Хозяин моего тела

– Аткинс из влиятельной семьи. Его нельзя просто так превратить в котлету. Но я все равно подвешу его за яйца.

– Я в тебя верю. Иди…

Мы коротко, но очень горячо целуемся, и Элиас уходит.

А у меня на душе странная смесь облегчения и неверия. Вот теперь – это все? Аткинса «подвесят за яйца», и мне ничего не будет угрожать?

В душе звенит какая-то противная тонкая нотка. Не все так просто. То ли я сама, то ли моя чуйка не видят и не понимают мотив преступления.

Будь Аткинс маньяком и вреди моделям, почему никто не пострадал от его рук раньше?

Я решаю немного позаниматься на тренажерах. В последние дни я ем, как обычно, но двигаюсь довольно мало. Этак расплывусь.

К тому же, Элиас не просил меня пойти к себе срочно. Вряд ли Аткинса снова притащат сюда. Не тренажерами же его пугать.

Я делаю свой привычный комплекс упражнений, избегая всего, что может вызвать боль между ног.

А потом спускаюсь на кухню и прошу Жана приготовить мне что-нибудь освежающее после занятия. Вот Жана я точно оставлю работать в доме.

А Долорес… Наверняка теперь из-за разборок с Аткинсом Элиас ей ничего не скажет. А я не стану настаивать.

Не нужно мне его плохое настроение.

Надо принять душ и переодеться во что-нибудь милое. Да хоть обратно в то же платье, которое я выбрала до занятий.

Дверь я на всякий случай запираю. И в душ, и в комнату. Элиас сейчас занят, а интерес Долорес к моим вещам мне не нужен. Лучше я сама буду у себя убираться. Я моюсь и переодеваюсь, в деталях вспоминая бесячую экономку.

Ну вот – она легка на помине. Стучит в дверь.

Я позволяю себе немного выждать, открываю дверь и обмираю. На пороге стоит тот, кого я никак не ожидала увидеть.

***

Энтони Романо входит в мою комнату, как к себе домой, и это меня напрягает.

Он не живет здесь. Это не его дом. Он не имеет права.

Но кричать, наверное, бесполезно. Может, срочно позвонить Элиасу?

Энтони перехватывает взглядом мое движение к смартфону. Глаза у него темно-карие, почти черные. А взгляд очень жесткий. Неприятный. Режущий.

Это не возбуждение – это желание убивать.

Энтони Романо я совершенно точно не привлекаю, как женщина, но от этого мне нисколько не легче.

– Не дергайся. Лола Асти. Давай просто поговорим.

Даже его голос чем-то напоминает голос Элиаса, и от того сильнее заметна разница между братьями.

Энтони Романо мне совершенно чуждый и чужой. Спасибо, хоть лица у них не особо похожие. У Элиаса четких ямочек нет.

– Что вам нужно? Зачем вы пришли? – глупейшие фразы, но что я еще могу сказать?

– Успокойся. Есть к тебе предложение.

Ах вот ты каков. Сразу к делу. Ну давай, Энтони Романо.

Он на пару лет младше Элиаса и в какой-то момент я понимаю, что я в общем-то его не боюсь. Зато он мне довольно сильно неприятен.

– Какое?

– Я предлагаю тебе пожизненное содержание, Лола Асти. А ты делаешь пластическую операцию и оставляешь Элиаса в покое.

Вот это да.

– Вы серьезно?

Он смотрит на меня немигающим взглядом. Как будто на куски меня кромсает.

– Абсолютно. У тебя есть еще условия?

Я решаю тянуть время. Надеюсь, скоро сюда придет Элиас и выгонит зарвавшегося родственника. То, что Энтони не даст мне позвонить никому, уже понятно.

– Знаете, господин Романо… – я стараюсь говорить ледяным тоном, – У меня отличные отношения с моей семьей. Если я сделаю операцию, общаться с ними не перестану. Элиас меня в легкую вычислит. Возьмет мою карту у дантиста, например…

– Я утрою твое содержание. Пластическая операция и никаких контактов с родней. Для них ты умрешь.

– Это слишком жестоко для моей родни, господин Романо. Чем я вам так не нравлюсь?

– Ты все сама понимаешь, Ева Мартин. Одной мордашки и фигурки недостаточно, чтобы войти в семью Романо Конте. А других достоинств у тебя нет. Да и эти, – он окидывает меня темным взглядом, – сомнительные.

И вот этот взгляд мне уже не нравится. Я определенно не типаж Энтони Романо, но я – красивая молодая девушка в легком платьице и с влажными после душа волосами.

И человек в шаге от меня точно не настроен ко мне по-родственному.

– Какие есть. Мы с Элиасом любим друг друга. Он любит меня, а я его.

– Элиас тебя любит? Считаешь, тебя может любить человек, чья интимная жизнь с тринадцати лет – это шлюхи? Только шлюхи.

А вот это уже неприятно и даже гадко. У меня в груди разливается кислота. Элиас явно не привык напрягаться… но все его поведение со мной говорит об обратном.

– Я вам не верю, – еще одна глупая фраза, но я просто тяну время. Чем дольше Энтони Романо будет считать меня овцой, тем лучше, ну а я стану напоказ упрямиться и тупить.

– И очень зря. Ну а ты, Ева Мартин, реально его любишь? – Энтони Романо как-то нехорошо щурится и весь подбирается.

– Да, – паршиво, что я впервые говорю о своей любви вслух такому человеку, но сейчас выбирать не приходится.

В одно движение Энтони Романо оказывается около меня, стискивает медвежьей хваткой и нагло и беззастенчиво впивается мне в губы отвратительно глубоким поцелуем.