он убьет Олега?! Для нее, Ефанды, брат – это часть собственной ее души. С самого детства он оберегал ее. Он – любимый сын их отца. Но ведь сколько родилось сынов после него? Еще двенадцать отпрысков появилось на свет после рождения самого Олега. И среди всех этих детей была лишь одна девочка – Ефанда. У нее не было сестренки, с которой она могла бы играть и разговаривать. Да и подруг у нее тоже не имелось. Были только братья. Но ни один из них не уделял ей столько внимания, сколько Олег. Да они уже много лет, как одно неделимое целое! И если сейчас Синеус убьет его…Если этого единственного важного человека не станет… Да ведь у нее не будет никого близкого на всем свете! Не считая, конечно, родителей, которые по большому счету хоть всегда и были добры, но тем не менее, не раздумывая, отдали ее замуж за малознакомого человека. Если Олег уедет из Дорестадта – это горе, которое ей едва ли перенести. Но если его не станет вовсе – как тогда вообще жить? Зная, что никому нет дела до нее на всем свете! Но ведь это так. Она, и правда, кажется, никому не нужна. Для Синеуса она все равно что бесплатный довесок. А Умила еще не знает, что внуков от урманской принцессы ей не дождаться. А на родине ее так славно проводили в путь, что сейчас удивятся, если она вдруг объявится там снова. Одним словом, любой из сюжетов удручающ.

Ефанда отшвырнула измыленное мочало в дальний угол мовницы. Оно плюхнулось об стенку с квакающим шлепком. Все эти мысли так огорчали принцессу, что она чувствовала, как с каждым мгновением в ее голове все сильнее стучит у виска настырный молоточек.

Глубоко вздохнув, Ефанда закрыла глаза и запрокинула голову на бортик купальни. Она представила себе тихий летний лес. Посреди него – залитую солнцем зеленую поляну, над которой кружат бабочки и стрекозы. Пение птиц и стрекот кузнечиков, аромат грибов и ягод. Эта картина всегда умиротворяла ее.

Ефанда почувствовала легкую дрему. Ее разморило в теплой воде. Она уже совсем успокоилась и, кажется, почти уснула. Как вдруг раздался пронзительный скрип заржавелой дверной петли в предбаннике. Потом какая-то возня. И чьи-то шаги. Все эти звуки беспардонно врывались в милое видение принцессы.

– Я же велела оставить меня одну! – выдернутая из своих мечтаний, прикрикнула Ефанда недовольно.

Никакого ответа не последовало. Зато она вдруг почувствовала, как чья-то тень пала на ее лицо. Заслонила свет, пробивающийся сквозь малюсенькие окошки. Ефанда открыла глаза и от неожиданности вскрикнула. Перед ней, вместо ожидаемой Гуднё, стоял низенький коренастый мужчина, одетый в короткий темный плащ и высокие сапоги. Его лицо было ей незнакомо. Она могла поклясться, что не видела его прежде.

– Как ты посмел сюда ворваться, плебей? Даже за меньшее тебя можно повесить! – бросила Ефанда высокомерно. – Стража! Гуднё!

Принцесса еще не договорила, как человек вдруг склонился над ней и ухватил своей затененной порослью рукой ее тонкую шею. Ефанда еле успела вскрикнуть. И уже в следующую минуту вода залила ей рот и нос. Погруженная в купальню с головой, она безуспешно боролась с нападающим, пытаясь вынырнуть и вдохнуть воздуха. Сначала она пыталась оттолкнуть его от себя, потом оцарапать его лицо, потом ударить хоть куда-то. Но все попытки оказались тщетными. Время шло, а она почти совсем выбилась из сил. Неожиданно рука ее нащупала кувшин, что был оставлен Гуднё на столике возле купальни. Она попробовала ухватить посудину, однако та выскочила из скользких ладоней, ударилась о пол и со звоном разлетелась на черепки.

****

Синеус и Умила вышагивали по дорожкам вокруг дома. Погода располагала не только к прогулкам, но и к положительному разговору. Так что мать держала сына под руку и что-то негромко говорила ему на ухо.

– Ты так и не сумел уговорить Олега остаться с нами и его обожаемой сестрой? – зевнула Умила, прикрыв рот ладошкой. На ее указательном пальце поблескивал огромный перстень с квадратным камнем темно-синего цвета. Некогда это кольцо принадлежало принцессе Ингрид, первой жена Годслава.

– Нет, – мрачно отозвался Синеус, вышагивая в ногу с матерью.

– Ну конечно, нет, – Умила вновь зевнула.

– Что значит «конечно»? – Синеус раздраженно развернулся к матери.

– Это значит, что я на тебя и не полагалась, – потянулась Умила. – Ты порой беспомощнее младенца.

– Я-то – да. Не то что Нег! – съехидничал Синеус.

– Ну брось, – Умила похлопала сына по плечу. – Но ты ведь говорил с ним? С Олегом. Предлагал что-то?

– Что я могу предложить принцу? Смазливых шлюх и почетное место за твоим обеденным столом?

– Да, ты прав…Эта задача не так-то проста, как кажется…Сын, посмотри туда…– нахмурив чело, Умила устремила взор в сторону мыльной, где как раз находилась принцесса. – Туда будто кто-то зашел…

– Такое возможно, – Синеус не придал значения замечанию матери.

– А разве Ефанда теперь не там? – удивилась Умила.

– Значит, нет, – пожал плечами Синеус.

– Но я отчетливо видела ее служанку только что…Она стояла с кувшином у входа…– вспоминала Умила.

– Наверное, они уже ушли к себе. Не целый же день ей плескаться, – зевнул Синеус.

– А если не ушли? – с сомнением оглядела Умила сына. – Синеус, туда зашел какой-то человек! Мужчина! Это точно! Ужели тебя это совсем не волнует? Там твоя жена. Что у них там, в конце концов? Ефанда и этот неизвестный…

– Ладно, я сейчас, – издав натуженный вздох, Синеус двинулся в сторону, куда указала Умила.

Достигнув мовницы и распахнув дверь в переднюю, где были развешаны вещи Ефанды, Синеус запнулся о тело. Оно распростерлось возле лавки на полу. Судя по нехитрому одеянию, это служанка. Служанка Ефанды. Крови рядом нет. Но, по виду, она бездыханна.

Слух Синеуса уловил звон разбившейся посуды и плеск воды. Сразу он даже не сообразил, откуда доносится этот звук. Не задерживаясь, Синеус переступил Гуднё и, миновав переднюю, оттолкнул дверь в мыльную. Представшая картина даже не успела обескуражить его, ибо все происходило слишком быстро. Захлебывающаяся принцесса, которая уже даже не сопротивлялась. Над ней нависла тень какого-то коротышки в непомерно высоких пыльных сапогах.

Не раздумывая долго, Синеус ухватил неизвестного со спины за шиворот и отшвырнул в сторону. Тот отлетел прямо в стену, ударившись об нее головой. Синеус не стал тратить время на разбирательства с незнакомцем и прежде всего вытащил Ефанду из ее купальни.